Не выдержав напора Лысана, подушка дивана беззвучно съехала на пол, и перед изумленными глазами Лысана появился полированный, красного дерева приклад винчестера, который Луис положил под подушку, вернувшись из гостиницы «Подкова». Лысан схватил его в руки, потянул затвор на себя и увидел гильзу первого патрона в стволе. Он издал воинственный клич и направил ствол винчестера на Луиса.
– Ну-ка, руки за голову, сукин сын! – заорал Лысан, но вовремя сообразил, что кричать не следует.
Луис оставался на месте и не думал поднимать руки. Он смотрел на Лысана слегка удивленными, но спокойными, синими глазами.
– Я не думаю, чтобы вы стали стрелять! – проговорил он наконец. – Впрочем, как хотите!
– Как это, значит, как хотите! – зашелся от злобы Лысан. – Мы тебе всю кровь по капле выпустим… – и он обрушил на светловолосую голову Луиса поток ругательств. – Ты у нас попрыгаешь! – закончил он и кивнул Алексису: – Хватай его и вяжи! Сейчас мы ему язык развяжем безо всяких таблеток!
Алексис сдвинулся с места, но Луис поднял указательный палец и громко сказал: «П-х-х-х!», выстрелив в Алексиса пальцем так, как маленькая графиня обычно стреляла в злых волков из мультфильмов. Винчестер в руках Лысана дернулся вверх, а Алексис отпрыгнул как ужаленный.
– Он не будет меня хватать, потому что он боится! – снисходительно улыбаясь, объяснил Луис. – Но если хочешь, иди сюда! – Он пригласил Алексиса широким жестом. – Я прикроюсь тобой от этого лысого сквернослова. А то он в самом деле выстрелит! – Алексис еще дальше отшатнулся к стене.
Шакал, по-идиотски улыбавшийся все это время, вдруг подал голос:
– Шеф, а давайте, эту самую, девчонку поймаем! Она здесь, под окнами лазит. Тогда он сразу заговорит… Я могу выскочить и притащить ее!
Глаза Луиса широко открылись от ужаса.
– Нет, не смейте, ублюдки! Не трогайте ребенка! – вскричал он, бросаясь к двери, но Лысан стоял на его пути, упирая ствол винчестера ему в грудь, и злобно ухмылялся.
– Сначала тебе пуля, а потом все равно ее схватим, значит, в залог. Так что стой на месте!
Луис замер. Угроза оставить графиню в руках этих бандитов стерла уверенное и властное выражение с его лица. Ужас парализовал его.
– Давай, значит, посиди, успокойся! – Лысан подталкивал Луиса стволом ружья к креслу. – Во-о-н как тебя забрало! Знал бы – сразу эту девчонку взял да не возился с тобой! Ты что же это, может быть, папа ее? Пока доктор в больнице, ты, значит, к его жене дорожку протоптал и того… А похожа девчонка на тебя, вылитый отец! – приговаривал Лысан, оживившись. Он искренне поверил в то, что Луис отец графини. Иначе Лысан не мог объяснить его поведение.
Луис глотал воздух широко открытым ртом. Он задыхался от удушливого страха.
– Ну-ка, Шакал, позови-ка нам эту девочку! Осторожненько только так, ласково, значит, скажи, дядя Луис зовет, – продолжал глумливо шептать Лысан.
– Нет-нет, не надо, я все расскажу! – вскрикнул Луис, и Лысан довольно крякнул.
– Это, значит, само собой, что расскажешь, а нам она все равно пригодится! Вместе с ней будешь нас отсюда вызволять. Для надежности ее Алексис на руках держать будет. Он детей любит, добрый такой парень… – И тут Лысан сморозил грязную фразу. Смысл этой пересыпанной зловонными словами тирады был в том, что Алексис имел склонность насиловать молоденьких девушек, а еще больше ему нравились малолетние девочки. Лысан намекнул, что и Люси может оказаться Алексису по вкусу, несмотря на то что еще совсем маленькая.
