Анатоль Имерманис - САМОЛЕТЫ ПАДАЮТ В ОКЕАН

Но этого ему казалось недостаточным. Как я уже сказал, он не делал и шагу без многократной страховки. Роль второй страховки в данном случае играло то обстоятельство, что Универсальная страховая компания, даже заподозрив неладное, ничего не предприняла бы.

А позиция противников Брэдока нам известна: причиной катастрофы была объявлена повышенная вибрация. Как видите, абсолютно точный расчет. И наконец, запасная страховка. Все было сделано так, чтобы подозрения, если они все же возникнут, пали на Мэри.

За билетом он посылает ее как раз в тот день, когда свободные места есть только на «Золотую стрелу». Вынимает банки с желе из сумки матери, чтобы именно Мэри отвезла их на аэродром. И основное: хитроумным приемом заставляет мать переписать полис и заменить свое имя на имя Мэри. Это, конечно, было труднее всего, но и тут он находит единственно верный путь. Зная, как это подействует на религиозную миссис Гримшоу, Чарли разыгрывает комедию, притворяется, будто разуверился в боге. В действительности он оставался верующим, в больнице усердно читал библию. В целях перестраховки Чарли посылает матери поздравление с днем рождения. Телеграмма должна доказать, что он понятия не имел о взрыве.

Мэри, сама о том не догадываясь, была источником, откуда он черпал информацию о наших действиях. Быстрота, с которой нам удалось напасть на след Нгуэна, показала ему, что он имеет дело с сильным противником. Поэтому он вмонтировал в «конвэр» магнитофон, чтобы узнать из наших разговоров, есть ли у нас какие–либо подозрения. Но, заранее считаясь с тем, что магнитофон могут найти, Чарли записал на пленку предупреждение.

Первый акт прошел благополучно. Мать погибла, Мэри получила страховку, преступление мы впоследствии приписали Хай Куангу. Теперь надо было приступить ко второй половине задачи: избавиться от Мэри и стать единоличным обладателем страховой премии. Опять то же оформление — Чарли убеждает Мэри лететь в Пирл–бей, чтобы представиться дяде, и взять с собой любимое им грейпфрутовое желе. Возможно, что Чарли собирался заставить и Мэри застраховать свою жизнь. Но два обстоятельства принудили его поторопиться и использовать для своих целей рейс «Красной стрелы». Первое: к тому времени мы уже знали, что катастрофа «Золотой стрелы» была только запланирована, но не осуществлена Хай Куангом. Значит, в поисках истинных виновников мы рано или поздно должны были натолкнуться на страховой полис. Второе: чтобы добиться согласия Брэдока на проверку самолета, я был вынужден соврать, что агенты Фелано собираются подложить в него адскую машину.

Тут случается непредвиденное: Мэри не летит. С того момента, когда она услышала записанное на пленку предупреждение, ею овладевает безотчетный страх. Она, конечно, не уверена, что слышала голос мужа, иначе сказала бы нам об этом. Но случайно возникшее подозрение заставляет ее настороженно следить за каждым его шагом. На поездку к дяде Мэри соглашается именно потому, что хочет хотя бы на неделю освободиться от страха. Намек Дейли, что пассажирам «Красной стрелы» грозит опасность, усиливает в ней чувство надвигающейся беды. Она остается.

Мой визит к Мэри настораживает Чарли. Как я уже сказал, в первоначальный план отнюдь не входил замысел набросить тень на Мэри. Это была запасная страховка на крайний случай. После смерти Стивенсона Чарли еще меньше, чем раньше, заинтересован в этом. Допрос и арест Мэри могли привлечь излишнее внимание к нему самому. Поэтому, не догадываясь, сколь важными уликами мы обладаем, Чарли в разговоре со мной пытается обелить Мэри. Если в данном случае применить аналогию с расчетливым дельцом, Чарли собирается играть на повышение акций. Однако я совершаю два промаха — даю понять, что тайна взрывчатки разгадана и что Мэри узнала его записанный на пленку голос. И тут Чарли резко меняет тактику: начинает играть на понижение. Разговор в гараже служит именно этой цели. Если бы я поверил ему, Чарли не только обезопасился бы от возможных подозрений, но и компенсировал неудачу с «Красной стрелой».

Чарли неплохо играл роль насмерть перепуганного человека. Но как это бывает с актером в наскоро заученной роли, дважды проговорился. Первый раз, когда выдумал басню о проверке магнитофона и фразе из детективной книжки, которую Мэри якобы заставила его наговорить на пленку. Заметьте, он мог ведь просто обвинить ее в ошибке или заведомой лжи. Но программа была иной: не только бросить тень на Мэри, но и создать впечатление, что мы имеем дело с опасной, изобретательной, хитроумно заметающей следы преступницей. Одним словом, Чарли приписал жене собственный характер. Чтобы придать своей версии большую достоверность, он сказал, что голос был искажен при помощи оставшейся от ремонта водопроводной трубы. Знать об этом мог только сам преступник.

Вторая, еще более опасная ошибка — Чарли, проговорившись, приписал Мэри шестьдесят две жертвы. Получалось, что шестьдесят второй был Стивенсон. Однако для убийства Стивенсона у Мэри не было никаких мотивов. Я сказал об этом Чарли. Припертый к стене, он начал выкручиваться и против своей воли был вынужден привести единственный правдоподобный мотив — Мэри якобы была агентом Фелано. Этим он подставил себя под прямой удар.

В этот момент Чарли начинает сознавать, что я ему не верю, и впервые теряет хладнокровие. Он играет наобум и попадает в расставленные мною ловушки. Я выражаю сожаление, что Чарли не может выступить свидетелем обвинения. Он немедленно объявляет, что собирается развестись с Мэри. Чарли и на этот раз гонится за двумя зайцами. Первая цель — довести Мэри своими показаниями до виселицы. Вторая — продемонстрировать, что он материально в этом не заинтересован, так как после развода потеряет право на наследство.

— По–моему, довольно тонкий и умный ход, если он действительно начал дело о разводе, — заметил Свен.

— Тонкий? Пожалуй. В это время умер дядя Мэри. Будучи ее единственным родственником, Чарли все равно наследовал бы то, что осталось от страховки. Но будь у него достаточно времени на размышления, он сообразил бы, что это, возможно, известно и мне… Второй ловушкой был мой вопрос, куда делась банка с подозрительным желе, на которую Чарли якобы натолкнулся после отъезда Мэри в аэропорт. Как я и рассчитывал, Чарли после этого подсунул банку в рабочую комнату Мэри. Эта грубая оплошность объяснима только все возрастающей неуверенностью. Зная, что помещение систематически обыскивается, никто не стал бы доверять такую улику даже тайнику. А тут получилось, что Мэри, вместо того чтобы выбросить взрывчатку или на худой конец спрятать где–нибудь в саду, уже после катастрофы «Красной стрелы» отнесла ее в контору Брэдока.