Учитель - Филип Жисе

— А это то, о чем я вам говорил. Иисус был добрым и сострадательным, так как его сердце было таким. А вот Гитлер и думать не хотел о том, что у него есть сердце, хотя его сердце ничем не было хуже вашего сердца, моего или того же Иисуса. Прислушивался бы он больше к своему сердцу, он не стал бы тем, кем стал — убийцей миллионов. Но он не хотел слушать сердце, так как находился во власти разума, тщеславного, жестокого, эгоистичного, который управлял им, его поступками, управлял всей его жизнью в целом. Я даже вот что только что подумал. Зла не существует в природе, как впрочем, и добра.

— Это как так?

— Ну вот покажите мне добро или зло.

Леонид Романович повертел головой, словно пытался найти возле себя зло и добро, затем нахмурился и почесал нос.

— Вы не можете этого сделать, — продолжил Александр Петрович. — Это же не какая-нибудь вещь, которую мы можем увидеть или пощупать, как то же удилище, что вы держите в руке. Зло не живет в реке, как карась, или в лесу, как волк или заяц, оно не летает в небе, как самолет, или в космосе, как комета. Вы его нигде не найдете, как бы вы ни старались, нигде кроме своего разума. Наш разум рождает зло, несет разрушения и смерть. Вот что я вам скажу.

— Вас послушать, так в человеческом разуме нет ничего хорошего. Он одно сплошное зло. Но ведь именно разум сделал из обезьяны человека.

— А кто вам сказал, что разум — сплошное зло? Я такого не говорил. Я вообще полагаю, что разум надо рассматривать как инструмент, но инструмент, который может как разрушать, так и создавать. Нельзя сказать, что разум — это сплошное зло, так как благодаря разуму, который создает, мы имеем на сегодняшний день и много чего хорошего, например, высокий уровень медицины, науки. Но опять же, та же наука создала атомную бомбу. Чтобы вы ни говорили, но я не думаю, что это хорошее изобретение. Такое изобретение направлено на разрушение, а значит на творение зла. Вспомните Хиросиму и второй японский город, забыл, как его, ну да ладно, это не столь важно. Порой мне кажется, что лучше бы люди и дальше прятались по пещерам, по крайней мере, планета сейчас бы не страдала от человеческого ига. Я даже думаю, что человек — единственный организм на планете, исчезновение которого для планеты окажется благом. Это о чем-то да говорит. Не думаю, что это пустые слова. Я уверен, что никто и никогда не причинил столько зла планете, как человек. И что интересно, чем больше человек становился человеком, чем более развитым становился его разум, тем больше зла он нес в этот мир.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вы сравните количество погибших в любой из воен древнего мира с их количеством во Второй мировой войне. Если в первом случае счет шел на тысячи, то во втором уже на миллионы. Вот вам и высокоразвитый человеческий разум. Мне страшно предположить, сколько погибнет в Третьей мировой войне.

— Ну это если она будет, в чем я сомневаюсь.

— А я нет, если человек и дальше будет жить разумом.

— Но человек не может не жить разумом. На то он и человек разумный.

— Вы правы. Конечно, не может, но он может управлять своим разумом, а не быть его рабом.

— И как же он это может сделать?

— Контролировать себя. Не потакать его эгоистичным и тщеславным прихотям.

— Легко сказать, — ухмылка появилась на лице Леонида Романовича.

— Человеческий разум обладает очень хорошей способностью, он умеет приспосабливаться к условиям, к сожалению, как к хорошим, так и плохим. Но человек, я вам говорил, не растение, он можем менять условия, может создавать новые. Положите в основу своей жизни свое сердце, направьте свой разум на творение и вы ни дня не будете сожалеть, что поступили так.

— А у вас это хорошо получается?

— Что именно?

— Жить сердцем, создавать, а не разрушать, контролировать свой разум.

— Хорошо, но трудно.

— А почему трудно?

— Потому что я живу в мире, в котором большинство людей живет разумом, при этом разумом, направленным на разрушение, а не созидание. Кто-то разрушает окружающий мир, планету, кто-то — свою жизнь или жизнь другого человека, а кто-то — свой организм. Человеческий разум невежественен, таким он делает и своего обладателя. Человек не ценит ни тот мир, в котором живет, ни то уникальное существо, каким является.

— А вы говорите, что вы не философ. Вы самый настоящий философ, — рассмеялся Леонид Романович. — Этакий проповедник жизни сердцем. Вам надо выступать перед большой аудиторией. Вы не думали об этом?

— Нет, не думал.

— Обязательно подумайте. Конечно, то о чем вы говорите слишком идеально, но думаю, ваши взгляды найдут поддержку у людей.

— Спасибо, подумаю, — улыбнулся Александр Петрович и окинул задумчивым взглядом берега речки.

— Ты посмотри Шарик красота-то какая! — воскликнул Александр Петрович.

Старик стоял на мосту, соединяющим левый и правый берег Днепра и смотрел на раскинувшееся перед ним Кременчугское водохранилище. Яркие солнечные лучи весеннего солнца скользили по водной поверхности, заставляя ее сверкать. Далеко впереди Александр Петрович заметил несколько островков, поросших кустами и небольшими деревцами, чахлыми, с искривленными стволами, голыми, лишенными листвы, ветвями. Кое-где лед все еще сковывал воды Днепра, но такие островки холода были редки, большая часть Днепра уже избавилась от зимних оков.

За спиной старика проносились вереницы машин, но старик не обращал на них внимания, как и на тот шум, который они издавали. Все внимание старика было охвачено необъятными просторами бегущей на юг воды, красивыми речными видами, природой, пробуждающейся от зимнего сна.

Зима закончилась, вместе с ней ушли холода и морозы. Долгие зимние недели, наполненные холодом и голодом, канули в прошлое, оставив после себя одни лишь воспоминания.

Старик улыбнулся, почувствовав на лице лучи теплого весеннего солнца. На душе у него было легко и светло. Старик радовался приходу весны, как ребенок, которому купили давно желанную игрушку. Наступила весна, а он все еще был