— Пусть лучше сам Пейроль проводит ее туда, — сказал появившийся во время их беседы Марсо. — Заодно принесет нам сведения о том, что там делается. Мы известим его отряд, что он вернется позже.
* * *
Поль и Соланж, не спеша, едут в Палиссак на велосипедах и, глядя на них со стороны, можно принять их за влюбленных жениха и невесту. Но оба они грустны; уже вторично их встрече сопутствует несчастье: тогда — гибель Жерара; сейчас — арест Роз. Соланж, которая была очень подавлена смертью брата, теперь старается побороть свое горе и думать только о судьбе Роз и этого славного папаши Дюшана, с которым уже через несколько часов после знакомства у нее установились самые дружеские отношения. Перед ней был совсем недавний пример бойцов Ролана, отважно вступивших в бой с врагом!… А бедная Дюшантиль! Одна, без мужа, перед своим сгоревшим домом… Соланж думает о товарищах, готовившихся на ее глазах к выполнению задания, — завтра, быть может, их подстерегает новая, куда большая, опасность… А слова, которые, как ей передавали, Роз крикнула на прощанье: «Мужайтесь, победа будет за нами!» Все это вселяет в Соланж бодрость, придает ей такую силу воли и выдержку, каких она в себе и не подозревала.
— Ты видела Палиссак? — спрашивает Поль.
— Мельком. Я проезжала через него с Роз по дороге из Бержерака. Как раз в тот день, когда надеялась встретиться с братом…
Поль сразу же пытается переменить тему разговора.
— Что делают твои родители?
— По-моему, я уже говорила тебе об этом. У них — булочная в Бордо.
— Я хотел спросить, участвуют ли они тоже в движении Сопротивления.
— Маму арестовали немцы. Отец будет потрясен, узнав о гибели Жерара…
Трудно не касаться этой темы. Поль на минуту задумывается, чем бы отвлечь мысли Соланж от мучительного вопроса.
— Знаешь, Соланж, это очень хорошо, что ты будешь жить у нас!
— Почему?
— О тебе там будут по-настоящему заботиться.
— А большая у вас семья?
— Мой брат, невестка да еще дедушка. Отец умер пятнадцать лет назад, все болел после той войны, а мама не намного его пережила.
— Брат у тебя — товарищ?
— Да, мы с ним — большие друзья.
— Нет, я не о том. Он член партии?
— Нет.
— А ты?
— Тоже нет. А нужны только члены партии?
Поль встревоженно смотрит на нее, опасаясь, не совершил ли он ошибки, не сообщив своевременно Марсо о своей беспартийности.
Соланж ласково улыбается.
— Нет, это не обязательно.
Поль снова воспрянул духом.
— Я был очень рад, когда Марсо велел мне тебя сопровождать.
— А почему?
— Да так. Приятно знать, что он мне доверяет. Он со мной лично никогда еще не говорил.
— Ты его очень уважаешь?
— Его уважают все наши, да и жители тоже. Говорят, он — бывший рабочий. Просто не верится, что это так.
— Знаешь, Поль, рабочие очень многое умеют…
Соланж начинает разъяснять ему свою мысль, но Поль трогает ее за руку.
— Не говори так громко, пока мы проезжаем мимо этого дома. Здесь живут коллаборационисты.
— Почему ты думаешь, что они коллаборационисты? — интересуется Соланж, после того как они немного отъехали.
— Ну, сами они этого, конечно, не скажут, но это и так ясно.
Обрадовавшись новой теме, Поль подробно рассказывает Соланж о взглядах людей, проживающих в каждом встречающемся им по пути доме. Такой-то под сомнением, а такой-то неустойчив или просто скрывает свое двуличие… Словом, выходило так, что по обеим сторонам вдоль всей дороги живут одни только трусы и предатели.
— Ну а среди этих людей есть такие, кто доносил бы на партизан? — спрашивает его Соланж.
— Этого еще недоставало!
— А кто-нибудь из них выдавал патриотов?
— Ну, это было бы верхом подлости!
— Так. А нет ли между ними тех, кто хоть сколько-нибудь помогает движению Сопротивления? Например, сдает свое зерно на мельницу или булочнику, заранее зная, что оно пойдет на хлеб партизанам?
— Да так поступают почти все, но я не вижу в этом особого героизма.
— Может быть, это и не героизм, но все-таки поддержка, без которой несомненно было бы гораздо меньше героев. Я говорю так, Поль, потому что мне кажется, ты немножко смахиваешь на сектанта.
— А что это значит — сектант?
— Сейчас некогда тебе объяснять. Мы уже подъезжаем…
— Жандармы, — предупреждает Поль.
— Что им нужно?
— Не волнуйся, это палиссакские жандармы. Они знают меня, вот увидишь.
Действительно, перед самым въездом в городок поставлены для наблюдения за проезжающими четыре жандарма и ефрейтор. Лажони, стоящий посреди дороги, отходит в сторону и дает знак молодым людям, чтобы они проезжали.
— Подождите! Подождите! — останавливает их ефрейтор и обращается сначала к Полю: — Откуда ты едешь?
— С мельницы.
— Гм! Без обмана?
— Я же вам говорю!
— А девушка — с тобой?
— Да, со мной.
— Дайте-ка нам ваши документы, мадемуазель.
Немного обеспокоенная Соланж протягивает ему удостоверение личности.
— Вы — из Бордо?
— Конечно, — вмешивается Поль, — моя кузина.
— Хорошо, — разрешает ефрейтор. — Проезжайте!
— Какая скотина! — говорит Поль, когда они отъехали на некоторое расстояние. — Здесь его терпеть не могут. Сейчас еще он ведет себя сносно. Чует, куда ветер дует. А если бы ты знала, каким он был в начале оккупации! Прямо отъявленный кагуляр.
— Ну, пока нам не приходится на него обижаться, — замечает Соланж.
— Надеюсь, на этот раз ты не будешь упрекать меня в том, что я сектант.
Молодая девушка улыбается открытой улыбкой. Этот Поль, с его неиссякаемой жизнерадостностью, сумел — пусть хоть на короткий срок — рассеять ее мрачные думы…
Четыре человека с трудом продвигаются по размытой дождем земле: Марсо, Констан, Рамирес и Пейроль. Они отправились в путь рано утром, и силы их почти на исходе.
— Какая гнусная погода! — ворчит Рамирес.
— Будет тебе охать, — говорит Марсо. — Эта погода, может быть, и выручает нас.
Накануне вечером, выполнив свое задание, Пейроль вернулся в замок. Он принес тревожные вести: в соседней деревне остановилась рота немцев, жандармам дали приказ наблюдать за дорогами, а на ферму Борденавов прибыли дарнановцы. Но и помимо Пейроля Марсо получил много сообщений, подтверждающих появление немецких войск в близлежащих районах. Было ясно, что против отрядов маки готовится очень серьезная операция.
— Значит, мы вовремя приняли меры предосторожности, — сказал Марсо Констану. — Как твое хозяйство?
— Серве сумел все уладить со своим госпиталем. Больных взял на свое попечение один местный врач, он сам разместит их по фермам. Раненые отправлены вместе с Серве и санитарами на трех машинах… Теперь — о том, чем я непосредственно ведаю: оружие укрыто в надежном месте, не так далеко отсюда, и позже мы его заберем; впрочем, большая часть его выдана на руки; ну а прочее имущество только что отправлено с автоколонной…
