— Миртл, хватит! — взмолился Малфой. Гарри считал, что этим он спровоцировал последующий взрыв возмущения.
— Вы что, не видите, что со мной делается! — застонала несчастная барышня, прижимая обе руки к груди; слезы градом катились по бесплотным щекам и исчезали в воздухе. — Я и в жизни видела мало хорошего, а теперь еще после смерти терпи всякие гадости! Противные, противные мальчишки!
Гарри никогда не видел Плаксу Миртл настолько разъяренной. Признаться, он был порядком обескуражен. Кроме того, в глубине душе появилось чувство обиды за то, что она, кажется, приняла сторону Драко. Все же он не решался ответить ей резко или грубо, как, несомненно, давно уже сделал бы Рон.
— Извини, — прокричал Малфой. Его воинственность несколько полиняла; Гарри с удивлением приметил, что слизеринец, кажется, смущен.
— Ты совсем обо мне не думаешь! — взвыла Плакса Миртл.
— Да не хотел я тебя огорчать! — закричал Малфой так громко, что Гарри, стоя шагах в пяти, почувствовал волну воздуха, вызванную этим криком. Но все равно живому голосу слизеринца не удалось полностью перекрыть звук рыданий Миртл. — Зачем ты вообще сюда… то есть…
Постепенно его слова становились все тише и, к удивлению Гарри, это подействовало на Плаксу Миртл. Махнув на Драко прозрачной ручкой и отвернувшись от него, привидение плаксивой барышни обратило все внимание на Гарри.
— А ты? — завыла она, подлетая к гриффиндорцу и тыча холодным пальцем ему в лоб. — На этот раз точно собираешься совершить убийство?
— Какое еще убийство? Что тут вообще происходит?
Голос профессора МакГонагол словно хлестнул Гарри. А она уже спешила к ним, брезгливо косясь на лужу, и не одна она.
— Безобразие, как всегда! Чего от них еще ждать, профессор, — ответил Филч.
Плакса Миртл моментально нырнула в стену, а с лица Малфоя слиняло воинственное выражение, и появилось другое, от которого Гарри тошнило: покорное и недоумевающее, а-ля «я же ничего такого не сделал».
— Немедленно разойдитесь! — распорядилась профессор МакГонагол.
— Извините, профессор, я просто проходил мимо, — виновато произнес Драко и поспешил выполнить требование. Буквально проскочив мимо Гарри и едва не поскользнувшись на залитом полу, он быстрым шагом направился к лестнице. МакГонагол не остановила его; раздувая побелевшие ноздри, она надвинулась на гриффиндорца.
И в тот момент, когда ванна окончательно и безоговорочно осталась за Гарри, он вдруг осознал всю иронию и глубину своего поражения. Малфой уже скрылся, так быстро, словно за ним гнались тысяча чертей, и Гарри понимал, почему. Надежда, что их обоих могли бы отправить в больничное крыло, и там бы Малфою пришлось снять мокрую одежду, обнажив предплечье, однако, упорно не желала таять.
— Ну вот, теперь вытирать, — проворчал Филч, с ненавистью зыркнув на Гарри.
Профессор МакГонагол молча применила испаряющее заклинание и повернулась к ученику.
— Что, Поттер? Вы вели себя, как два малолетних маггла, не обремененных мозгами, — начала профессор МакГонагол, — и мне горько констатировать, что эта манера поведения на порядок лучше, чем то, как вы с Малфоем общались до сих пор.
Она недолго отчитывала его; заметив, что он весь вымок, велела возвращаться в «Гриффиндор», при условии, конечно, что он не хочет принять-таки ванну. Но после произошедшего уже сама мысль, что можно спокойно лежать в ароматной воде, не укладывалась в голове у Гарри.
Когда он, весь мокрый и взъерошенный, забирался через проем в гостиную, на него оглянулось, наверное, пол-«Гриффиндора». Гермиона бросилась к нему, шепча высушивающее заклинание, а Колин, млея от предвкушения чего-то интересного, уступил место в кресле у камина.
Меньше всего Гарри ожидал, что эта история рассмешит Лаванду и Парвати. Они заполняли своим смехом все паузы в его рассказе, в то время парня так и подмывало назвать их дурами. В конце концов, Гарри не выдержал, вскочил и принялся ходить взад и вперед, так что Рону ничего не оставалось, как спросить, а в чем, собственно дело.
— Ты отлично держался в этой истории, — сказал друг. — И Малфоя выгнал! Мы чего-то не понимаем?
— Все-таки какого дурака я свалял с этой ванной! — от злости Гарри даже пнул ножку столика, и хотя не сильно ушибся, зато привлек внимание когтей Живоглота. Кот успел зацепить его, а между тем видение того, как именно следовало себя повести, становилось все отчетливей.
— А что еще ты мог сделать? — успокаивающе произнесла Гермиона. Она, вероятно, считала вопрос риторическим, однако только подлила масла в огонь.
— Что сделать?! — прошипел Гарри. — Да пусть бы он пошел в эту ванную! Слушай, я все время ищу повод, как подловить Малфоя, а тут сам упустил!
И, не в силах смотреть в глаза своим друзьям, он плюхнулся на диван и заслонился от них ладонью.
— Ничего не понял, — честно признал Рон. — Гарри, ну какая тебе польза от того, что Малфой пойдет в ванную?
— А такая, что я бы тоже туда зашел! Я же могу становиться невидимым, так? — выплюнул Гарри; от того, что приходилось детально излагать, что он мог сделать и не сделал, ему становилось еще более стыдно.
— Так, но… Так ты надеялся убедиться, что у него есть Знак Мрака, — как и следовало ожидать, сообразила первой Гермиона.
— Да, — сокрушенно произнес Гарри.
Шум, заполонивший, как всегда в эти часы до отбоя, общую гостиную, немного сгладил то ошеломленное молчание, которым наградили признание своего лидера товарищи по Дамблдоровой Армии.
— И что бы ты потом стал делать? — осторожно обратился к нему Невилл.
— Да какая разница?! — раздраженно проворчал Гарри, так что ребята, подавшись было к нему, от него шарахнулись, а Живоглот под столом зашипел. — Позвал бы Фаджа… да всех бы позвал, пусть бы убедились, кого Уизенгамот оправдал. И тем типам, которые его досматривали, пусть бы влетело. Главное, его нельзя ведь оставлять в школе, он же диверсант! Он уже провел один раз в замок целую толпу маньяков!
Ответом ему были потупленные взгляды и тяжелые вздохи.
— Знаешь, не факт, что этот твой план сработал бы, — отрезвляюще заметила Гермиона. — Это могло как угодно обернуться. И тебя могли наказать, хотя его наверняка тоже, он ведь не имеет права ходить в эту ванную.
Она никогда не боялась идти против общего настроения, и это невольно вызывало уважение. И все же Гарри осуждающе покачал головой; он поверить не мог, что Гермиону могут заботить такие пустяки.
— Главное — я бы точно знал, что он меченый, — сказал он.
— Как будто это и без того не точно, — пробубнил Рон. — Ты прям как Макмиллан: «доказательства, доказательства».
