В другом измерении.
Мир продолжал существовать. Живущие здесь люди успели десятки раз родиться и умереть. До неузнаваемости изменились окрестности со времен мифической битвы добра со злом. Теперь лишь в сказках рассказывали о чудовищных событиях древности, о битве примеров которой история не знала. События той ночи начали забываться. Лишь мрачная полуразрушенная цитадель зла продолжала возвышаться над горными хребтами, напоминая о реальности прошлых событий. За эти триста лет никто так и не рискнул подойти к ней. То, что происходило внутри оставалось для смертных загадкой.
Лорд Эвандэр устроился на мягком диванчике в хрустальном зале и потянулся. Это тело пора менять. Невозможно слишком долго поддерживать функции захваченного организма. Тратится драгоценная сила. Он поморщился и взглянул на заточенного демона. Прутья клетки периодически вспыхивали красным свечением, и пленник в тот же миг вздрагивал от невыносимой боли. Схваченный относился к демонической разновидности аггелов. Этот факт был на пользу Лорду. Аггелы обладали своей постоянной оболочкой и не нуждались в поиске тела-сосуда для пребывания в мирах. Как только такой демон приходил в мир, то сразу принимал свой природный облик. В случае повреждений оболочки, она почти мгновенно регенерировалось. Сейчас же клетка не позволяла этому случиться, и демону приходилось испытывать все страдания обычного человека. К счастью Лорда Эвандэра, умереть он тоже не мог, хотя уже дважды пытался.
Охотник задумчиво поглядел на закованное в цепи и изломанное в десятках местах тело, содранную кожу, оторванную руку, которая валялась тут же. Нужно менять тактику. Триста лет он уже обрабатывает этого еретика и все никак не принудит его покориться. Конечно, бессмертному спешить некуда, возможно, еще лет триста и он сдастся. Но наблюдать за этим куском мяса, одержимым болью ему уже приелось. Хотелось разнообразия. Демон приоткрыл ментальный канал и очутился в море боли. Разум несчастного бился в клетке тела, пытаясь выбраться. Похоже, он уже делал это неосознанно.
— Все еще пытаешься отрицать свою природу и предназначение? — поинтересовался он, пробуя на вкус его ярость. Ярость жгла сильнее огня. — Рано или поздно ты сломаешься. Мне доложили, ты снова пытался совершить самоубийство? Мы все восхищены твоей отвагой, но так просто ты от нас не избавишься. Эй, аггел, слышишь меня? Отвечай, когда Лорд задает тебе вопрос!
Повелитель Охотников закинул ему в сознание ментальную бомбу. Пленник взвыл и задергался.
«Слышу», — донесся телепатический ответ, окрашенный болезненной злобой. Говорить демон уже не мог — челюсть давно вырвали.
— Вот видишь, ты уже выполняешь мои приказы, — ухмыльнулся Лорд.
В него полетело ментальное копье, совсем слабенькое. Эвандэр отбил его не моргнув и глазом.
— Ну-ну, спокойнее, — произнес он, поднимаясь на ноги и подходя к клетке. — Знаешь, ты мне нравишься. Такая внутренняя воля редко встречается. Из тебя получится прекрасный исполнительный раб.
Голова дернулась и замерла. Один глаз давно вытек, а вот второй Эвандэр распорядился оставить. Он сейчас и открылся. Аггелу стоило огромных усилий разлепить веко. В глазу плескалось безумие. Не верьте, что демоны не сходят с ума…
— Я могу прекратить всю эти мучительные пытки немедленно, просто покорись мне. Признай мою власть, и больше никто никогда не будет охотиться на тебя. Ты вернешься домой, станешь тем, кем должен быть.
«Иди на….. и засунь себе свое… в… Я скорее распадусь на… атомы, чем покорюсь тебе. И неважно сколько… евых лет мне еще придется страдать. Этого… права ты от меня не сможешь отнять… ый ублюдок!»
Лорд Эвандэр поморщился, поглядев на полуразложившееся тело, а затем вновь прислушался к чувствам пленника.
— Нет, дорогой мой друг, — покачал он головой. — Я слышу твои колебания. Нет, до полного разложения тебе еще далеко. Скажи, а ты уверен, что потеряв физическую оболочку, ты умрешь? Говорят пребывание в мирах в изначальном состоянии для демонов твоего рода чрезвычайно тягостно.
Охотник почувствовал тянущий запах паники, которая впрочем мгновенно растворилась во вспышке боли.
— Мне пора, мой друг, — мягко проговорил Эвандэр. — Помни, я тот, кто может убрать все твои страдания, разрушить эту тюрьму. В любое время. Мне нужно лишь твое имя, аггел. Всего лишь этот проклятый набор звуков. Подумай хорошенько. И позови, если одумаешься.
Лорд Охотник еще раз поглядел на скрученную магией фигуру пленника и, не заметив никаких изменений, растаял в воздухе, отправившись ловить других несчастных свободных еретиков.
В ту же секунду двери в хрустальном зале распахнули. И в помещение вошел один из теней Охотника. По распоряжению Лорда пойманный аггел не должен был оставаться в одиночестве.
Остров сознания плавал посреди моря страданий. Иногда бушующие волны заливали и его, и тогда плененный демон становился безумием, растворяясь в густом сиропе боли. Иногда ему удавалось сохранить себя лишь благодаря огню врожденной ярости и жажды мести, желания убивать кого угодно, пусть даже и себя. Тогда он и предпринял ту безрассудную попытку свести счеты с жизнью. Броситься на решетку оказалось верным решением. Разряд, который он получил, слегка потрепал его энергетическую структуру, распылив ничтожную часть. Возможно, из этой идеи что-то и вышло, если бы ему дали повисеть на прутьях хотя бы пару часов, но тени Охотника смогли скрутить его раньше. И сейчас он, закованный в цепи, не мог даже дотянуться до собственной смерти.
Он не видел выхода и все яснее сознавал правоту слов Охотника. Ему не выдержать. Раньше он еще мог держать ментальные щиты, глушить боль. Сейчас разум Эвандэра спокойно считывает его чувства и порой мысли. А боль… боль все усиливалась. Демон начал думать, что она была всегда. На это делал ставку Лорд, предлагая избавление от вечных терзаний. То о чем только может мечтать страдалец.
Эвандэр прав, силы иссякали. Но он не собирался превращаться в раба. И пусть боль вливалась в его сознание, мешая понимать происходящее вокруг, но огонь свободы она не могла залить. Пока не могла. Разум аггела дрейфовал посреди тьмы. Исчезли руки, ноги, голова. Его телом стала боль. К ней нельзя привыкнуть. Так он и лежал не чувствуя времени, полностью одуревший.
Когда шторм стихал, к нему приходил гость. Зеленый дракон лежал рядом и иногда что-то говорил.
