— Да… Дела… — все, что мог я сказать.
Наступила пауза. Я был уверен, что каждый из нас в эту минуту решал именно эту задачу.
— Так как? — спрашивает полковник.
— Рисковать, — говорит Насонов. — Нам не привыкать.
— Кто-то оказал: «Отними у жизни риск — останется одна тоска». — И полковник, прищурившись, посмотрел на Насонова.
— Кажется, Голсуорси, — ответил неуверенно Насонов.
— Вот, вот, — заметил, довольно улыбнувшись, полковник.
— Михаил Петрович, я по вашему указанию осмотрел место закладки. Оно выбрано с умом. Хорошо просматривается. Со двора и с улицы. Напротив — сквер. Рядом — церковь. Наблюдать за ним незаметно можно со многих точек… Мусор из контейнеров выбирается рано утром.
— Понятно. Я думаю, что вы найдете противоядие.
— Будем стараться.
«Да, — подумал я, — нелегкие проблемы приходится решать чекистам в единоборстве с опытным и коварным противником. Попробуйте сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты».
Что решили послать чекисты и что они сделали, я не знаю, но переданный мною пакет с землей и веткой от сосны были затем мне возвращены, и я, следуя инструкции, направился по адресу.
Без всякого труда нашел дом. Со стороны церкви направился под арку, где находились мусорные контейнеры. Их оказалось три. Все они были наполнены разными отходами до краев. Первый контейнер, куда я должен был положить пакет, находился у самого входа. Я огляделся вокруг. Ничего подозрительного не отметил. Со стороны двора тихо доносилась незнакомая мелодия. Под нежные звуки гитары пела молодежь. Посмотрел на часы. Время. Вынул сверток из сумки, положил его на место. Кажется, все. Вокруг никого. Можно уходить.
На улице Герцена рядом с телефоном-автоматом, у магазина «Молоко», я поставил условный знак.
Удивительное дело, выполняя это задание разведки, я не испытывал ни прежнего волнения, ни страха. Запросто нашел деревню, поле, спокойно набрал земли, сорвал ветку с сосны и вернулся в Москву. Вся эта морока заняла три с половиной часа. Вот и все дела. Что же будет дальше? Интересно, о чем думают мои чекисты, какие решают проблемы, над чем ломают голову, к чему готовятся?
После закладки пакета с содержимым прошло всего два дня, и я получаю открытку. В ней было несколько слов: «Получили. Благодарим. Похудели вы. Не больны ли? Пишите. Ждем».
«Где же меня видели и кто? — думал я, мучительно напрягая память, вспоминая свой путь. — На улице? В деревне? А может быть, в электричке? У дома?» Впрочем, гадать на кофейной гуще. — занятие бесполезное. И все же не дает мне покоя вопрос: «Кто и где видел меня?»
Встревоженный, спешу на квартиру капитана Насонова, показать ему открытку и обменяться мнениями.
«…Рыбалка удалась на славу. Мы весело провели время и… варили уху. Мой отец превзошел сам себя. Все горело у него в руках. Иван Петрович не утерпел, сказал:
— На рыбалке я за ним, как за каменной стеной.
Ели уху. С дымком. На берегу реки. Какая же я дура, что потеряла столько удовольствий! Нет, теперь дудки, теперь я отцу «самый яростный попутчик».
А Иван Петрович меня, прямо скажем, удивил. Оказывается, он пишет стихи. Мы попросили его их прочитать. Неплохие стихи.
В моем представлении ученые подобно Ивану Петровичу должны быть сухарями, отрешенными от всего, кроме своей науки, а тут вдруг — стихи…
На рыбалке мне Виктор сказал:
— А знаешь, мама удивилась, что ты ей не помогла в тот вечер убрать посуду. Говорит, не белоручка ли ты? Сможешь ли вести хозяйство? Я объясняю ей…
— В таком случае тебе остается найти ей хорошую домохозяйку, — перебила я его.
— Что ты говоришь?! — возмутился он.
— Могу повторить. И давай на эту тему прекратим разговоры. Не хватало, чтобы меня разбирали по частям, как цыган лошадь на базаре.
— О чем ты?!
— О лошадях! — кричу я.
Виктор сразу обмяк.
Все оставшееся время он не отходил от меня. А я, как нахохлившаяся сова, была холодна и бесстрастна. Пусть, думаю, попрыгает».
Они — конкретные, всеобъемлемые и порой даже мелочные, но так может показаться только на первый взгляд. Иностранная разведка, коль скоро в ее поле зрения попал человек, наш, советский человек, не гнушается ничем, и ее интересует все, что можно узнать о нем и в нужную минуту использовать против него для достижения своей гнусной цели. А цель у нее одна: склонить к сотрудничеству, короче, завербовать ж заставить работать на себя. При этом используются любые средства. (Как меня обрабатывали в Вене?!)
Октябрь
«Вы мало сообщаете об увлечениях Фокина. Нас интересует все. Отношение его к спиртным напиткам (пьет мало, много, пьянеет быстро или нет, как ведет при этом себя — словоохотлив, откровенен, замкнут, буйствует ж т. д.), имеет ли любовницу. Отношения в семье, к жене, сыну…
В каких местах ловите рыбу с ним?
Сообщите подробный адрес местожительства Фокина. Как выглядит его квартира?»
Ноябрь
«Не собирается ли Фокин в Вену на конгресс и выступать там?
Нас огорчила размолвка Марины с Виктором. Постарайтесь отрегулировать их конфликт…
Нас интересуют подробности о любовнице Фокина. Кто она, где работает, кем, где живет, выезжает ли за границу? Постарайтесь фотокарточку ее достать…
Узнайте, работал ли у Фокина Фридман Лева и где он находится сейчас, чем занимается…
Вы сообщили; Фокин должен получить новую квартиру, но не указали, когда это произойдет и его новый адрес…
Постарайтесь описать месторасположение и характер построек объекта рядом с полем, откуда Вы взяли пробы. Какое название имеет объект, имеется ли пропускной режим, и были бы весьма признательны, если узнаете характер выпускаемой им продукции…»
Декабрь
«Как вам удалось достать фотокарточку любовницы Фокина? Ждем подробности…
Как часто ездит Фокин в командировку, куда, в какие места, когда и где он был последний раз…
Постарайтесь в январе уговорить Фокина на рыбалку, например на Медвежьи озера по Щелковскому шоссе, и срочно нам сообщите по телефону (следует номер). Пароль — наберете номер указанного телефона. Когда Вам ответят, Вы повторите пять цифр набранного телефона, оставив две цифры для времени намеченной рыбалки. Вам ответят: «Вы ошиблись». Вы снова повторите номер».
