– Осторожно! Вниз! Ложитесь на дно, миледи!
Элизабет вздрогнула, услышав треск выстрела, и быстро опустилась на дно лодки, увлекая за собой Деирдре. Снова раздался выстрел. На этот раз пуля пролетела у них над головами и отколола кусок мачты. Еще один заряд попал в воду в нескольких дюймах от лодки.
– Негодяи стреляют в нас, – заметил Джерри, хотя и так все было понятно.
Его моложавое лицо исказилось от гнева и напряжения. Он лихорадочно греб. Олег фыркнул и быстро махнул рукой, приказывая остановиться. Киргиз встал над Элизабет и Деирдре, широко расставив ноги, и разрядил оба пистолета по очереди. Каждый раз он тщательно прицеливался, прежде чем выстрелить.
– Да! – взревел Джерри. – Ты уложил двоих! Отличная работа, здоровяк!
Элизабет притаилась за фальшбортом. На берегу лежали двое мужчин без признаков жизни, третий склонился над ними. Очевидно, полковник отправил их к реке, после того как обнаружил тела французов и осознал, что произошло на самом деле. Несмотря на расстояние, было видно, что мужчина испытывает бессильную злобу. Ему ничего не оставалось, кроме как сообщить полковнику печальную новость. Легко было представить, как Артур Говард ее воспримет, когда поймет, что Элизабет и ее спутники не просто обвели его вокруг пальца, но и уложили полдюжины его людей. Женщина невольно поежилась. Она села и помогла Деирдре принять удобное положение. Олег снова занял место на банке. Его лицо казалось непроницаемым, но иногда он тайком поглядывал на Деирдре, которая сидела на корточках рядом с Элизабет и смотрела в пустоту.
Шлюпка быстро плыла вперед. Спустя некоторое время они подняли парус и с попутным ветром проделали остаток пути до устья. Элизабет знала, что им нужно выиграть время. Если полковник вернется живым, он сразу же захочет наказать ее за предательство. Он не успокоится, пока Элизабет и ее люди не будут мертвы.
Цена не чувствовала боли, когда продиралась сквозь джунгли. Ее левое плечо онемело. Девушка знала, что позже оно будет очень болеть, но не сейчас, когда ее тело гнали вперед страх и ярость, придавая ей сил. Мимоходом она сорвала с дерева большой лист и прижимала его к ране, пока кровотечение постепенно не остановилось. Цена знала, что через лес проходит много людей. Трое французов были первыми.
Прямо перед ее носом просвистела стрела. Девушка поняла предупреждение и остановилась. Часовой легко мог бы попасть в нее, но она была женщиной из индейской деревни. Не было причин ее убивать. Наверное, все поняли, что она идет одна. Повсюду прятались молодые мужчины из их племени. Они точно знали, что будет нападение. Когда они покинули деревню, бехик отправил разведчика – Цена слышала, как он крадется сзади. Он видел, что произошло, и понял, какая опасность угрожает деревне. Но, казалось, индейцы не осознавали в полной мере масштабов опасности, которая им грозила, иначе уже давно были бы вне досягаемости. Хижины можно было восстановить, жизнь – нет. Не теряя времени, Цена крикнула о том, что сюда идут десятки белых мужчин с трубками, которые плюются огнем. Они убьют всех, как кацика и негра, поэтому индейцы должны спасаться как можно скорее.
Остановивший ее охотник призвал девушку к порядку:
– Мы охраняем деревню! Мы не убежим! Наши стрелы убьют их до того, как они успеют выстрелить! – В доказательство он указал на заполненный колчан у себя за спиной.
Но Цена не сдавалась. Громко крича, она бежала по деревне от хижины к хижине, но там никого не было. Мужчины сидели в засадах и поджидали белых врагов, женщины и дети собрались в главном доме. Перед ним на страже тоже стояли мужчины, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Уведите женщин и детей! – в отчаянии крикнула им Цена. – Белые идут!
