— Превращение в зверей — особое магическое искусство, и сложность его в том, что оно дается немногим. Причины этого у разных специалистов по трансфигурации называются разные, но суть в том, что существуют три категории волшебников: предрасположенные к этому; способные научиться с преодолением трудностей; и непригодные. Последних, к сожалению, большая половина, и не потому, что человеческая природа так уж отличается от животной, а потому, что люди многое утрачивают в процессе овладения речью — так считается. Кстати, если колдун или ведьма слабы физически или больны, это фактически неизбежно указывает на их непригодность.
Гарри непроизвольно выпятил грудь. Он не считал себя слабым физически, разве что в детстве и по сравнению с Дадли. Но те времена остались в далеком прошлом, он успел убедиться, что многое может.
— Наиболее распространенная точка зрения: анимагами легко становятся те, у кого сохраняется приверженность к простым и ясным чувствам, то есть в эмоциональной сфере им присущ некий примитивизм, упрощение. При этом интеллект может быть высоким, — добавила она с нервной поспешностью.
От такой характеристики Гарри стало немного обидно за отца и Сириуса. Он не сомневался в их интеллекте, знал, что Сириус способен на очень сильные чувства, на неконтролируемые вспышки гнева, но не считал его примитивным.
— Теперь самое главное. Есть простой тест, выявляющий степень вашей способности стать анимагом, — объявила Гермиона.
— Наконец-то, — внятно проворчала несносная Лаванда.
— Учтите, — отчеканила Гермиона, — что даже при самом благоприятном варианте пройдет не менее полутора лет, прежде чем вы научитесь превращаться.
— Ну, война к тому времени может и не закончиться, — как всегда, пессимистично рассудил Захариас Смит.
— В процессе обучения могут происходить непоправимые трансформации, — продолжала предупреждать Гемиона, — но это если не соблюдать правила.
— Короче, ты сама будешь пробовать? — грубо оборвала ее Лаванда.
Члены Д.А. начали оглядываться на нее; ее непрошенная активность их явно заинтриговала. Щеки Гермионы вспыхнули.
— Да, буду, — ответила она и, деловито опустив глаза, извлекла свою палочку. — Значит, первое испытание, — объявила она и кивнула на другой стол слева от себя. — Вот здесь ножницы. Срежьте себе ноготь с большого пальца левой руки. Надеюсь, не надо добавлять, что ноготь должен быть чистым! Если надо, сначала лучше вымойте руки. А я пока наколдую магический огонь.
Началась чехарда. Члены Д.А. принялись строиться в очередь, причем некоторые норовили пораньше прорваться к ножницам, еще не вымыв руки.
— Сказала бы — мы бы свои ножницы принесли, — не преминула выразить недовольство Лаванда. — Или сразу ногти.
— Не торопитесь. Ноготь должен быть свежесрезанным! — бросила в пространство Гермиона. Перед ней уже полыхало в ложке синеватое пламя. — В общем, подходите ко мне. Вот этими щипцами, — она подняла руку, дабы продемонстрировать тонкий длинный пинцет, — я буду помещать ноготь в огонь. Он должен сгореть до конца.
— Так это долго, — проворчал Дин Томас.
Гермиона помотала головой.
— Вовсе нет. Это же магический огонь, Дин! Если пламя белеет, до молочного цвета, вы попадаете в редкую первую категорию. Если взвивается и трещит — во вторую. А если ничего не происходит — увы! Кто первый?
В рядах членов Д.А. случилась едва уловимая, но ощутимая заминка. Половина ребят уже отстригли себе ногти. Но после этого ножницы безоговорочно передали Гермионе. Гарри отдал ей должное — она бодро встретила свой жребий и, когда отрезала себе ноготь, руки у нее не дрожали — возможно, потому, что она совершала все движения нарочито размеренно и аккуратно.
— Кстати, — сказала она, занося руку над огнем, — обычно женщин среди анимагов больше. Оп!
Опыт сопровождала абсолютная тишина, отчетливо выдающая смущение наблюдателей. Это смущение было тем очевиднее, что, поглотив добычу, огонь не выдал в ответ никакой реакции.
— Когда горит, надо желать себе всего наилучшего, — посоветовала Ханна Эббот.
Гермиона не изменилась в лице, мужественно выдержав публичную демонстрацию своей непригодности стать анимагом. Гарри вместе со всеми, затаив дыхание, вслушивался — вдруг раздастся хоть микроскопический треск, но так ничего и не произошло.
— Конечно! Примитивные эмоции тебе и не снились, — ободряюще улыбнулась Лаванда.
Следующей была очередь Рона. Когда Гермиона опустила пинцет на его ладонь, Рон от напряжения был почти белым.
Ему повезло больше: пламя мгновенно взвилось под потолок и затрещало так, словно на нем жарились каштаны. Раздались неровные, все усиливающиеся, аплодисменты.
— Вот это примитив! — прокомментировала, перекрывая их, Лаванда.
— Следующий! — попросила Гермиона. Рон, весь красный и счастливый, развернулся и направился к пуфикам.
Один за другим ребята подходили к Гермионе, и вскоре оказалось, что никакая реакция действительно самая типичная. Наверное, поэтому Джинни, не пройдя тест, даже не расстроилась. Никому так и не удалось повторить результат Рона, и по мере того, как приближалась его очередь, Гарри не то чтобы занервничал, просто ему не приходило раньше в голову, что он может попасть во вторую категорию. Сириус говорил, что мародеры сделались анимагами к четвертому курсу. Гарри как-то не посчитал тогда нужным уточнить, а когда же они начали учиться.
— Гарри, — позвала Гермиона.
— Прости, задумался, — сказал он и сильнее сжал вспотевшую ладонь, прежде чем разжать ее. Он наблюдал за действиями Гермионы, вот она бросила ноготь в огонь…
Поначалу ему показалось, что время остановилось, и только поэтому ничего не происходит. Потом дошло, что белая полоска ногтя в абсолютно ровном пламени становится все меньше. Наконец, она совсем растворилась, ни разу даже не треснув, и только после этого на Гарри навалилось гудение разноголосицы; казалось, шептались все.
— Ну что же, Поттер, ты не можешь всегда быть первым! — в голосе Захариаса он остро чувствовал несуществующую насмешку. Но в чувство гриффиндорца привел сострадательный взгляд Гермионы.
К счастью, она оказалась единственной, кто мог в тот момент видеть его лицо. Опустив глаза, он шагнул в сторону, чтобы освободить место следующему. И все равно казалось, что все пялятся на него, еще хуже, чем в тот день, когда ему предстояло встретиться на квиддичном поле с разъяренной самкой хвосторога. Он знал, что большинство прошедших тест присоединились к Рону и смотрят продолжение шоу, развалившись на пуфиках, но не собирался идти к ним.
