Помимо меня, учеников у Уинстона оказалось трое.
Первого из них звали Натан; это был невысокий довольно астеничный юноша «не от мира сего» с прозрачными голубыми глазами, светлыми тусклыми волосами и светлой очень тонкой кожей, под которой отчётливо проступали вены. На меня он отреагировал невероятно спокойно; кажется, просто не заметил во мне ничего необычного. И это при том, что Натан был великолепным и очень скрупулёзным портретистом! Но чудеснее всего у него получались акварели. Хотя, вполне возможно, мне просто показалось: уж очень органично сочетался этот стиль с его внешностью.
Эльза, невысокая девушка с задорными рыжими косичками, училась на платной основе, и сама же оплачивала свою учёбу. Она была не слишком талантлива, но зато обладала феноменальной работоспособностью и старательностью. Там, где более талантливым ученикам требовалось потратить десять минут, от Эльзы требовался час каторжного труда. Но девушка отличалась завидным упорством, и из-под её рук в итоге выходили абсолютно живые произведения. Её пейзажи больше походили на окна в другие миры, а люди на портретах, кажется, вот-вот должны были заговорить.
Третьим учеником был Илья, очень красивый даже с альдарской точки зрения молодой человек: высокий, великолепно сложенный, сильный, с породистым красивым лицом. По словам Алекса, эта внешность была худшим, что могло случиться с человеком; она здорово портила характер парня и мешала ему работать. Помимо красоты Илье достался уникальный талант, граничащий с гениальностью, но молодой человек был феноменально ленив; слишком привык, что всё вокруг достаётся ему легко и без усилий. Несмотря на одарённость, он как и Эльза учился на платной основе, за него платили весьма обеспеченные родители. Трепетное отношение которых к сыну тоже сказалось на мировосприятии молодого человека. У меня сложилось впечатление, что Алекс здорово недолюбливал этого парня, и занимался с ним исключительно ради денег, причём не вполне добровольно. По-моему, на него элементарно надавили сверху, заставив взять себе этого нерадивого ученика.
Кажется, предупреждая меня об определённого рода интересе со стороны других учеников, Уинстон в первую очередь имел в виду именно этого своего студента. И предупреждение его оказалось очень кстати.
Когда последний из учеников с солидным опозданием появился в студии, мы все уже погрузились в работу. Эльза пыхтела над пейзажем, открывавшимся из окна студии, Натан — с отсутствующим видом изучал какую-то книгу, периодически тихо переговариваясь с наставником, а я воевала с тюбиками краски. К этому времени я уже успела познакомиться с Натаном, подивившись его необычности и некоторой заторможенности, и поболтать с Эльзой. После чего пришла к выводу, что у нас с этой девушкой есть все шансы подружиться; мне очень импонировала её спокойная деловитость и лёгкий весёлый нрав.
— Оп-па! — сообщил Илья с порога. Внимание на него, правда, обратили только Уинстон и я. — Новое лицо, да какое очаровательное! — улыбнулся он, не сводя с меня взгляда.
— Илья, ты сделал то, что я тебе задал? — усталым голосом обратился к нему учитель.
— Извини, Алекс, не до того было, — отмахнулся парень. — Сейчас всё сделаю, когда ты познакомишь меня с таким великолепным рубином. Откуда ты здесь, прекрасная демоница? — вкрадчиво поинтересовался человек, подходя ко мне ближе и явно намереваясь приобнять за талию. Разгадать манёвр оказалось нетрудно, и я успела повернуться к нему, выставляя перед собой палитру и тюбик с краской. Преграда оказалась надёжной: парень отшатнулся, спасая от пятен свою великолепную белоснежную рубашку.
— Добрый день, — вежливо улыбнулась я ему. — Я Иля, я теперь тоже буду учиться у Алекса.
— Как интересно, — мурлыкнул Илья, норовя обойти меня сбоку, и опять чуть не наткнулся на палитру.
— Илья, или ты оставляешь девушку в покое и перестаёшь ей мешать, или уши надеру, — строго окликнул его учитель.
— Ладно, ладно, не бухти, — поморщился тот и отошёл в сторону, где, рисуясь, принялся переодеваться, меняя идеальную жемчужно-белую рубашку из какой-то тяжёлой струящейся ткани на заляпанную краской робу. Впрочем, ничего сверхнеобычного или восхитительного я в его внешности не нашла. Ну, подумаешь, красивое тело! После папы меня было сложно удивить подобным. Поэтому я, окинув его любопытным взглядом, пожала плечами и вернулась к прерванному рабочему процессу. Продолжая на всякий случай краем глаза контролировать поведение мужчины; мало ли, что он ещё выкинет!
Весь день прошёл странно и очень непривычно: сроду никогда не бывала объектом чьего-то навязчивого внимания, это оказался очень необычный опыт. Илья то и дело норовил оказаться рядом со мной, приобнять, вызвать на разговор. Отдать ему должное, вёл он себя хоть и нахально, но чересчур не наглел. Хотя всё равно раздражал своей навязчивостью.
Кажется, рабочий день что у учителя, что у его учеников был ненормированный. Натан ушёл через пару часов, а Эльза расположилась с таким видом, будто планирует провести у мольберта не только весь день, но и ночь. Периодически обходя нас, поправляя и что-то объясняя, Алекс успевал уделять время и собственной работе.
Когда за окнами начало вечереть, у Ильи появилась новая тема для разговора, и на меня посыпались вопросы относительно места моего обитания и возможности меня до него проводить. Навязчивость соученика начала зашкаливать, и я с надеждой мысленно воззвала к Даниле, уговаривая его побыстрее появиться и избавить меня от этой странной напасти.
Жаловаться Нилу я не собиралась, и, подумав, не стала ничего говорить о нём Илье: в конце концов, мог бы и заметить кольцо на пальце. Но надеялась, что появление моего законного супруга заставит молодого художника пересмотреть собственное поведение.
Нил прибыл часов в семь. Только обнаружив его на пороге, я сообразила, что мы не договорились о месте сегодняшней встречи, запоздало устыдилась и встревожилась. Правда, сразу вспомнила, с кем имею дело, и что поиски одного конкретного живого существа на небольшой территории для сканера не должны представлять труда.
— Всем добрый вечер, — улыбнулся он, а мне сразу стало легко и радостно, и всяческие несущественные мелочи напрочь вылетели из головы. А ещё я вдруг осознала, что соскучилась. Так что, издав радостный возглас, с разбегу бросилась мужчине на шею, не глядя швырнув на столик палитру и кисти. Нил со смехом подхватил меня, крепко прижал и поцеловал, — коротко и очень нежно. И его, кстати, совершенно не смутили пятна краски, которыми я щедро поделилась с его футболкой.
