- Мамочка, папа, благословите меня.
- На что, доченька? – удивленно спросил отец, обнимая дочку.
- Сама не знаю, – всхлипнула девушка. – Мне надо выговориться. Я не могу носить весь этот ужас в себе.
- Что же такого ужасного случилось? – взволнованно спросила мама.
- Много, и ужасного, и прекрасного, и все это так запутано. Скажите лучше, вам понравился этот инопланетянин?
- Ну, как тебе сказать…
- Прямо и честно.
- Но… он же страшный… – призналась мама.
- Вот! А что ты скажешь, если я признаюсь, что он для меня давно уже не страшный? А душа у этого чудовища самая красивая, какую я только встречала.
- Ну что мы можем сказать? Мы ведь совсем его не знаем.
- Я расскажу какой он. Он знает, наверно, больше, чем все ученые Эрианы вместе взятые, и называет себя при этом глупой, лысой обезьяной. Его разум, словно нож, вскрывает все проблемы и выворачивает все тайны наизнанку, а он смеется над своей недогадливостью. Он велик, как гора, но способен общаться на равных с муравьем. Я видела, как он способен заставить молчать целое собрание расшумевшихся ангелов и, в тоже время, он боится обидеть меня хоть словом. При всех своих способностях и возможностях, он серьезно считает, что я умнее, не говоря, что красивее его.
Но все это не главное. Он внутренне свободен и поэтому видит всех такими, какие они есть. Для него мир – это хороший повод посмеяться. Я даже сейчас поняла: чем он больше любит кого-нибудь, тем больше над ним смеется, а больше всех он смеется над самим собой. А как он шутит над своим приятелем, ангелом – это надо слышать. Вот и надо мной постоянно подшучивает и смеется, а за этим смехом стоит такая забота, что я даже не знаю, достойна ли ее. У нас нет таких сэйлов, по крайней мере, я не встречала. За ним стоит мудрость и простота развитой цивилизации. Свобода, смех и простота – вот оказывается, что является величайшей мудростью. Он единственный зовет меня принцессой так, что мне хочется летать, слыша это обращение. Это противоречие прекрасной души и жутковатого тела разрывало мои чувства. А сейчас, когда он принял вид Зара, последнее препятствие между нами исчезло. И это еще ужасней.
- Но почему же? Доченька, ты выросла рядом с ним до таких высот духа, что мне нечему тебя больше научить, - смущенно признался отец. – Если тебе нужно мое благословение, то я с радостью тебе его даю в любом твоем решении. И не беспокойся о наших матримониальных планах – глядя отсюда, мы, действительно, лучше стали понимать, что вся суета вокруг престола не стоит того, чтобы ломать себе из-за нее жизнь. Я просто доверяю твоему сердцу – оно у тебя гораздо больше, чем у меня.
- Ты не понимаешь, папа. Я – ясновидящая, и знаю, что не выдержу. Не вам с мамой объяснять, что это мое первое большое лето. И я видела себя в будущем, танцующей перед Заром. Тогда еще подумала: «Что за вздор?» - но теперь поняла, что за «Зар» был в видении.
Отец призадумался, замолчав, но после некоторой паузы ободряюще улыбнулся:
- Ну, так в чем же дело? Будь счастлива, девочка! Внуков нам подаришь.
Лэя совсем разрыдалась:
- О чем ты говоришь? Каких внуков? Чьих детей? Зара – не хочу. Этого чужака – не могу. Ты хоть понимаешь, кто он? Зар или Женя? Если Женя, то между нами пропасть – целая галактика, чужая цивилизация. Он пришел сюда, чтобы спасти наш мир, и чувствую – он сделает это… и уйдет… в бесконечность миров их астрала. Что ему инопланетная фея-принцесса? Пусть яркий, но краткий миг в бескрайнем калейдоскопе жизни,… а я... – Лэя сникла, тихо плача.
- Ты знаешь, доченька, - сказал, подумав, отец, гладя пушистые волосы дочери. – Я, может и не столь мудр, но мне кажется, надо смотреть на вещи проще. Ты попробуй посопротивляться зову сердца, но, если станет совсем невмоготу, наплюй на все и всех, и поступай, как оно велит. Знаешь, если то, что ты рассказала о чужаке, правда, то он ни за что на свете не сделает тебе больно. Тем более что, в отличие от нашей неприязни к нему, он считает тебя божественно красивой, и к этому мнению я с гордостью присоединяюсь.
- А это-то ты откуда взял? – настороженно спросила Лэя.
- Он успел шепнуть мне пару слов, когда ты с мамочкой о чем-то чирикала. И поверь, он говорил это искренне. Так что подсуши слезы – не все так плохо. И не усложняй себе жизнь – она и без того сложная.
- Спасибо папа, вот и на душе полегчало, - Лэя уже счастливо улыбнулась. Пары слов о том, что она нравиться чужаку, оказалось достаточно, чтобы ее настроение полностью изменилось. – Теперь можно и за дела приниматься. Кстати, пап, ты не желаешь на мечах с ним сразиться?..
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: РАБОТА НАД ОШИБКОЙ
Женя открыл глаза. В полуметре перед собой он увидел лицо спящей принцессы Эрианы. Но полюбоваться им он не успел. По всем мышцам ударила боль залежавшегося тела. Землянин, привычными небольшими движениями, стал разгонять кровь. Лэины глаза напротив открылись, ее губы шевельнулись, но слов он не разобрал. Она сделала попытку встать, но он удержал ее, предупредив:
- Не делай резких движений, может случиться судорога. Шевелись потихоньку, – однако изо рта вырвалась какая-то абракадабра.
Лэя, сначала испуганно, потом весело, слегка морщась от боли, посмотрела на Зара-Женю и, медленно выговаривая слова, произнесла:
- Добро пожаловать на Сэйлар!
Голос остался тем же чистым и певучим, но произносимые звуки были чуждыми. И все-таки он понимал их, когда они с небольшой задержкой проявлялись в сознании. До Женьки дошло, что чужой язык, насильно втиснутый в его душу, не желает мгновенно активироваться, и землянин так же медленно повторил свои первые слова и поблагодарил девушку за приглашение. На этот раз она, видимо, поняла, так как успокоено легла и стала слегка двигать ногами и руками.
Буквально через десяток слов его речь и восприятие стали налаживаться. Так что, к тому времени, когда они смогли встать с неудобного ложа, инопланетянин уже, хоть и медленно, но вполне сносно разговаривал. Оказалось, что Лэя произносит его имя, немного, как Жен или Женьа, а свое немного ближе к Лэа, но такую мелочь можно было не брать во внимание. Жен так Жен – назвался груздем так и нечего на сморчка пенять. Скоро его сознание перестало аналитически относиться к произносимым словам и отдалось полностью на попечение мозга и тела.
Еще лежа и приходя в себя, землянин почувствовал, что жуткое любопытство стало буквально съедать его изнутри. Он первый раз в этом мире! Его интересовало буквально все. Начал он с Лэи, поскольку она была прямо перед ним, и для исследования не надо было прилагать никаких усилий. На внешний вид принцесса почти не отличалась от своего астрального образа. Если только чуть запачканной щекой и загадочно мерцающими в сумраке пещеры темно-изумрудными глазами. Женя протянул руку к ее лицу и тихонько коснулся щеки, потом погладил ее волосы, они были столь же мягко-шелковистые, как и в астрале. Девушка хихикнула, пытаясь скрыть смущение.
