последний совпало с годом кончины миссис Катарины Мэй, матери Сансары, что тоже было указано в личном деле. Таким образом Алан Мэй избавился от досадной проблемы, отвлекавшей его от научных свершений. Ни дать, ни взять — отец года. Еще и наследства лишил!
— Простите, — я отвлекла миссис Тафт от раскладывания карточек студентов, — где можно посмотреть научные работы Алана Мэй?
— Стеллаж номер тринадцать, раздел экспериментальная магия. Номер семнадцать, раздел доисторическая магия. Номер сорок три, раздел теория магии стихий. Так же весь стеллаж номер пятьдесят шесть посвящен его научным статьям, интервью и светским хроникам по годам.
— Ого.
— Именно, — хмыкнула библиотекарь, — идемте, я покажу.
— Спасибо, миссис Тафт. Заодно не подскажете, есть ли какие-то научные работы о переселением душ?
Она резко остановилась и окинула меня пристальным взглядом.
— Переселение душ? Что за вздор! Невозможно переселить сознание человека из одной оболочки в другую.
Мой опыт доказывал обратное, но я сделала вывод, что лучше подобное открытие держать при себе. Оставшись один на один с книгами, я прошлась беглым взглядом по работам Алана Мэй. Ничего примечательного, а вот светская хроника оказалась кладезем информации. Оказывается, отец Сансары любил в свободное от научной деятельности время проехаться по работам других магов и писал разгромные статьи. Не удивлюсь, если среди учеников академии полно их родственников. Добавим сюда пикантные интервью, где он пропагандирует свободную любовь, критикует преемственность поколений в политике и получим всеми ненавидимую персону.
Я с раздражением захлопнула журнал и убрала на место. Другими словами Алан Мэй сделал все возможное, чтобы отравить жизнь дочери. Не специально, конечно. Вряд ли избалованный вниманием нарцисс был способен думать о ком-то, кроме себя!
Напрашивался вопрос — как привести жизнь Сансары, или правильнее сказать мою, в порядок?
— Картина маслом «на дне», — прошептала я, крутя в руках личное дело.
По спине пробежали мурашки. Чувствуя, что за мной кто-то наблюдает, я обернулась. Никого, но внимание привлек шелест ткани. Стараясь не шуметь, я сделала несколько шагов к проходу между рядами и резко выглянула за угол.
Девушка, прятавшаяся с торца стеллажа вскрикнула.
— Ты за мной следила? — спросила я, скрестив руки на груди.
— Н-нет! Просто не хотела отвлекать. Ты выглядела такой задумчивой, — пыталась объяснить незнакомка, заламывая себе руки.
— Мы знакомы?
— Ох, точно. Я Чарити Бэлли, живу в комнате по соседству.
После встречи с мисс «хохланд», я с настороженностью воспринимала старых знакомых. Миниатюрная брюнетка, с круглым личиком выглядела по-детски невинно. Огромные карие глаза, выпуклый лоб и бровки-запятые создавали впечатление, что Чарити от силы лет пятнадцать.
— Это ты стучалась в мою комнату? — предположила я.
— Да, — закивала Чарити, — тебя не было на занятиях позавчера и мне показалось правильным убедиться, что все в порядке.
— Ясно, — протянула я, все еще недоверчиво оглядывая девушку, — а больше ты никакого не видела накануне около моей комнаты?
— Н-нет, — ответила Чарити, отводя взгляд
«Врет», — сделала вывод я и хотела уйти, но та меня остановила.
— Может быть выпьем вместе кофе?
— Зачем? — искренне удивилась я, не понимая чего хочет добиться Чарити.
— Чтобы не пить его в одиночестве, — она грустно улыбнулась.
Неужели Чарити Бэлли такой же изгой как и Сансара? Что если она покрывает моего обидчика, потому что боится расправы?
— Сильный аргумент. Веди, — согласилась я, решив не делать поспешных выводов на ее счет.
Время занятий давно подошло к концу и большая часть студентов зависала в столовой. Так как до ужина было еще далеко на шведском столе в основном находились булочки, сэндвичи и прочие закуски. Набрав на поднос свежей выпечки, я прихватила сразу две чашки кофе и села за свободный столик. Чарити ограничилась одним чаем.
— Рада, что ты себя хорошо чувствуешь, — прощебетала девушка, с изумлением наблюдая, как я поглощаю одну булочку за другой.
После пережитого стресса стало не до диет. Попадая в совершенно чужой мир, по одному богу известным причинам, начинаешь ценить простые радости вроде вкусной еды и ароматного кофе. Да и телу лишний килограмм другой не повредил бы.
— Тебе нравится учиться в академии? — спросила я, надеясь поддержать светский разговор.
Чарити поперхнулась. Видимо, у меня не получилось.
— Да, очень, — в ее голосе слышалась ирония.
— А мне нравилось? Я просто не помню.
— Бестактно такое говорить, но кажется потеря памяти пошла тебе на пользу, — рассмеялась девушка, — ты тенью посещала лекции, быстро перекусывала за столиком в углу и тут же исчезала за дверью своей комнаты. Не могу утверждать, но все указывает на то, что ты ненавидела тут учиться. Я не раз пыталась пригласить тебя вместе заниматься, но ты всегда находила сотни причин для отказа.
— Зачем же ты это делала? Неужели во всей академии не нашлось другой леди для компании?
Губы Чарити сжались в тонкую линию. Она покрутила в руках чашу с остывшим чаем и произнесла:
— Все равно ты вспомнишь. Я из Дюрсиндела.
— И? Не вижу связи.
— Ох, — растерялась Чарити.
— Ты забываешь, что я совершенно ничего не помню.
— Тогда тебе стоит начать с общей истории Ковенгарда. Дюрсиндел — это соседнее королевство на севере. Пятнадцать лет назад между нами вспыхнула война. Она продлилась год и многие тогда потеряли своих близких. Мирный пакт давно заключен, два королевства сотрудничают во многих сферах, но раны еще не успели затянуться до конца.
Я искренне посочувствовала Чарити. Ее положение немного напоминало, то в котором оказалась Сансара. На обеих девушках срывали злость за чужие действия.
— Как же родители отпустили тебя в Ковенгард?
— Мой отец посол Дюрсиндела. Мы с семьей живем здесь четвертый год.
— Ну, будем товарищами по несчастью. Как насчет булочки? — Чарити отрицательно покачала головой.
Я снова направилась к шведскому столу. Гулять так гулять. На этот раз мой взгляд упал на аппетитные сэндвичи с бужениной.
— Рад, что вам лучше мисс Мэй.
От неожиданности я подпрыгнула как кошка. Рядом стоял красавчик с медовыми глазами. Из головы совершенно вылетело, как его
