– Это одно из помещений, где спали моряки. Они подвешивали к стойкам свои гамаки.
Хуан добавил:
– В двадцатом веке по-прежнему поступают так же, по крайней мере на военных кораблях.
– Поразительно! – выдохнула Тамара с округлившимися от удивления глазами.
– А теперь плохие новости, – сказал Хуан. Тамара остро посмотрела на него. – Нам придется его уничтожить. Я взял вас с собой, чтобы вы увидели его своими глазами, но нельзя позволить китайцам найти корабль.
– Но…
– Никаких но. Простите. Убедив аргентинцев, что в их интересах отказаться от своих здешних планов, мы не можем оставить Пекину лазейку, чтобы они заполнили вакуум. Не имея прав на эту территорию, они загребают жар руками аргентинцев. Этот корабль дает им основания для притязаний. Чертовски веские основания. Они открыли Антарктиду на триста восемьдесят лет раньше, чем первые европейцы увидели этот материк.
– Я… – Тамара наморщила лоб. – Ненавижу политику. Это одна из самых значительных археологических находок в истории, а мы должны уничтожить ее, чтобы не дать каким-то рвущимся к власти людям завладеть здесь нефтью?
– Боюсь, что суть именно такова, – сказал Хуан как можно мягче. – Все прочие варианты могут обойтись слишком дорого. Наше правительство решило, что не хочет выполнять роль мирового копа, но нужно показать людям, что нарушение международных договоров в любом случае имеет последствия. И чтобы сделать это, мы должны уничтожить корабль.
Тамара не смотрела на него и ничего не сказала, но в следующую секунду едва заметно кивнула.
Хуан на мгновение положил ладонь ей на плечо и вернулся к приборам управления. Он выпустил часть воды из балластных цистерн, и подводная лодка начала подниматься к поверхности. Сразу стало светлее.
После всплытия, Хуан перебрался через сиденье Линды, чтобы дотянуться до верхнего люка.
– Вернусь через секунду.
Поворачивая штурвал задраечного устройства, открывавшего люк, он отступил в сторону, чтобы не попасть в поток ледяной воды, устремившейся на палубу, потом выбрался наверх по встроенному трапу; руки занемели от прикосновения к мокрой стали. Хуан высунул голову из люка. От холода перехватило дыхание. Пазухи носа кололо, как иглами, глаза жгло. Не обращая на все это внимания, Хуан сосредоточился на окружающем. В щель между двумя горами, которые поднимались в небо по меньшей мере на две тысячи футов, свисал язык льда. Лед образовал между ними вертикальную стену, которая спускалась к самой воде. Нижний край был частично изъеден волнами и приливами, но остальное выглядело как сплошной массив.
– Ты подойдешь, – сказал Хуан вслух; ветер срывал слова с губ. Хуан тотчас нырнул в относительное тепло лодки.
А когда занял свое место, первым делом до предела увеличил подачу тепла. И к черту экономию энергии.
Хуан со спутниками еще не вернулся на «Орегон», а в залив, где лежал на дне корабль «Молчаливые воды», уже отправилась группа под руководством Майка Троно. Хуан по радио приказал идти на большем «Номаде» на север и начать подготовку корабля к исчезновению. С Майком в подводной лодке отправились еще пять человек и почти тонна различного оборудования.
Они направлялись в холодную трудную ночь.
После самого долгого и горячего душа в своей жизни, узнав, что промерный катер аргентинцев провел в том заливе час, а потом вернулся, Хуан созвал совещание глав подразделений, чтобы обсудить следующую фазу операции. Совещание закончилось быстро. В те спокойные часы, пока они возвращались от места крушения, Кабрильо разработал план, требовавший лишь небольшой доводки. Меньше чем через два часа после возвращения он снова был в шахте для спуска.
Чтобы не тратить времени на перезарядку батарей «Дискавери», техники просто заменили их на новые, поменяли установки для очистки воздуха от углекислоты и заполнили все резервуары воздухом. Для этой операции Кабрильо выбрал в помощники Франклина Линкольна. Он не ожидал стрельбы, но бывший морской котик, хоть и здоровяк, несмотря на свои габариты двигался неслышно как призрак и участвовал в тайных проникновениях чуть ли не больше, чем все остальные члены экипажа вместе взятые.
Когда они уже были готовы к выходу, появился Кевин Никсон. Вместе со своими помощниками он переделал арктическое снаряжение так, чтобы оно напоминало аргентинское. Облачившись в брюки, куртки, капюшоны, шарфы и солнцезащитные очки, Хуан и Франк станут совершенно неопознаваемыми.
Им потребовалось десять минут, чтобы войти в узкий пролив. Даже из-под поверхности они видели огни на берегу. На буровых платформах грохотали и выли механизмы, и казалось, что ты не в воде, а на автосвалке. Промышленные шумы маскировали шум их моторов, так что необходимости скрываться не было.
– Что это за шум? – спросил Линк, когда они скользили в тридцати футах под водой.
– Буровые платформы?
– Нет. Глухое бульканье, что ли. Оно было очень громким, когда мы входили в залив, а сейчас притихло, но я по-прежнему его слышу.
Хуан сосредоточился и тоже услышал необычный звук. Он рискнул включить один из слабых прожекторов. С поверхности это будет выглядеть, как отражение луны в воде. В этом свете он увидел завесу из крошечных пузырей, поднимающихся с морского дна. А когда глаза привыкли, они с Линком заметили решетку из труб, проложенных по дну; они и были источником звука.
Хуан выключил прожектор, и они с Линком переглянулись.
– Есть идеи? – спросил наконец Линк.
– Так они не дают заливу замерзать. – Хуан взглянул на один из компьютерных дисплеев. – Ага. Так и есть. Температура воды – около шестидесяти градусов[49]. Должно быть, используют газ с буровых платформ, чтобы нагревать воздух, и этот воздух подают через трубы. Очень хитроумно, если подумать.
Несколько мгновений спустя они прошли в ста ярдах от большого стоящего на якоре крейсера.
– А с этим что делать?
Хуан почти чувствовал его мрачное присутствие в этих чернильных водах, словно в них затаилась гигантская хищная акула. Бой «Орегона» с крейсером будет коротким и жестоким, а завершится, вероятно, тем, что оба корабля окажутся на дне.
– Надеюсь, сегодня вечером ко мне придет вдохновение.
В двадцати ярдах от причала Кабрильо выдвинул перископ «Дискавери», оснащенный телевизионной системой для низких уровней освещенности. Он был не больше пачки сигарет, а картинку транслировал на дисплеи высокой четкости на подводной лодке и на борту «Орегона». Следующие нескольких минут Хуан перемещал камеру из стороны в сторону, и десятки пар глаз следили за пирсом. Помимо рабочих катеров, привязанных к причалу, смотреть было не на что, кроме бетонных опор. Было попросту чересчур холодно, чтобы люди могли долго дежурить.
