— Эй, ты! — крикнул он, останавливаясь в нескольких ярдах от Спринга и оглядывая его с ног до головы. — Кто ты, черт тебя возьми, откуда ты, черт возьми, появился и какого черта тебе нужно на моей усадьбе?
Тон незнакомца был еще оскорбительнее, чем его слова. Щеки Спринга залил румянец гнева.
— Послушайте, мистер, — сказал он. — Быть вежливым ничего не стоит. С какой стати вы так со мной разговариваете?
— Ах ты негодяй! Да я пинками выгоню тебя из усадьбы. Стоишь на моей земле и еще осмеливаешься дерзить? — Незнакомец поднял хлыст и угрожающе двинулся на Спринга. — Уйдешь ты или нет? — крикнул он, занося хлыст.
Уклоняясь от удара, Том Спринг отскочил в сторону.
— Не торопитесь, мистер, — сказал он. — Если уж по справедливости, то вам следует знать, с кем вы имеете дело. Я Спринг, профессиональный боксер. Может быть, вы обо мне слышали?
— Так я и думал, что ты мерзавец из этой породы. Я уже имел дело с вашей братией и еще не встретил ни одного, кто мог бы выстоять против меня хоть пять минут. Может, хочешь попробовать?
— Если только вы посмеете поднять на меня хлыст, мистер…
— Так вот же тебе! — И незнакомец со всего размаха ударил юношу хлыстом по плечу. — Будешь ты теперь драться?
— А я за тем и приехал. — Спринг облизнул сухие губы. — Бросайте, мистер, свой хлыст. Драться так драться. Я как раз натренирован и готов схватиться с кем угодно. Вы сами напрашиваетесь. Что ж, только не пеняйте потом.
Незнакомец уже снимал синий сюртук со своих широких плеч. Под сюртуком оказалась жилетка из атласа с узорами в виде веточек, он снял и ее и вместе с сюртуком повесил на сук ольхи.
— Значит, говоришь, натренирован? — бормотал он. — Черт побери, сейчас я с тобой разделаюсь… Будет тебе тренировка!
Если Том Спринг еще сомневался, не злоупотребляет ли он своим преимуществом, то теперь его сомнения окончательно рассеялись. Перед ним стоял уверенный в себе, физически великолепно развитый человек. Особенно ясно это стало после того, как незнакомец снял черный атласный галстук с большим рубином и сорвал с толстой, мускулистой шеи тесный белый воротничок. Затем он не спеша отстегнул золотые запонки и засучил рукава, обнажая мощные волосатые руки, которые могли бы послужить моделью для скульптора.
— Подойди поближе к изгороди, — предложил он, закончив подготовку, — там просторнее.
Боксер не отставал в приготовлениях от своего грозного противника. Повесив на куст шляпу, сюртук и жилет, он вышел на открытое место.
— По-уличному или по правилам? — хладнокровно спросил любитель.
— По правилам.
— Отлично. Принимай стойку, Спринг. Давай попробуем.
Они стояли друг против друга на опушке леса, на круглой, поросшей травой поляне, через которую пробегала тропинка. С лица незнакомца сошло вызывающее, надменное выражение, теперь на его губах играла мрачная усмешка, а глаза под густыми бровями яростно сверкали. Судя по стойке, он был весьма опытным боксером. Том Спринг, легко передвигаясь вправо и влево и выжидая момент, когда противник откроется, внезапно понял, что ни Спрингер, ни даже сам Пэйнтер не представляли для него такой опасности. Левая рука любителя была вынесена вперед, правая защищала несколько отклоненный назад корпус, голова надежно прикрыта. Спринг попытался нанести легкий удар в солнечное сплетение и одновременно в лицо, но любитель моментально обрушил на Тома серию сокрушительных ударов, от которых он лишь с большим трудом уклонился. Спринг отскочил назад, но противник продолжал его преследовать. Один из сильных ударов отбросил вниз правую руку Спринга, второй, в плечо, свалил его на землю, и незнакомец упал на него. Они тут же вскочили на ноги и, зло взглянув друг на друга, снова приняли боевую стойку.
Теперь уже не оставалось сомнений, что любитель не только тяжелее, но и сильнее Спринга. Ему удалось еще дважды свалить Тома с ног. В одном случае он сбил его тяжелыми ударами, в другом просто швырнул на спину. Такие падения могли бы отбить охоту продолжать бой у менее стойкого человека, но Том Спринг видел в них лишь мелкие неприятности, неизбежные в его профессии. В синяках, с трудом переводя дыхание, он вновь мгновенно вскакивал с земли. Изо рта у него текла тонкая струйка крови, но твердый взгляд голубых глаз говорил, что его боевой дух не сломлен.
Постепенно Спринг освоился с агрессивной тактикой противника и все успешнее отражал его атаки. Любитель продолжал нападать и в четвертом раунде, но Том изменил тактику защиты. До сих пор он только отступал и потому проигрывал. Теперь, выждав момент, когда противник вновь ринулся на него, Том левой рукой нанес мощный прямой удар, усиленный не только рывком самого Спринга, но и резким встречным броском противника. Столкновение оказалось настолько сильным, что Спринга отбросило назад, любитель же закачался, отступил и, закрыв лицо рукой, прислонился к дереву.
— Пора, пожалуй, на том и закончить, — предложил Спринг, — не то вам придется плохо.
Любитель невнятно выругался и сплюнул кровь.
— Давай дальше! — крикнул он.
Том понимал, что сейчас его задача не из легких. Получив жестокий урок, любитель уже не пытался выиграть бой наскоком и не надеялся поколотить опытного боксера так, как он поколотил бы на деревенской ярмарке какого-нибудь неотесанного увальня. Теперь он не просто пускал в ход кулаки, а продумывал и рассчитывал каждый свой удар и умело перемещался по площадке. Спринг признал про себя, что, если бы незнакомец прошел профессиональную тренировку, он мог бы с успехом противостоять первоклассным боксерам. Он умело защищался и отвечал молниеносными контратаками. С железной стойкостью он переносил любые удары, а когда ему удавалось войти в клинч, с силой швырял на землю более легкого Спринга. И все же ошеломляющий удар, на который он сам напросился своей тактикой в начале боя и который заставил его трезвее взглянуть на своего противника, все больше на нем сказывался. Он уже не так быстро ориентировался, его удары становились все слабее. К тому же он дрался с самым осторожным и хладнокровным из всех прославленных боксеров, не упускавшим ни единой возможности нанести удар или воспользоваться полученным преимуществом. Медленно, раунд за раундом его выматывал расчетливый и стремительный противник, наносивший сильные и точные удары. Наконец любитель в изнеможении остановился; он задыхался, его лицо (вернее, то, что не было залито кровью) побагровело от напряжения. Он дошел до предела человеческой выносливости. Его противник, тоже покрытый синяками и избитый, но по-прежнему хладнокровный, готовый к бою и по-прежнему опасный, стоял и ждал.
