Во всем дворце не нашлось достаточно большого помещения, где можно было бы разместить роту целиком, руоссийцам пришлось расселять солдат в небольшие комнатушки, идущие вдоль длинного коридора. В одной из таких комнатушек, уже приспособленных под ротную канцелярию, Алекс отыскал замотанного Кратного с красными от недосыпа глазами. Обрушившиеся на лейтенанта новые служебные обязанности, похоже, не радовали его. Тем более, что он остался единственным офицером в роте, а дело происходило не в привычном пункте постоянной дислокации полка, а в центре только что взятого на штык города.
- Привел два взвода, точнее, все, что от них осталось. Принимайте.
После переклички и уточнения ночных потерь, солдаты отправились обустраиваться на новом месте, а лейтенант Магу, караванщик и два бывших при нем унтер-офицера оказались предоставленными сами себе. Тут же напомнил о себе пустой желудок, о котором в ночной суматохе никто не вспоминал.
- Надо где-то разместиться и на довольствие встать.
Кратный согласился временно приписать обоих унтеров к ротному котлу и предоставить им койки в расположении роты. А вот лейтенанту Магу и Шохаду пришлось возвращаться обратно в штаб полка.
В лазарет Алекс не пошел, там и без него хватало страдальцев с гораздо более серьезными ранениями. К тому же, надо было где-то пристроить караванщика, опускать куда-либо его одного было опасно - любой солдат обидеть может, да и не в себе сейчас человек. Незнакомый штабной капитан указал на коридор, в который выходили двери комнат, где разместились офицеры штаба полка.
- Выбирайте любую, лейтенант, места много.
Алекс выбрал самую крайнюю. На забранном решеткой окне настоящее стекло. Стены завешены коврами, потолок оштукатурен. На полу - каменные плиты. От прежнего хозяина осталась застеленной коврами широкое ложе с большой кучей подушек и множество прочего барахла. Кем он был, придворным или каким-нибудь чиновником?
- Господин лейтенант...
- Заходи.
В комнату боком протиснулся Фелонов.
- Я ваш ранец из обоза принес. И трофей.
Ранец с личными вещами очень пригодится. Трофеем же оказалась сабля покойного эмира, замотанная для маскировки в серую тряпку. Саблю лейтенант забросил в угол, а сам занялся содержимым ранца. Надо было сменить белье, привести себя в порядок. Хорошо бы еще и помыться, но это было совсем уже недостижимой мечтой.
- Шохад, там верблюд твой...
- Что с ним?!
- Да ничего, я его в эмирский верблюжатник пристроил, чтобы не свели.
- Я пойду к нему, офицер.
- Иди, - кивнул Алекс.
Пусть займется своей животиной и хоть немного отвлечется от мрачных мыслей. Когда караванщик вышел, Алекс распорядился.
- Давай за ним, проследи, чтобы не обидели. И вообще... Стой! Распорядись еще, чтобы мне пожрать чего-нибудь принесли. И про Шохада не забудь.
После ухода Фелонова, лейтенант избавился от портупеи и сабли, скинул мундир и сапоги, развалился на подушках и вытянул травмированную ногу. Болела она уже не то, чтобы сильно, но Алекс решил ее не утруждать, по крайней мере, на пару дней.
Два дня Алекса никто не беспокоил. Гохара, казалось, не обратила особого внимания на то, что во дворце Верхнего города разместился чужой гарнизон. Руоссийские войска контролировали, по сути, только сам дворец, стену, окружавшую Верхний город, и воротные башни внешней стены. Нижний город продолжал жить своей жизнью, разве что в воротах внешней стены место городской стражи заняли солдаты в серых шинелях. По гохарски они ни слова не понимали, зато и плату за въезд взимать не додумались, что гохарского обывателя и окрестных земледельцев вполне устраивало. В Верхний город сейчас никого не пускали, так и раньше туда просто так было не пройти, поэтому, данное обстоятельство мало кого огорчало.
Зато руоссийское командование прекрасно понимало всю шаткость своего положения. Если Гохара поднимется, то разрозненные гарнизоны воротных башен внешней стены просто задавят массой, и помочь им не будет никакой возможности. Потери при штурме составили больше четверти наличных сил, а идущие следом полки пока так и не появились.
У населявшей Верхний город гохарской знати было гораздо больше причин ненавидеть захватчиков, но пока они сидели по своим домам, и носа на улицу не высовывали. Только топот сапог руоссийских патрулей нарушал настороженную тишину. Видимо, не нашлось еще вожаков для восстания или они еще не успели его организовать, но с течением времени бдительность руоссийцев начала немного притупляться.
О лейтенанте Магу вспомнили на третий день, причем, повод был весьма приятным - обстановку в городе сочли достаточно спокойной, и офицерское собрание решило, наконец-то, достойно отметить удачный штурм, а заодно и павших в нем помянуть. Естественно, не забыли и лейтенанта, открывшего ворота эмирского дворца для штурмующих, а также захватившего городскую казну. И это было приятно. Может, и о представлении к какой-нибудь награде не забудут.
Офицерский банкет был намечен на вечер, а во второй половине дня Шохад заявил о своем желании покинуть дворец.
- И куда ты пойдешь?
- К своему другу.
- К тому самому, что написал письмо о солдатах Каурбарса?
- Да, у него мне будет лучше, здесь во дворце я все время думаю о ней.
- Хорошо, - согласился лейтенант, - иди, только будь осторожен, я выпишу тебе пропуск, чтобы ты мог пройти через ворота.
- Не надо пропуск, мой друг живет в Верхнем городе, если я захочу покинуть его, то приду к тебе.
- Просто так заходи, всегда рад буду. Скоро, надеюсь, уеду из Гохары навсегда. Если, надумаешь, то можешь уехать со мной, я помогу тебе устроиться на новом месте и начать все сначала.
- Хорошо, я подумаю над твоим предложением.
Большинство бывших обитателей эмирского дворца сбежало из него еще в ночь штурма и на следующее утро. Но кое-кто остался. Например, дворцовые слуги, которым некуда было идти, так и оставались во дворце. Теперь они прислуживали господам офицерам, занявшим покои бывших дворцовых вельмож. И гарем эмирский был на месте. В ночь штурма победители неплохо в нем порезвились, не тронули только совсем уже старых и страшных. Кто законная жена, а кто наложница не разбирали, валяли всех, и не по одному разу.
Поэтому, местных гохарцев по дворцу болталось изрядное количество. Однако в город их выпускали не иначе, как по пропуску, подписанному кем-либо из господ офицеров. Во избежание шпионажа и прочих нежелательных связей с внешним миром.
Караванщик вывел своего верблюда, лейтенант проводил его до ворот, чтобы Шохада выпустили из дворца без проблем. Туда же, чтобы попрощаться пришли и Фелонов с Ивасовым. Прощались внутри дворцовой стены, нечего местным глазеть на такое зрелище. Когда караванщик с верблюдом скрылись из виду, Фелонов вдруг произнес.
