Ольга Мигель - Зов скорби

И что это такое? Странная какая-то отмель: вроде огромная, начинается в двух метрах от берега и, расширяясь, идет вперед. Но ведь до этого крючок на нее ни разу не падал…

Вглядываясь в мутную воду, я осматривала отмель, как вдруг в трех метрах от берега замогильным светом загорелись два желтых фонаря глаз, каждый из которых был величиной с мою голову! Отмель стала подниматься, и через мгновение из воды кораблем вынырнуло похожее на рыбу десятиметровое чудовище с кучей толстых щупалец по всему телу, каждое из которых заканчивалось зубастой челюстью! Мелкая чешуя напоминала неотесанный камень. Длинный хвост заканчивался острым шипом, на котором пенился яд. Но наибольшее впечатление производила ужасная двухметровая пасть с несколькими рядами острых зубов. Вот именно эти зубы спустя мгновение перекусили прочную удочку!

Я быстро отскочила от берега и собралась бежать, но оставлять пойманную рыбку этой твари было как-то не по-славянски. Поэтому я развернулась, схватила ведро телекинетическим импульсом и уже с рыбкой в руках со всех ног побежала подальше от воды. Желание остановиться и отдохнуть возникло лишь в двухстах метрах от берега.

В поселок я возвращалась с невыразимым чувством вины перед дедушкой за его собственность. Да, дед действительно расстроился… и с очень грустным выражением лица выставил мне счет за удочку. Деньги я с собой, к счастью, взяла, поэтому расплатиться смогла. Но вся проблема была в том, что перед отъездом я прошлась по магазинам и посмотрела цены на хорошие ткани. А потом зашла к портному и узнала, в какую сумму мне обойдется пошив платья для Зимнего бала. Судя по тому, что я услышала, мне действительно придется бросить есть, чтобы купить приличную обувь, серьги и украшения в волосы (вопрос колье меня не беспокоил — подаренную Ларгусом подвеску я вообще никогда не снимала, и Зимний бал отнюдь не станет исключением).

Поэтому теперь, отдав деньги за съеденную монстром удочку, я хотела только одного: мести.

Наловленную рыбу мы чистили, жарили и ели всей группой. Затем остаток дня я пыталась выловить местных, но все были слишком заняты (особенно меня убило, когда это сказали две тетки, которые щелкали семечки на лавочке), поэтому завязывать с кем-то разговор было бессмысленно. Дело, как я вижу, все равно безнадежное… минуточку, точно! Как говорил Остап Бендер, «Заседание продолжается»!

Собравшись ближе к вечеру за столом в одном из дворов, несколько генасовцев непрестанно болтали, не прекращая разговора, даже когда во рту пережевывались картофель, сало, мясо и многое другое. Темы разговоров были совершенно разные и менялись быстро. Но когда они наконец коснулись интересной мне, я навострила уши и направила любопытный взгляд на крестьян:

— Как думаете, кум, — вздохнул пузатый дядя, вытирая седые усы. — Вытравят маги ту дрянь из реки?

— А черт его знает, — ответил кум. — Ты же сам видел, что это за штука. Половину лодки Мелова одним махом откусил… вместе с самим Меловом.

— Так это же маги, они знают, что с такими штуками делать.

— Ага. Слышали, они некромантов собираются сюда звать? Вот кто нам здесь нужен, так нужен, — проворчал пузатый мужчина лет сорока. У меня, если честно, возникло искреннее желание послать их куда подальше, не вмешиваться не в свое дело и оставить их самих разбираться… но спасла ситуацию большая жирная жаба, которая снова начала давить меня из-за удочки.

— Не знаю как вам, — охнула пожилая женщина, — а мне уже все равно, лишь бы от той гадины избавиться. Какая нам, в сущности, разница? Кто ту тварь убьет, тому громада и заплатит. Слушай, Парька, а это не твоя кошка там на лавочке сидит?

— Что за кошка? — отозвалась молодая женщина.

— Вон та, каштановая.

— Нет, впервые ее вижу. Кис-кис-кис, — проговорила женщина, бросая животному кусок картофеля, на который кошка только презрительно взглянула.

— Наверное, мяса хочет, — проворчал кум. — Вот наглая зараза!..

Спустя секунду кум, вместе со всей компанией, едва не проглотил ложку от удивления: на месте, где только что была кошка, теперь спокойно сидела я, положив ногу на ногу.

— Добрый вечер вашей хате! — воскликнула я, вставая с лавочки. — Так что, люди добрые, надоела вам та нечисть?

— А вы, значит, из магов? — наконец произнесла женщина с завязанным на голове платком. — Да, надоела, девочка, еще как надоела. А что?

— Мне здесь просто интересно стало, сколько ваша громада заплатит за ее уничтожение?

— Много, дорогая, — ответил мужчина.

— «Много» — понятие довольно обширное, — настаивала я.

— Две тысячи пекториев.

Сколько?!! Две тысячи пекториев? Мне понадобились все силы, чтобы не подскочить на месте: сумма более чем солидная! Конечно, если учесть, что это нечисть второй категории, громада немного поскупилась (и отряд магов, который бы приехал ликвидировать ее, несомненно, это бы и сказал), но для студентки положить такую сумму на свой счет в банке было бы совсем неплохо! Поэтому прости, Фамал. Знаю, я обещала. Но хоть сегодня и не пятое ноября, душа требует вендетты, долг зовет… а две тысячи пекториев усиливают зов!

— По рукам! — улыбнулась я.

— Минуточку, дорогая! — подскочила женщина. — Ты это что, собралась сама на ту тварь идти? Она тебя разорвет, даже пикнуть не успеешь! Зачем она тебе сдалась?

— У меня с ней личные счеты, — бросила я на манер героев голливудских боевиков. А мысленно добавила: «и один из них — две тысячи пекториев». Ох, чувствую я, жадность фраера погубит!.. — Так что, если справлюсь с ней, заплатите?

— За милую душу! — хмыкнул кум. — Только постарайся уж, чтобы мы за упокой твоей же милой души цветы у тебя могиле не сажали. А так — принеси доказательства, что ты ее убила, и деньги твои.

Это меня вполне устраивало: если все получится, доказательств будет более чем достаточно. Собственно говоря, некоторые мысли на счет этого чудовища у меня уже были, оставалось немного их отшлифовать, чем я и собралась заняться прямо сейчас, пожимая на прощание руку пузатому мужчине с седыми усами.

До рассвета оставалось не так много, поэтому я тихонько выбралась из сарая. На улице, как и следовало ожидать, не было никого, кроме облезлого пса, который тихо сопел у небольшой конуры. К счастью, Тузик (Шарик/Бобик) не стал просыпаться в такую рань только для того, чтобы полаять на меня. Поэтому о том, как я юркнула в сад по неприметной тропинке, ведущей к берегу, не знал никто кроме Лаизы (а попробуй ее отговорить!), которая должна была выйти минутой раньше и занять свою позицию.

Когда я оказалась возле воды, ее поверхность была гладкой, несмотря на сильные течения, которые обычно тревожили ее в этом месте. Данный факт меня немного насторожил — как-никак, нечисть второй категории — никак не тупая мелочь, живущая одними инстинктами (и поэтому жизнь у последней обычно короткая). Эта тварь умеет мыслить, поэтому просчитать его действия не так уж просто.