— Скажешь тоже, весь поселок! Для этого знать надо, что я тут.
— А чего же тогда капитан Черкесов сюда едет? — спрашивает Михаил. — Мог бы и до утра подождать. Значит, у него есть какие-то сведения. Могла ведь и милиция выследить того парня, что за мной шпионил. На допросе он им и рассказал, наверно, по чьему поручению это делал.
— Не должен вроде. Парень надежный…
— А разве Джеймс не считает тебя надежным? Ведь и ты собираешься его…
— Ну ладно, черт с вами, останусь! — решается наконец Благой. — В конце концов на моей совести не так уж много преступлений. Сам я лично никого не убил, хотя все вы меня, наверно, форменным убийцей считаете. Я все лишь по указке Джеймса делал. В общем, ладно — рискну, останусь тут с вами. Только вы честно ему расскажите, кто у кого в плену был. А теперь дайте-ка мне пожрать — с утра ни крошки во рту. Совсем было аппетита лишился на нервной почве.
Выслушав Благого, капитан Черкесов долго испытующе смотрит ему в глаза.
— Ну ладно, Дерябин, попробую вам поверить. А теперь о Джеймсе поподробнее. Вы считаете, что он по чьему-то заданию внушал вам свои идеи?
— Не мне, а им, — уточняет Благой, кивая на Михаила и Владимира. — И еще другим таким же балбесам. А у меня и своих идей хватало. Главным же образом меня деньги интересовали, и потому бесплатно я для него ничего не делал. Да и сам он тоже не по идейным соображениям всем этим занимался. Ему тоже за это платили, и, видать, немало.
— А кто?
— Вот этого не знаю. Догадываюсь, однако, что кто-то из иностранцев. Но в это Джеймс меня не посвящал.
— А кто он, Джеймс этот, на самом-то деле? Есть же у него настоящее имя?
— Должно быть. Когда мы наедине с ним разговаривали, я его Дмитрием называл по его просьбе. На самом же деле он, может быть, Алексей или Анатолий. Фамилии своей он мне не докладывал. Да и встречаемся мы с ним лишь после того, как он мне по телефону назначит место встречи.
— Выходит, не очень доверяет?
— Он вообще никому не доверяет.
— Ну а кем все-таки может он быть? Говорил он когда-нибудь о своей специальности или образовании?
— Это вы у них спросите, — снова кивает Благой на Михаила и Владимира. — Он с ними беседовал, а мне анкеты своей не показывал. Но, видать, из образованных. Слыхал однажды, как он с кем-то не по-нашенски по телефону разговаривал. По-американски, должно…
— По-английски, — поправляет его Михаил. — Он вообще любил вставлять в свою речь английские фразы и слова.
— Всячески убеждал в необходимости освобождения каждой личности от обязанностей перед обществом, — усмехается Владимир.
— И ведь вы все это слушали, болваны, разинув рты… — вставляет Благой.
— Ладно, Дерябин, — останавливает его капитан Черкесов. — Расскажите лучше, что вам еще известно о взаимоотношениях Джеймса с его хозяевами.
— Да почти ничего. Это он тайком от меня. Похоже, однако, что словам его там не очень доверяют. Требуют магнитной записи его сборищ, потому как сами посещать их, видно, опасаются.
— А как это практически осуществляется?
— Все, что в «колледже» его творится, мы на магнитофончик. А потом он им эту пленку в виде отчета. Да еще и с приписочкой, так сказать.
— Каким же образом?
— А это уж с моей помощью. Я еще один магнитофон включаю с уже записанным шумом многих голосов. Понимаете, для чего? Чтобы создать впечатление, будто в «колледже» вдвое больше народу. Ну чем не приписка? А все потому, что с кадрами у нас худо. А когда эти парни, Владимир с Михаилом, от нас сбежали, Джеймс прямо-таки запсиховал. «Верни, — говорит, — их любым путем».
— А расправиться со мной он тебе не велел? — удивляется Михаил.
— Ивану Дыркину ничего не поручалось разве? — уточняет Черкесов.
— Велено было припугнуть только, — не смутившись, признается Дерябин. — Я ведь говорил уже, что кадры его «колледжа» стали в последнее время прямо-таки на вес золота. Вот и теперь обещана мне за этих парней большая награда. Я бросил на слежку за ними всех своих людей. А когда узнал, что милиция на след мой напала, решил, что пора мне с Джеймсом кончать…
— Он знает уже, что мы напали на ваш след? — спрашивает капитан.
— Пока нет. Потому и надо торопиться. А то как узнает, сразу порвет со мной все связи. Тогда его сам черт не сыщет. Сегодня он мне в половине двенадцатого ночи или завтра в восемь утра звонить должен. Я ему уже доложил, что один из моих парней выследил беглецов.
В неопрятной комнате Благого-Дерябина горит яркий свет. С улицы хорошо видно, что он один, но на самом деле там еще и капитан Черкесов. Благой с аппетитом что-то жует за столом, а капитан из-за своего укрытия не сводит глаз с телефонного аппарата. Ровно в половине двенадцатого раздается звонок.
Благой не торопясь встает из-за стола и вразвалочку идет к телефону.
— Алле! — небрежно роняет он в трубку, ковыряя в зубах спичкой. — А, это ты, Митя!.. Ага, сделано! Как обещал, так и сделал. Не привык зря трепаться. Когда? Да хоть завтра утром. Вечером лучше? Ну да, понимаю, понимаю. Не забыл, конечно, извини, пожалуйста. А когда? Еще позвонишь… Ну ладно, буду ждать до полдесятого. Спокойной ночи. — И он кладет трубку, ругаясь: — Осторожный дьявол! И звонил наверняка из автомата.
— Ну что ж, — вздыхает капитан. — Наберемся терпения и подождем до завтра.
На следующий день в девять тридцать Благой-Де-рябин снова «аллёкает» в трубку.
— Так-так, — кивает он головой. — Понятно. Они уже ждут. Через полчаса будем в такси. И на Кумачевскую к дому номер семнадцать? Понятно. Остановиться там и не выходить? Так-так… К нам сядешь, и мы поедем дальше?.. Как чего повторяю? Чтобы лучше запомнить. Ну, чего ругаешься — выпил самую малость в надежде на твое угощение. Ладно, ни глотка больше. Честное пионерское! Ну бувай здоров!
— Насторожило его что-то? — с тревогой спрашивает Черкесов.
— Очень уж пугливым стал в последнее время. Чутье, значит, меня не подвело — вовремя я от него… Ну, что теперь делать будем, гражданин капитан?
— Идите на улицу к стоянке такси. Садитесь там в машину номер двадцать два — тридцать три, и к Ясеневым.
— Понятно, гражданин капитан.
Как только Дерябин гасит свет и выходит из комнаты в сопровождении лейтенанта Егошина, капитан Черкесов звонит старшему лейтенанту Глебову:
— Срочно в машину, Федор Васильевич, и с оперативной группой на Кумачевскую улицу. Рассредоточьтесь там поближе к дому номер семнадцать. Встретимся с вами возле дома номер двадцать пять.