– Я все расскажу! – шепотом повторил Луис, и слезы брызнули из его синих глаз. – Не трогайте Люси! Я все сделаю, все, что вам нужно, понимаете – все!
– Во-о-т, значит как их надо раскалывать! – самодовольно пробормотал Лысан, радостно рассматривая плачущего Луиса.
Шакал решил вставить свою реплику.
– А если он начнет, это самое, дергаться, Алексис этой девчонке двумя пальцами горлышко сдавит! Оно – хрусть! – и все! У детей горлышко слабенькое, двумя пальцами сломать можно. – Шакал с наслаждением смотрел, как забилось в судорогах тело Луиса.
– Нет, не надо, пожалуйста, не надо! Я все расскажу! Сейчас «порошок», весь «порошок» получите, сейчас! Сам отвезу вас! Пусть она будет на улице, не зовите девочку! – бессвязно бормотал, глотая слезы, дрожавший под прицелом винчестера человек, как две капли похожий на Луиса Хорхе Карреру. Но это был уже не он.
Луис исчез, как только его израненный страшными словами Лысана слух уловил слова Шакала о том, как просто сломать графине горлышко двумя пальцами. На его месте в кресле сидел и бормотал двойник Луиса, существо, лишенное жалости, существо страшное, беспощадное в своей жестокости, существо, сотканное из жажды мести.
Никто не сможет ответить на вопрос, где был сам Луис в это время. Он был вытеснен из самого себя этим новым ужасным существом, которое с дьявольской сноровкой и расчетом исполнило свой кровавый план.
Луис походил на помешанного. Он вскочил с кресла и засновал туда-сюда по комнате, хватаясь за голову и продолжая бормотать что-то неразборчивое. Потом остановился и явственно произнес:
– Да-да, конечно, «порошок»… Здесь, в стене, полтора килограмма. Сейчас, сейчас… Только девочку не трогайте, умоляю вас!
– Да ты не суетись! – Лысан все еще не решался опустить ствол винчестера. Он изумленно рассматривал преобразившегося, плачущего Луиса, который пять минут назад казался ему самым страшным существом в мире. – До вечера времени много, успеем «порошок» выковырять. Только веди себя по-честному. А то девчонке твоей сразу голову свернем. Пойди, сам ее позови, чтобы не испугать, значит. А я тебя под прицелом держать буду! – Сквозь неплотно прикрытые жалюзи из окна была видна графиня, продолжавшая возиться в лужах в нескольких шагах от дома. – Ну давай! Успокойся! А то богу душу отдашь! – уже успокаивал Луиса Лысан, видя, как тело «профессора» покрывается гусиной кожей. – Ты говорил, пиво есть. Давай, значит, пропустим по стаканчику! Духота страшная!
– Да-да, пиво! Я сейчас, я быстро! – подобострастно проговорил Луис, вскакивая с кресла и бестолково переминаясь с ноги на ногу. – Я к холодильнику?
Лысан благосклонно кивнул головой. Луис подбежал, размахивая руками, к холодильнику, вытащил ящик с бутылочками пива «Волчья голова» и поставил на сервировочный столик. Затем вернулся на кухню и, жалобно улыбаясь, принес четыре бокала. Его порывистые перемещения по гостиной показались Лысану безобидными.
– Сейчас, секунду… – шептал Луис, возвращаясь на кухню в третий раз и подбегая к шкафу, откуда появилась двухлитровая бутылка французского коньяка.
– Ну-ка, попробуй сам! – потребовал Лысан, и «профессор» налил себе на донышко и отпил без всякого выражения на лице. Потом завинтил пробку и тревожно посмотрел на Лысана. – Ну, давай, значит, попробуем! – согласился Лысан и передал ружье Шакалу, который легкомысленно взял винчестер под мышку и продолжал идиотски ухмыляться. Вид униженного Луиса пьянил Шакала, заставляя думать о себе намного лучше, чем он привык раньше. – Наливай! – благодушно разрешил Лысан. Он пододвинул вперед голую голову и протянул руку с бокалом.
