Гость прошел вперед и протянул руку. Она оказалась сухой и легкой, а рукопожатие коротким и сильным.
— Мы не могли бы поговорить наедине? — тихо спросил моряк.
— А что мне делать с колониями, доктор Хэтч? — вмешался Брюс. — Их ведь нельзя надолго оставлять в…
— Положи в холодильник. В ближайшие несколько миллиардов лет они все равно не смогут отрастить ножки. — Хэтч посмотрел на часы, встретился со спокойным взглядом Нейдельмана и принял решение. — А потом можешь идти домой, Брюс. Я запишу, что ты ушел в пять. Только не говори профессору Альваресу.
— Хорошо, доктор Хэтч. Спасибо, — радостно улыбнулся Брюс.
Уже через минуту Брюс и колонии исчезли, и Хэтч повернулся к необычному посетителю, который тем временем подошел к окну.
— Вы именно здесь проводите все свои эксперименты, доктор? — спросил капитан и переложил кожаную папку из одной руки в другую.
Он был таким худым, что мог бы показаться тяжело больным, если бы не исходящая от него спокойная уверенность.
— Почти.
— Отличный вид, — пробормотал Нейдельман, глядя в окно.
Хэтч посмотрел на его спину, неожиданно удивившись тому, что его совсем не разозлило появление неожиданного посетителя и внезапная помеха в работе. Доктор хотел было спросить о причинах визита, но передумал. Каким-то непостижимым образом он понял, что Нейдельман пришел не по пустяковому делу.
— Воды реки Чарльз такие темные, — заметил капитан и продекламировал: — «Вдали от них беззвучно и медлительно скользит река забвенья Лета».[5] — Он повернулся к Хэтчу. — Реки — это символ забвения, разве не так?
— Не помню, — весело ответил Хэтч, хотя его охватило легкое беспокойство: он не мог понять, к чему ведет капитан.
Нейдельман улыбнулся и отошел от окна.
— Должно быть, вы хотели бы знать, почему я ворвался в вашу лабораторию. Могу я попросить вас уделить мне несколько минут?
— А разве вы уже не попросили? — Хэтч указал на стул. — Присаживайтесь, пожалуйста. На сегодня я уже почти закончил свои дела, а важный эксперимент, над которым я работаю… — Он махнул рукой в сторону инкубатора. — Ну, как бы это сказать… Он немного скучноват.
Нейдельман приподнял одну бровь.
— Совсем не так интересно, как сражаться со вспышкой лихорадки денге в болотах Амазонки, полагаю.
— Это точно, — немного помолчав, подтвердил Хэтч.
Нейдельман улыбнулся.
— Я читал статью в «Глоуб».
— Репортеры обожают приукрашивать факты. Было совсем не так интересно, как может показаться.
— Именно по этой причине вы вернулись?
— Мне надоело смотреть, как умирают мои пациенты из-за того, что не могут получить инъекцию амоксициллина стоимостью пятьдесят центов. — Хэтч с грустным видом развел руками. — Наверное, вы удивитесь, но я хотел бы туда вернуться. Жизнь здесь кажется тусклой в сравнении с тамошней.
Неожиданно он замолчал и посмотрел на Нейдельмана, пытаясь понять, чем этот человек так расположил его к себе, что побудил разговориться.
— В статье рассказывалось о том, что вы побывали в Сьерра-Леоне, на Мадагаскаре и Коморах, — продолжал Нейдельман. — Но, возможно, сейчас вам не помешало бы какое-нибудь разнообразие?
— Не обращайте внимания на мое ворчание, — сказал Хэтч, надеясь, что его голос прозвучал весело. — Немного поскучать бывает полезно — укрепляет дух.
Хэтч посмотрел на папку, которую держал в руках Нейдельман. Он заметил на ней какой-то знак, но не мог понять, что это такое.
— Возможно, — услышал он в ответ. — В любом случае, складывается впечатление, что за последние двадцать пять лет вы побывали во всех уголках мира. Кроме Стормхейвена, штат Мэн.
Хэтч замер. Он почувствовал, как у него онемели сначала пальцы, потом постепенно и руки. Неожиданно он все понял: морское прошлое его посетителя, напряженный взгляд, вопросы.
Нейдельман не шевелился, лишь молча смотрел на Хэтча.
— Понятно, — сказал Хэтч, пытаясь взять себя в руки. — А у вас, капитан, как раз имеется лекарство, чтобы излечить меня от скуки?
Нейдельман кивнул.
— Дайте я догадаюсь. Не имеет ли ваш визит, чисто случайно, отношения к острову Рэггид? — По выражению лица Нейдельмана он понял, что прав. — А вы, капитан, являетесь охотником за сокровищами. Так?
Спокойствие и уверенность ни на секунду не покинули Нейдельмана.
— Мы предпочитаем термин «специалист по изысканиям».
— В наши дни придумать эвфемизм ничего не стоит. Специалист по изысканиям. Что-то вроде «инженер по санитарному оборудованию». Вы хотите организовать раскопки на острове Рэггид. И позвольте мне высказать еще одну догадку: сейчас вы мне скажете, что вы, и только вы, владеете тайной Водяной Бездны.
Нейдельман не произнес ни слова.
— Вне всякого сомнения, у вас также имеется самое современное оборудование, которое покажет, где находятся сокровища. Или вы заручились поддержкой мадам Сосострис, знаменитой ясновидящей?
Нейдельман стоял, как прежде, недвижно, неколебимый, как скала.
— Я знаю, к вам уже обращались раньше, — сказал он.
— В таком случае вам должно быть известно, какой они все получили ответ. Лозоискатели, психи, нефтяные магнаты, инженеры — и у каждого свой уникальный, исключительный план.
— Возможно, в их планах имелись ошибки, — ответил Нейдельман. — Но в мечтах — нет. Я знаю о трагедиях, которые постигли вашу семью после того, как ваш дед купил остров. Но он был абсолютно прав. Там действительно спрятаны огромные сокровища. Я знаю это совершенно точно.
— Естественно, знаете. Все остальные тоже были в этом уверены. Но если вы думаете, что являетесь инкарнацией самого Рыжего Неда, с моей стороны будет честно сообщить вам, что я уже встречался с несколькими другими, твердившими то же самое. Или вы купили одну из «древних» карт с пометками о сокровищах, которые то и дело появляются в Портленде? Капитан Нейдельман, вера не делает эту историю правдой. На острове никогда не было никаких сокровищ, и никто их там не найдет. Мне вас искренне жаль, правда. А теперь прошу вас, уходите, пока я не позвал охрану — извините, специалиста по безопасности, — чтобы он проводил вас до двери.
Не обращая внимания на его слова, Нейдельман пожал плечами и наклонился к столу.
— Я не прошу вас верить мне на слово.
В том, как капитан пожал плечами, была такая уверенность и невозмутимость, что Хэтча охватил новый приступ гнева.
— Если бы вы только знали, сколько раз я слышал эти слова, так постеснялись бы сюда приходить. Вы ничем не отличаетесь от всех остальных.
