— Да, слушаю, — хрипло произнес он в рацию.
— Дэн, это Нина. У нас проблемы. Кто-то пытался вытащить Меррика.
Сингер моментально проснулся.
— Что? Расскажи мне все в подробностях!
— Их было четверо. Троих мы взяли, однако последнему удалось уйти на мотоцикле. Сьюзен ранила Меррика в грудь. Благодаря ей-то, мы, в общем, и узнали, что на тюрьму совершили налет. Люди, стерегущие Ндебеле, обнаружили на крыше парашюты.
— Стоп. Сьюзен стреляла в Меррика?
— Да, в грудь. Она разыграла роль жертвы похищения, а когда выдалась возможность, выхватила у одного из налетчиков пистолет и выстрелила. Мы остановили кровотечение и вкололи ему дозу героина из запасов Джена. Да, об этом не волнуйтесь, я конфисковала у него наркотики.
Наркозависимость подчиненных беспокоила Сингера меньше всего.
— Вы выяснили, кто пришел за Мерриком?
— Они заявляют, что их наняла сама компания, чтобы спасти Меррика и Сьюзен. Вот уже два часа они повторяют одно и то же. Старший офицер гарнизона заявил, что хочет расправиться с ними на рассвете, Дэнни, — на последней фразе ее голос дрогнул, в нем отчетливо отразился весь ужас того, что должно было случиться. — Все выходит из-под контроля. Я не знаю, что мне делать.
— Для начала успокойтесь, Нина, — было слышно, как Сингер и сам глубоко вздохнул, силясь успокоить и так расшатанные нервы и обдумывая, как лучше ему урегулировать эту ситуацию. Из-под навеса, под которым он спал, Сингер разглядывал пар, медленно поднимавшийся от кустов, росших прямо посреди илистого болота, которыми славился Дьявольский Оазис. Где-то неподалеку шумно вздохнул спящий африканец. Там, вдалеке, где располагалось сливно-наливное оборудование для нефти, отчетливо виднелись яркие огни прожекторов. От одного этого вида его начинало мутить: как губительна для природы деятельность людей.
— Как вы мне прикажете поступить? — спросила Нина.
Сингер взглянул на часы. Было около половины пятого утра. Ложась спать, он еще раз прослушал прогноз метеорологов. Они показали, что надвигающийся с Атлантики ураган собирается стать десятым, самым сильным ураганом текущего года и наверняка унесет многие миллионы жизней.
Захватить Меррика и заточить его в Дьявольском Оазисе — было стадией номер один задуманного Сингером плана. Затем оставалось только выждать время, пока шторм не наберет достаточной силы, и тогда наступит черед второй стадии. Мать-природа сделала свое дело, хотя ей, конечно, немного помогли генераторы, размещенные неподалеку от Намибии.
— Завтра я отправлю за вами самолет, — ответил он.
— Но… — начала было Нина, но вдруг замолкла.
— В чем дело?
— Дэн, они собираются убить трех спасателей на рассвете. Мы все здесь только это и обсуждаем. Никто из нас не хочет быть причастным к этому делу. Настроение, сами понимаете, не из лучших. Начальник охраны все еще считает, что за Ндебеле отправили команду, и не успокоится, пока этих троих не прикончат.
Сингер замолчал.
— Ну, хорошо. В сорока милях к востоку от вас есть одно подходящее место. Пилот, который доставил меня в Дьявольский Оазис в первый раз, рассказал мне о нем. Не помню точно его названия, но вы сразу же найдете его на карте. Город практически безлюден, однако в нем имеется взлетно-посадочная полоса. Сейчас я свяжусь со своим пилотом в Киншасе, и он вылетит за вами с рассветом. Садитесь на грузовик и езжайте туда. За вами прибудут где-то около обеда.
— Спасибо, Дэнни. Отличное решение.
Сингер выключил рацию. Ему уже было не до сна. Годы, потраченные на подготовку этой миссии, на составление ее тщательного, детально продуманного плана, теперь должны были принести свои плоды. Почти все свое состояние он спустил, чтобы осуществить этот грандиозный план мести. Насколько проще было бы заставить Меррика просто отвалить ему кругленькую сумму из многомиллионного состояния, только лишь припугнув его. Это избавило бы его теперь от стольких переживаний.
Однако, рассматривая нефтяные установки, Сингер вновь подумал, что все эти трудности сделают его месть еще более сладкой. Ведь, как это бывает, ничто не приносит столько удовлетворения, как день усердного труда. За это он с удовольствием расстался бы ещё с парочкой миллиардов долларов. Эти деньги достались ему легко. Ему и Меррику едва исполнилось тогда двадцать, когда они запатентовали свое первое и самое крупное изобретение — установку, предотвращающую выделение серы в атмосферу. Конечно, им тогда пришлось потрудиться, чтобы довести аппарат до ума, однако после открытия деньги полились ручьем. Да не это главное. Это деньги пришли к нему легко. Но известность, слава, богатство, пришедшие позже — к ним он никак не смог привыкнуть. Меррик смог, а он нет.
Он работал не покладая рук, трудился с утра до ночи. Он также заслуживал успеха и популярности, как и Меррик. Однако мир, похоже, считал по-другому. Тогда он решил мстить. И результат этой мести, этой его победы над Мерриком, над остальными жалкими людишками, которые его любили и уважали, лишь он один мог полностью искупить те лишения, тот нечеловеческий труд, что вложил он в компанию. Что значили деньги по сравнению с этим? И руководствовался он благими намерениями: боролся за спасение планеты, пусть даже и странным, своеобразным способом.
В который раз за многие десятилетия, пока он мало-помалу приводил в действие свой коварный план, порадовался он тому, жизни скольких людей ему удастся спасти, когда мир, наконец, уже совсем скоро, проснется с осознанием всех бед, что натворило человечество, будь то глобальное потепление или загрязнение океанов, и начнет исправлять свои ошибки. Сознание человека перевернется, каждый превратится в эколога до мозга костей. Цифры забегали за десятки миллионов. Иногда ему даже казалось, что он был послан Богом, чтобы спасти умирающее человечество. Ему часто рисовалось, как в далеком будущем каким-нибудь историкам взбредет в голову покопаться в прошлом планеты Земля, и они наткнутся на этот год, год сильнейшего урагана в истории человечества, и поймут, кому они обязаны своей жизнью. Они будут его чтить. Будут любить и уважать.
Часто он задавался вопросом: как же тогда в будущем его будут называть? Как вообще обращаются к таким людям? Ведь к нему же будут обращаться там, в будущем, ведь он будет словно Бог для них. Единственное, что приходило ему на ум, было слово мессия. Его никогда не волновала религия, более того, он считал, что все мировые религии — сплошь вымысел, однако мессия, казалось ему, подходило, как нельзя лучше.
— Мессия, — громко и величественно произнес он. — Они даже никогда не узнают, что именно я спас им жизни, но я их мессия.