Ее рана вновь начала кровоточить. Девушка ослабла, ее колени подкашивались.
– Их слишком много! Они всех нас убьют!
Но и теперь ее никто не послушал. А потом раздались первые выстрелы, за ними еще и еще. Толпа врагов с криками выбежала на поляну. Белые люди бросали факелы в хижины, и те сразу же вспыхивали. Воздух быстро наполнился дымом. То тут, то там белые люди падали, сраженные стрелами или топорами. Индейцы смешались с ними и сцепились в единоборстве, но белые были лучше вооружены. Их ножи и секиры были сделаны из стали, а у копий были железные наконечники. Некоторые солдаты были одеты в латы, и бóльшая часть стрел отскакивала от них, не причиняя вреда. Один из белых приблизился к Цене и обнажил меч. Девушка пригнулась, увернувшись от удара. Когда мужчина вновь замахнулся, стрела попала ему в бедро. Выругавшись, он взмахнул рукой, ища взглядом стрелка.
Цена едва держалась на ногах, бредя сквозь густой дым. Наконец она спряталась за поваленным стволом, сердцевина которого была наполовину выдолблена. Позже из него должны были сделать каноэ как минимум на восьмерых человек. Но Цена предвидела, что эта лодка уже никогда не будет закончена. Индианка ощупала плечо. Жгучая боль нарастала, пульсировала, проникая все глубже в мышцы. Цена застонала. Кровь снова обильно потекла из раны по груди и животу. Девушка почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ей даже хотелось бы впасть в беспамятство, чтобы больше не видеть, как умирают ее соотечественники. Но боги не были столь милостивы к ней.
Белые подожгли главный дом, и женщины с детьми, крича, выбежали наружу, прямо в гущу схватки. Они не могли ее избежать. Повсюду шло сражение. Молодые индейские воины, оставленные, чтобы охранять дом, пали один за другим. Цена видела, как неистовствуют белые, отнимая у них жизнь. Пощады не было никому. Один из белых размахивал мечом, как одержимый. Он взрезал живот беременной женщине, потом взмахнул мечом и отрубил голову ребенку. Когда он развернулся, выискивая новую жертву, Цена увидела его горящие глаза и забрызганное кровью лицо. В него словно вселился злой дух. Это был комендант.
Обессиленные, измученные, Элизабет и ее спутники добрались наконец до поселения у бухты. Мисс Джейн разрыдалась, когда узнала, что произошло. Она очень беспокоилась из-за состояния Деирдре и стала по-матерински заботиться о ней. Элизабет приготовила ванну и лучшим мылом обмыла ирландку с головы до ног. Наконец она одела девушку в чистое платье и заставила ее поесть. Деирдре ничему не противилась. Она вела себя безучастно, словно все это ее не касалось, но вдруг ни с того ни с сего начала плакать и дрожать.
Джонни спал, когда они приехали. Теперь ребенок проснулся и, испуганный, сидел на веранде. Элизабет велела ему вести себя тихо. Несмотря на детское упрямство, малыш, казалось, осознал серьезность ситуации и послушно сидел в большом кресле мисс Джейн. Лишь один раз он спросил о Сиде, а когда Элизабет сказала, что тот отправился в далекое путешествие, мальчик заплакал. Но Джерри сжалился над мальчиком и стал играть с ним. Он и Олег уже упаковали вещи и загрузили шлюпку припасами и питьевой водой. Элизабет и Деирдре тоже были готовы к отплытию. Элизабет прикладывала дочь к груди в надежде, что молоко скоро снова появится. В их отсутствие мисс Джейн давала девочке немного разбавленного козьего молока и считала, что на нем можно переждать период, пока молоко у Элизабет снова не появится в достаточном количестве или же они не найдут новую кормилицу. Вдова очень огорчилась, когда Элизабет сказала, что им с детьми нужно уезжать. Когда дело дошло до упаковки вещей, мисс Джейн решительно взялась ей помогать.
