— Как вы объясните мне тот факт, что у вашего жениха оказалось кольцо, принадлежащее убитой женщине?
— Я не знаю, — равнодушно ответила Лера, и стало понятно, что она собралась уйти в глухую оборону. Ничего не знаю, ни о чём не подозревала, мне никто ничего не говорил.
— Припомните, пожалуйста, как можно подробнее, как и при каких обстоятельствах Барсуков вручал вам подарок и какие слова при этом говорил. Как можно подробнее, — с ударением повторил следователь. — Мне важны любые детали. Где это произошло, когда, в котором часу, кто ещё при этом присутствовал и так далее.
Лера начала рассказывать, и только тут Настя сообразила, что происходит. Приём старый, но эффективный. Ольшанский хочет «повязать» девушку деталями, мелкими подробностями, которые она сейчас начнёт выдумывать на ходу. Маловероятно, что всю историю она придумала заранее до самых тонких подробностей и выучила наизусть, скорее всего, это будет экспромт, в котором сама же Лера и завязнет. И всё это означает только одно: Ольшанскому известно, что всё было не так. И он хочет уличить Леру во лжи, причём так круто, что ей уже будет не отпереться и придётся сказать правду. Значит, дед Немчинов утверждает, что кольцо подарил не Барсуков. Хотя может быть и наоборот, Ольшанский верит Лере и полагает, что солгал её дед, а не она, потому и хочет получить как можно больше деталей, чтобы было о чём поговорить с Василием Петровичем. Очень любопытно!
Лера рассказывала долго, постепенно успокаиваясь и увлекаясь собственным повествованием. Ольшанский то и дело что-то уточнял, спрашивал подробности, Лера отвечала, но Настя заметила, что она начала путаться. Поистине, лжец должен иметь хорошую память и постоянно её тренировать. Девушка, что очевидно, не привыкла к тому, что кто-то пытается поймать её на противоречиях, оттого совершала с каждой минутой всё больше ошибок.
— Простите, я не записал, повторите, пожалуйста, что вы заказывали в кафе, когда пришли туда с Барсуковым. Жюльен из грибов, бараний шашлык, что ещё…
— Ещё икру.
— Красную или чёрную?
— Чёрную.
— Ага, хорошо. Хотя нет, погодите, кажется, вы говорили, что жюльен был из курицы.
— Нет, из грибов, — ответила Лера.
А Настя точно помнила, что первоначально жюльен был из курицы, а шашлык ещё пять минут назад считался свиным. Да и икра как-то быстро почернела, а ведь Лера сказала, что икра была красной. Девушка устала от собственного вранья и не обращала внимания на мелочи, к которым неизвестно почему цеплялся Константин Михайлович.
— Как вам показалось, Барсуков раньше бывал в этом кафе?
— Не знаю, он мне не говорил.
— А вы вспомните, как он разговаривал с официантом, как смотрел меню. Всегда можно понять, впервые человек приходит или он здесь завсегдатай.
И Лера снова углублялась в подробности, и снова путалась в них. Наконец Ольшанский решил, что пора прекращать цирк.
— Вот что, Валерия Геннадьевна, — сказал он устало, отодвигая от себя очередной лист протокола, — давайте перестанем морочить мне голову. Никакого кольца Александр Барсуков вам не дарил, и никакого трогательного обручения в кафе на День милиции между вами не было. Вы всё это выдумали прямо здесь, у меня на глазах. И выдумали неловко и неумело. Начнём всё с начала. Откуда у вас это кольцо?
— Его подарил мне мой жених Барсуков, — твёрдо ответила Лера. — И я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
— Я добиваюсь правды, больше ничего. С Барсуковым вы познакомились в августе этого года, вы сами так сказали. Ведь сказали, или мне послышалось?
— Сказала, потому что это правда. Мы действительно познакомились в августе.
— И раньше никогда не встречались?
— Никогда.
— А откуда же тогда у вас это кольцо?
— Ну я вам сто раз говорила: Саша подарил! Чего вы ещё хотите?!
— Да помилуйте, Валерия Геннадьевна, — изумление, разыгранное Ольшанским, было таким искренним, что Настя даже поверила в него в первую секунду, — как же Саша мог подарить вам кольцо, если вы познакомились только в августе, до этого никогда не встречались, а кольцо вы к моменту знакомства с Барсуковым носили на своём пальчике по меньшей мере год. Вы что же думаете, я календарём пользоваться не умею и названий месяцев не знаю?
Щёки девушки вспыхнули, руки, лежащие на столе, задрожали.
— Это неправда. Кто вам сказал такую глупость?
— Люди, которые видели на вашей руке это кольцо. Их много, не могут же они все дружно ошибаться.
— Какие люди? Что вы выдумываете?
— Ваши сокурсники, ваши преподаватели. Кольцо крупное, дорогое, заметное, на него многие обращали внимание. Вы его носили с сентября прошлого года, как раз с того времени, как поступили в институт. Вам его подарили в честь поступления, да? Назовите мне имя человека, который сделал вам подарок.
— Это не ваше дело.
— Нет, моё.
— Нет, не ваше. Это моя личная жизнь, и я не обязана ни перед кем отчитываться. Что, у меня не может быть поклонника, который делает мне подарки?
— Может, Валерия Геннадьевна, может. Но этот ваш поклонник причастен к убийству Тамары Соловьёвой, и это уже моё дело. Так кто он?
— Он не убийца. Оставьте его в покое.
— Тогда где он взял кольцо?
— Купил.
— У кого?
— Ну я не знаю. В магазине, наверное. Какая разница?
— Голубушка моя, ворованные драгоценности в магазинах не продаются, а если вам сказали именно так, то вас обманули. Короче говоря, вы продолжаете лгать и пытаетесь покрывать убийцу. Вы говорили мне неправду на протяжении двух часов, и моё терпение истощилось. Или вы называете мне имя дарителя, или я выношу постановление о вашем задержании.
— За что?! — перепугалась Лера. — Я ничего не сделала! Вы не имеет права меня задерживать.
— Отчего же-с? — прищурился Ольшанский. — Очень даже имею. У вас обнаружено кольцо, похищенное с места убийства, вы отказываетесь назвать мне имя человека, который вам его подарил, стало быть, вы знаете, что он к этому убийству причастен, и не хотите его выдавать. Это называется укрывательство и отказ от дачи показаний, на этот случай предусмотрена уголовная ответственность. Видите, как всё просто. Вы, наверное, привыкли к тому, что с такой красивой девушкой, как вы, никаких неприятностей не случается, потому что никто не может перед вами устоять. Но вынужден вас разочаровать, это не тот случай. Уголовный кодекс на красоту внимания не обращает. Так что выбирайте, или имя или камера. Вам что больше нравится?
— Он не убийца, — упрямо повторила Лера.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился следователь, — я готов вам поверить. Но вам придётся мне это доказать. Пожалуйста, давайте попробуем не называть его имя, если вам так не хочется это делать, но вы должны быть убедительны и доказать мне, что этот человек не имеет к убийству Тамары Соловьёвой никакого отношения. Итак, я вас слушаю.
