Мейсон поспешил к телефонной будке и набрал номер одной из газет.
– Говорит Перри Мейсон. Через десять минут в зале суда будет очень интересная демонстрация, – сообщил он в трубку. – Судья Кортлейнд Алберт собирается взвешивать вещественные доказательства.
– Он всегда взвешивает доказательства, – усмехнулся журналист.
– Но не таким образом, – заметил Мейсон. – Не с помощью обыкновенных весов.
– Что?
– Именно так – с помощью весов. Через десять минут. Вам лучше поторопиться. Увидите нечто необычное.
– Какой департамент Суда? – спросил журналист.
Мейсон ответил ему.
– Мы приедем, – заверил журналист. – Если можете, задержите немного возобновление заседания.
– Не могу, – усмехнулся Мейсон. – Как только весы будут доставлены в зал, судья возобновит заседание. Он считает, что на это потребуется не больше десяти минут, и я с ним согласен. Бейлиф отправился за весами.
Мейсон повесил телефонную трубку на место.
Мейсон остановился перед Вирджинией Бакстер и сказал:
– Свою стратегию я строю на том, что вы говорите мне правду. Если это не так, то вам может это дорого обойтись.
– Я говорю вам правду, мистер Мейсон.
– После вашего ареста на первых страницах газет появилась фотография бывшей секретарши, занимающейся торговлей наркотиками. Вопросу снятия обвинений во время предварительных слушаний было бы посвящено пять-шесть строк, и то запрятанных в середину газеты. Я попытаюсь максимально драматизировать события для того, чтобы они стали предметом большой статьи в газете. Если вы говорите мне правду, ваша репутация будет восстановлена и каждый, читавший первую статью, после прочтения этой запомнит, что с вас были сняты все обвинения.
– Мистер Мейсон, я говорю вам истинную правду. Зачем мне нужно было бы заниматься торговлей наркотиками? И именно таким образом?
– Обычно я не задаю себе подобных вопросов, – усмехнулся Мейсон. – Я просто говорю себе: эта женщина – моя клиентка, и поэтому все права на ее стороне. Во всяком случае, я действую, исходя из этого предположения.
Бейлиф с двумя помощниками внесли в зал суда взятые из тюрьмы большие весы, на которых обычно взвешивают заключенных.
Бейлиф прошел в кабинет судьи Алберта, чтобы доложить о выполнении его указания.
Вращающиеся двери зала судебных заседаний широко распахнулись, и в помещение вошли полдюжины репортеров и несколько фотокорреспондентов.
– Не можете ли вы вместе со своей клиенткой попозировать около весов? – обратился один из журналистов к Мейсону.
– Я – нет. Моя клиентка – может, но только после окончания судебного разбирательства. К тому времени, возможно, и судья Алберт выразит желание попозировать вам.
– А почему _в_ы_ не желаете фотографироваться? – спросил журналист.
– Я не думаю, что это этично, – ответил Мейсон.
– Вот что делает с вами Ассоциация Адвокатов! – гневно воскликнул журналист. – Они образуют различные комитеты, пытаются наладить хорошие отношения с общественностью, а потом адвокат прячется за фальшивой вывеской юридической этики. Когда вы, наконец, поймете, что хорошие общественные отношения предполагают участие общественности в качестве равноправного партнера, предоставление читателям возможности заглянуть через ваше плечо и посмотреть на вашу работу. Адвокаты или слишком не заинтересованы, или слишком напуганы, чтобы позволить общественности узнать о их работе. Это не способствует установлению хороших общественных отношений.
– Успокойтесь, – улыбнулся Мейсон. – Я вовсе не против, чтобы вы заглянули через мое _п_л_е_ч_о_. Я возражаю против того, чтобы вы заглядывали в мое _л_и_ц_о_ фотообъективом. Я считаю это неэтичным рекламированием собственной персоны. Что же касается статьи в газете, то, как вы думаете, для чего я все это затеял?
Рассерженный журналист посмотрел на Мейсона. Его лицо смягчилось.
– Думаю, в этом вы правы, – сказал он. – Что судья действительно хочет взвесить доказательства?
– Да, он собирается взвешивать вещественные доказательства, – ответил Мейсон.
– О, это будет прекрасная статья о...
Журналист не договорил, поскольку в это мгновение открылась дверь из кабинета судьи и бейлиф скомандовал:
– Всем встать!
Судья Алберт вошел в зал суда. Про себя он с удивлением отметил, что зал, бывший до этого полупустым, заполнен до отказа муниципальными служащими, репортерами и фотокорреспондентами.
– Рассматривается дело "Народ против Вирджинии Бакстер. – Все готовы к продолжению заседания? – спросил он.
– Сторона обвинения готова, Ваша Честь, – сказал Касвелл.
– Защита готова, – откликнулся Мейсон.
Джек Эндрейвс вновь прошел в свидетельскую ложу. Вещественные доказательства были приготовлены к взвешиванию.
– Вы приготовили весы, господин бейлиф? – спросил судья Алберт.
– Да, Ваша Честь.
– Проверьте, пожалуйста, их точность. Поставьте их на ноль и смотрите за стрелкой.
Бейлиф проверил весы.
– Хорошо, – сказал судья Алберт. – Теперь поставьте на весы чемодан и сумочку.
Бейлиф поставил багаж на весы, дождался, пока стрелка весов замерла на месте, и отступил назад.
– Точно сорок шесть с четвертью фунтов, – заявил он.
Наступила глубокая, тревожная тишина, затем зал взорвался аплодисментами.
– Без демонстраций, пожалуйста – нахмурившись сказал судья Алберт. Сохранились ли у обвиняемой авиационный билет и квитанция на уплату излишков багажа?
– Да, Ваша Честь, сохранились, – ответил Мейсон и передал документы судье.
– Взвешивались ли пакеты, которые были изъяты из чемодана?
– Мне это не известно, Ваша Честь. Свидетель Эндрейвс в своих показаниях заявил, что они были пересчитаны, но не взвешивались.
– Хорошо, давайте взвесим их, – предложил судья. – Пакеты здесь, в зале суда?
– Да, Ваша Честь.
Бейлиф начал снимать чемоданы с весов.
– Если Высокий Суд не возражает, – сказал Мейсон, – я предлагаю положить эти пакеты на чемоданы, которые находятся на весах. Будет видно, насколько увеличится их вес.
– Хорошо, – согласился судья Алберт. – Это более простой и убедительный способ.
Джек Эндрейвс принес целлофановый мешок с пятидесятью пакетами. Вытащив их из мешка, он положил их на чемоданы.
Стрелка весов заколебалась, а затем пошла наверх. Бейлиф поправил соскальзывающие с чемодана пакеты.
– Сорок восемь фунтов, – наконец объявил он.
Судья Алберт посмотрел на заместителя окружного прокурора, затем на Джека Эндрейвса.
– Как обвинение сможет это объяснить? – спросил он.
