Виктор смотрел на Андрея и чувствовал, что не только он переполнен подобными мыслями. Лицо товарища светилось радостью, и Виктору захотелось выразить словами свои чувства, но он не стал этого делать, прекрасно осознавая, что никакими фразами не опишешь своё удивительное состояние. Андрей заметил внимательный взгляд друга и рассмеялся:
– Хорошо?
– Хорошо! – ответил Виктор и, зажмурив глаза, поднял голову к небу.
– И я никому ничего не должен: камеры нет, обязанностей нет. Свобода!
В ответ на реплику Андрея откуда-то сверху, с размашистого кедра, растущего на скалах, зычно запричитала кедровка. И трудно было понять – вторила она человеку, догадываясь об охватившем его чувстве, или предупреждала о чём-то. Но кричала она долго, протяжно, резким гортанным голосом, заставив друзей вспомнить, что им предстоит ещё восхождение на горку, а затем возвращение к палатке, так что особо засиживаться у подножия не стоит.
Пока друзья собирали свои фотоаппараты, у стоящих неподалёку лиственниц что-то промелькнуло. Виктор боковым зрением заметил движение и вскоре с удивлением разглядел там целую стайку чернобурых белок, вьюном бегающих по стволам деревьев. Зверьки затеяли какую-то весёлую игру, гоняясь за пушистыми хвостами друг друга, и были так увлечены ей, что совсем не обращали внимания на людей, находящихся всего в двадцати метрах от них. У одной из белок в зубах торчала кедровая шишка. Возможно, остальные догоняли её, пытаясь отнять. Но в этом не было никакой озлобленности, просто желание порезвиться, продемонстрировать недюжинную способность виртуозно владеть своим телом. Белки развивали сумасшедшую скорость, тёмными молниями вворачиваясь, будто штопор, в стволы лиственниц. Шкурки их блестели на солнце, отливая всеми цветами: от чёрного до тёмно-бурого и даже синего. Хвосты были распушены и помогали в этой бешеной гонке. Белки перелетали с одного дерева на другое, ни разу не замешкавшись и не изменяя дистанцию между собой, подтверждая догадку о том, что перехватить у товарища шишку вовсе не было для них целью.
Друзья с улыбкой и восхищением наблюдали за белками, поражаясь их юркости и отменной координации движений, но вскоре зверьки перескочили на верхние «этажи» и их уже невозможно было рассмотреть сквозь ветки деревьев, хотя ещё долго раздавался их радостный писк и шуршание когтистых лапок.
– Вот бы нам так бегать! – сказал, улыбаясь, Виктор. – Мы бы уже давно взлетели на горку и вернулись назад!
Андрей усмехнулся:
– Ага, и чтобы в зубах только по шишке, и никаких рюкзаков!
– Шишка относительно белки примерно такого же размера, как наши рюкзаки относительно нас! – продолжал Виктор. – И почему человек рождён таким неуклюжим и неприспособленным, что не может жить так же – весело и радостно!
– Ну что ж, Вить, у нас сейчас будет шанс доказать, что мы тоже что-то можем! – слегка иронизируя, проговорил Андрей, кивнув головой в сторону склона.
– Намёк понял, – улыбнулся в ответ Виктор. – Фотоаппарат в зубы – и вперёд!
И друзья полезли по склону, хватаясь за ветки низкорослых кедров и кустов ольшаника.
Вначале пришлось карабкаться по довольно пологому участку, заросшему буйной растительностью, затем угол подъёма стал увеличиваться, и друзья искали пути обхода неожиданно возникающих каменных преград. Но в целом место для покорения горки было выбрано правильно, с северной стороны она почти отвесной стеной обрывалась в исподнюю лиственничную тайгу.
Взобравшись на первый уступ, с которого уже видна была долина Сыни, Андрей предложил сделать маленькую остановку, чтобы иметь возможность достать фотоаппарат и запечатлеть открывшийся вид. Виктор был настроен дойти до самого верха, а уже затем, на обратном пути, фотографировать окрестности отсюда. Возможно, что тактически он был прав. Но Андрей не любил откладывать что-либо на потом. Он считал, что если перед ним пейзаж, достойный того, чтобы зафиксировать его на плёнку, не надо ни о чём думать – надо снимать. Потом может произойти всё, что угодно, – они пойдут другим путём, изменится положение солнца, польёт дождь. Состояние в природе меняется настолько быстро, что никогда с точностью не угадаешь, что будет уже через пятнадцать минут! В итоге Андрей победил, и друзья больше часа потратили на «освоение объекта».
Когда, наконец, они достигли максимально возможной высоты, перевалило уже за четыре часа. На самый верх они решили не забираться. Вершина представляла собой скалу, преодолеть которую можно было только с помощью альпинистских приспособлений, для чего пришлось бы вбивать скальные крючья и натягивать страховочную верёвку. Заниматься этим совершенно не хотелось, к тому же ни Виктор, ни Андрей не были профессионалами в этом деле, хотя перечитали множество книг и учебников по альпинизму во время подготовки к походу.
Вся долина Сыни от каньона на западе до самых верховьев на востоке была видна с этого места. Река казалась мелководным ручейком, неутомимо извивающимся среди светлой лиственничной тайги. Впереди, на севере, простирались горные хребты Удокана, за которыми притаилась река Эймнах. Они были пологие, раскрашенные разноцветным лишайником и прорезанные курумами различных форм и оттенков. Природа здесь вообще не скупилась на художества, и Виктор угадывал в нагромождении камней изображения животных, птиц, рыб, а также сценки охоты, какие обычно встречаются в древних петроглифах. Странно, ни в одном из рисунков природы не было и намёка на силуэты городов, машин и тому подобных атрибутов цивилизованного мира. Среди дикой природы возникали только картины дикой природы, как будто у своеобразной выставки существовал строгий и требовательный цензор, не пропустивший к показу чуждые по тематике произведения. Особенно приковывала взгляд одна из «картин» – на ней был изображён тигр, прыгающий на оленя. «Художник» поймал тот момент, когда до кровавого финала охоты остались считанные секунды. Андрей тоже увидел эту удивительную картинку, и она поразила его своей экспрессивностью и разнообразием цветовой гаммы.
Солнце уже начало скрываться за горку, на которой находились путники, и поэтому они вытащили свои фотокамеры и приступили к работе. Не сговариваясь, друзья сняли несколько вариантов широких панорам. Когда дело было сделано, Андрей закрепил свой фотоаппарат на штативе и предложил сфотографироваться на фоне величественного пейзажа. Это была первая совместная фотография за весь поход, и друзья на ней счастливо улыбались, глядя в объектив аппарата. Кадр стал как бы подведением итогов их долгой и трудной экспедиции.
