Мэри Стюарт - Гончие Гавриила

― Даешь двадцать к одному? ― шепнул Чарльз мне в ухо.

― Н-нет. ― Кем бы он ни был, он пришел. Абсурдно и по-детски чувствовать такой прилив облегчения и удовольствия.

Он остановился перед нами и стал нас рассматривать. Если он чувствовал то же самое, то очень хорошо это скрывал.

― Мои бедные дети. Очень рад вас видеть. Не скажу, что с облегчением вижу, как вы замечательно прошли через все преграды, потому что вы никогда не выглядели ужаснее, но скорее всего ничего такого, что не могла бы исправить ванна, не произошло? Нет? ― Он посмотрел над нашими головами на Дар Ибрагим. ― Вот, значит, это место. ― Он наблюдал происходящее примерно полминуты без комментариев, потом опять повернулся к нам. ― Хорошо, можете рассказать все позже. Сейчас я отвезу вас в Бейрут и засуну в эти ванны, прежде чем делать что бы то ни было еще. Я договорился с полицией, вы можете ехать, они встретятся с вами позже.

― Полагаю, ты знаешь, что случилось? ― спросил Чарльз.

― В общем виде. В Бейруте только об этом и говорят. Полагаю, вы, молодые идиоты, залезли в чужие мерзости по самую шею. Какого дьявола ты впутал в это Кристи, Чарльз?

― Нечестно, нечестно, ― сказал Чарльз безо всякого пыла. ― Глупая девушка сама влипла, а я ее спас. Подожди, пока эту историю услышит ее папа. Я требую триумфальной встречи и половину королевства. Между прочим, мог бы разрешить наш спор и сказать, что это всего лишь ты.

Он улыбнулся мне, приподняв одну бровь.

― Между прочим, мне совсем не хочется в данный момент на кого-то из вас претендовать.

Кузен отслонился от стены.

― Придется претендовать на обоих. Один из нас просит твоего благословения, а другой приветствия, напутствия или что там полагается, сам выбирай.

― Так? Очень рад, дорогие мои. ― Он обнял нас обеими руками. ― Поздравляю, мальчик, мы начали думать, что ты никогда этого не сделаешь. Ты, конечно, заслуживал чего-нибудь похуже. ― И он поцеловал нас обоих по очереди.

Кузен улыбнулся мне:

― Ну как?

― Ты выиграл, конечно, как всегда. Дядя Чез, очень рада тебя видеть. ― Я крепко его обняла. ― Спасибо, что приехал. А папа не смог?

― Боюсь, что нет. Прислал меня, как своего представителя. У вас несколько поношенный вид, дети, вы уверены, что все с вами в порядке?

― Да, честно! И Чарльз правда за мной присматривал. Настоящая героическая история, подожди, пока услышишь!

― Кажется сейчас самый подходящий момент, чтобы сообщить тебе, что «Порш» я потерял, ― сказал Чарльз.

― Это я понял. Он в гостинице.

― Эффективный же ты, дьявол, ― сказал его сын восхищенно. ― Как ты это сделал?

― Его привел водитель Кристи.

― Хамид! ― закричала я. ― Слава Богу! Что с ним произошло?

― Человек, который увел машину Чарльза, был несколько небрежен и слетел с дороги на повороте. Нет, Чарльз, все в порядке, пара царапин, она просто слетела в кювет и застряла там. Хамид был прямо у нее на хвосте и сумел уложить человека, прежде чем он понял, что случилось. Скоро сможешь его поблагодарить, он здесь, привез меня сюда.

― Это его такси? Они все так похожи, я не узнала. Это прекрасно! А мы можем уже отправиться?

― А почему нет? ― Он посмотрел еще раз на Дар Ибрагим. Наступила тишина. Дети давно покинули нас и разговаривали с Хамидом, маленькая собачка, вдохновленная спокойствием, выбралась из-за ног Чарльза и подошла к ногам дяди. В конце концов тот повернулся к нам. ― Ну… Вот и конец длинной истории. Когда оба отдохнете, расскажете ее мне, а Чарльз попозже может даже вернуться, когда немного успокоится. Пока вам определенно лучше все забыть и положиться на меня… ― Он протянул мне руку. ― Иди сюда, ребенок, ты выглядишь устало… Что, ради Бога… ― Собираясь уходить, он почти споткнулся о маленькую собачку, бесформенную и грязную, которая разлеглась рядом с ним в пыли. Из-под спутанной челки смотрел веселый глаз. Хвост вертелся, как безумный. ― Это не ваша?

― Да нет, это одна из несчастных деревенских собак.

― Тогда вас не очень расстроит, если мы ее разочаруем? Боюсь, что мы не можем… Что такое?

Чарльз, наклонившись, чтобы отодвинуть собаку, издал неожиданно громкое восклицание.

― Хотите верьте, хотите нет, но у нее есть ошейник. ― Я заглянула ему через плечо, а он распутывал над ошейником грязную шерсть. ― И жетон. Его жизнь имеет в себе какой-то отблеск достоинства… Да, что-то написано. Если там есть адрес, он, наверняка, потерялся, бедняга, и может быть, мы сумеем его вернуть. Любая собака в ошейнике в этой стране должна быть представителем аристокра… ― Он замер, как умер.

― Представителем кого?

Потом я увидела, что выгравировано на ошейнике. «Самсон».

Чарльз поднял голову.

― Он узнал наши голоса. ― Его голос стал таким невыразительным, что я поняла, как сильно он тронут. ― Он узнал нас, меня и отца. Да уж, неплохой отблеск достоинства. Должно быть, убежал после ее смерти, или эта свинья просто выгнала его помирать голодной смертью.

― Значит, в конце концов, ты знаешь собаку?

― Вот уж точно. ― Чарльз поднял маленькое животное и засунул под мышку. ― Надо будет узнать насчет карантина в «Фениции», это, наверное, придется.

― Карантина? Неужели ты собираешься взять эту живую метелку домой?

― Ничего и не метелка. Помнишь Самсона? Это свадебный подарок мне от бабушки Харриет. Мой личный гончий Гавриила. Мы не можем здесь его оставить, он член семьи.

Улыбающийся Хамид встретил нас у двери машины. Я устроилась на заднем сиденье между двумя мужчинами. Чарльз обнял меня, и я опустила ему голову на плечо. Мы с маленькой собачкой заснули задолго до того, как машина проехала первую милю в сторону Бейрута.

За неимением лучшего (фр.).

Ну хорошо! (нем.).

Stink ― слово, которое произносится по-английски точно так же, означает «вонь, зловоние». (Прим. пер.)

Мальволио ― управляющий графини Оливии, главной героини пьесы Шекспира «Двенадцатая ночь, или Что угодно?»

«Тигр в дыму» (1952) ― детектив английской писательницы Марджери Аллингем (1904―1966), классика детективного жанра.

Томас де Квинси, или де Куинси (Thomas de Quincey, 1785—1859) — английский писатель, автор знаменитой «Исповеди англичанина, употребляющего опиум» (англ. Confession of an English Opium-Eater; 1822)