– Куда, Маня!? Не для тебя стоит.
– А ты откуда меня знаешь?
– Ты меня не помнишь?
Маня напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
– Не помню! – вскрикнула Маня.
– Я друг твоего покойного мужа.
– У меня нет покойного мужа. Я одна! – гордо заявила женщина.
– Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, – заговорил охранник.
– Ты меня не тревожь, – сказала Маня, описывая рукой в воздухе движения.
– Ты, что за воздух держишься?
К ним подошла женщина в форме:
– О, опять Маня здесь бродит, ушла бы она, куда подальше пока идет выяснение падения самолета.
– И эта меня знает, – пробурчала Маня.
– А кто тебя не знает! – в сердцах сказала женщина в форме, – раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! – и она с горечью махнула рукой.
– Ирина, ты чего волнуешься за нее, побродит тут лето и уйдет.
– Маня, ты пол можешь мыть? – с надеждой на понимание спросила Ирина.
– У меня земля вместо пола ее мыть не надо.
– Уборщицей будешь работать, тут в административном здании?
Взгляд Мани покрылся мглой, и она побрела к насесту.
– Ирина, она не в себе, что ты от нее хочешь?
– Вернуть к жизни.
– Напрасны твои усилия, ты лучше скажи, почему Як разбился?
– Черный ящик нашли, такие люди разбились! – воскликнула Ирина и всхлипнула.
– Молчи, имена не называй!
Маня побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке.
Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой куст и стала слушать.
– Здесь нашли погон, погибшего майора.
– Что если он жив?
– Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
– Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
– Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
– Будет выполнено, товарищ…
Мани дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собрались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
– Миша, Маня в себя пришла, – сказала Ирина.
– Маня, ты меня узнаешь? – задал свой обычный вопрос Миша, он ей задавал его уже не первый раз.
– Миша, это ты? – прошептала Маня.
– Я! Узнала, она меня узнала! – закричал радостно Миша, – все-таки она жена летчика.
– Маня у меня для тебя есть духи, цветочные, – сказала Ирина.
– Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! – громче произнесла Маня.
– Маня, твоя сестра приехала. Позвать ее? – спросил Миша.
– Кто она? Я ей не нужна.
– Ты мне нужна.
– Миша, зачем я тебе такая нужна?
– Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
– А я болею? Чем?
– Тебе было плохо, очень плохо. Твой муж погиб.
– Не помню мужа, тебя помню, Ирину помню, сестру не помню.
– Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
– Маня, ты хочешь работать? – спросила Ирина.
– Хочу, но я не помню, что значит работать.
В палату вошел врач, интересный блондин, красивого мужского возраста.
– Она пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
– Доктор, она тут помнит, тут не помнит, – сказала Ирина.
– Она вспомнит, через неделю приходите, раньше не надо.
Через неделю в палату пришел Миша Мухин, принес цветы, фрукты и платье.
– Маня, здравствуй!
– Привет, Миша!
– Я к тебе с подарками.
– Вот спасибо, платье в цветочек! Здорово, как! По сезону. Размер мой.
– Одевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
– Сейчас одену.
Миша вышел. Маня взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала, после гибели мужа. Со слезами утекало ее состояние 'помню – не помню', она все вспомнила. Посмотрела Маня на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, одела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Маня перед зеркалом. Женщины в палате затаили дыхание, Маня из жалкого создания, на их глазах превратилась в цветущую женщину в платье с цветочками. Маня вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать.
Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Маня взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты. Миша смотрел на дело своих рук и засветился от счастья, что Маня, прекрасная Маня, вернулась к жизни.
Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Маня их узнавала, улыбалась и шла с Мишей дальше.
Глаза без всякой хитрости, можно сказать покорно, взирали на говорящего хозяина дома. Хозяину лесть в глазах слуги, пусть временного, очень нравилась.
Посторонний наблюдатель мог бы сказать, что между ними протекает беседа, полностью устраивающая обе стороны переговоров. Хозяин, Кирилл давал указания бригадиру ремонтной бригады Огарку. Огарок составлял контракт, оговаривал цену, время, материалы. Бригада, в составе трех человек, сидела на крыльце и курила, перед очередной работой. Кирилл купил по бросовой цене особняк своего друга у его жены, а теперь по минимальной цене хотел сделать в нем капитальный ремонт.
Огарок обладал одной способностью, когда он видел, что хозяин скупой и будет прижимать его бригаду, он начинал смотреть так преданно в глаза хозяину, что о нем трудно было бы даже подумать, что бригадир чем-то не доволен. И внешне все было тип – топ.
Миша Мухин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты, на связанной крючком салфетке по середине обеденного стола. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко бригаде Миши приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах, и даже мертвая хозяйка лежала на своем месте, на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами, спать, и уснула красиво вечным сном. У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления.
Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка.
Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Миша и его люди пожимали плечами в знак полной неопределенности происшествия, они не понимали, зачем их вообще вызвали, ну умерла женщина, они-то здесь при чем? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры?
