Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 10

В наше время подобные происшествия – обычное дело; но они происходят обычно в далеких странах, и о них лишь судачат в тавернах за выпивкой. Как мог Лоуренс предвидеть, что дорогое ему существо окажется связано с одним из таких происшествий?

Идя по заснеженной целине, он прищурился. Для защиты глаз от света, отражающегося от снега, конечно; но и еще кое-что породило в нем такое желание.

В снегу неподалеку от тропы, утоптанной овечьими копытами, можно было разглядеть двух человек. Они шли в сторону торгового отделения монастыря.

– Ну, как дела?

Услышав вопрос, двое застыли, потом продолжили прокладывать путь сквозь снег. Возможно, им просто нравилось раскидывать снег в стороны, как детям, а не идти натоптанной тропой. Подойдя ближе, Лоуренс увидел, что щеки Хоро и Коула разрумянились от мороза.

– Как все вышло?

Хоро шла, высоко подкидывая снег, Коул за ней. Секунду помолчав, она сказала:

– Угадай.

– Они оказались фальшивыми.

Видимо, он ответил слишком быстро; на лице Хоро мелькнула недовольная гримаска. Потом волчица повернулась к нему.

– Почему ты так решил?

– Потому что не хочу видеть, как ты плачешь.

Губы Хоро изогнулись в улыбку; волчица наигранно пожала плечами и подкинула снег ногой.

– Будь они настоящими или фальшивыми, я бы не утратила контроля над чувствами. Я ведь Хоро Мудрая.

То ли она уже наигралась со снегом, то ли вымокшая одежда стала слишком тяжелой – Лоуренс не знал; однако Хоро выбралась на проложенную овцами тропу и подошла к нему. Нагнувшись, стряхнула снег, налипший на балахон. Вдруг Лоуренс откинул ее капюшон и прикоснулся сзади к шее.

– У тебя одежда наизнанку.

Он имел в виду – та, что была под балахоном. Вздохнув, Лоуренс взял за руку подошедшего Коула. Ладонь мальчика была холодна как лед, пальцы застыли.

– Они были фальшивые, верно ведь?

Хоро, должно быть, возвращалась из монастыря в волчьем обличье, потому у нее и одежда наизнанку. Будь она печальна, хвост и уши выдали бы это. Скорее всего, она перекинулась в свое истинное обличье и бежала по морозу с Коулом на спине, потому что была недовольна.

Лоуренсу подумалось, что волноваться было совершено не о чем – все его предчувствия обернулись лишь разочарованием.

– Они были фальшивые, – ответила Хоро, глядя в небо. Коул рисковал получить обморожение, но явно не возражал. Это было странно, каким бы послушным ни был паренек. Хоро, видимо, раскрыла ему свою слабую сторону еще до того, как они узнали правду о костях, поэтому мальчик просто не мог на нее сердиться.

– Скорее всего, это оленьи кости – из самой широкой части задней ноги. Похоже, они долго пролежали под землей.

– Хотелось бы мне быть там и видеть твое лицо, когда ящик открыли.

Коул рассмеялся, услышав эти слова, а Хоро наступила Лоуренсу на ногу. Воцарилось спокойствие… такое мирное, что любой бы пожелал продлить его навсегда.

– О чем ты вообще думаешь с такой ухмылкой? Отвратительно.

– Не обращай внимания. Давай поспешим обратно. Нам еще надо загрузить дрова в печку и развести огонь.

Хоро посмотрела подозрительно, но, увидев, что Лоуренс уже зашагал прочь, отложила расспросы. Она догнала его, схватила за руку и громко крикнула:

– Смотри, чтобы в горшке было побольше мяса и соли!

Ее практичный ответ вызвал на лице Лоуренса улыбку, но его глаза не смотрели на что-то конкретное. Он размышлял о том, что рассказал Хаскинс. Если все верно, то Лоуренс уловил лишь маленький кусочек большой и пугающей картины. И все же – Хаскинс предпочел рассказать ему, а не Хоро.

Если здесь было место, которое должен был защищать Хаскинс, – где то место, что предстояло защищать Лоуренсу? Перед его глазами встал мысленный образ спины Хаскинса: пастух, сжимая посох, вел овец вперед ради безопасности их общего дома.

Небо было такое синее. Крепко держа за руки своих бесценных спутников, Лоуренс направился к дому пастухов.