в жизни не нажмет на курок. Захар торговец, но никак не убийца. Он мог бы приказать кому-то, но сам… сам он никогда не выстрелит.
– Не сомневайся! – воскликнул рыжий, неровно взмахнув рукой, будто хотел подтвердить свои слова. – И если не хочешь умереть, отойди и дай нам уехать.
– Хм, – Глеб чуть сощурившись посмотрел в лицо Златову, после чего сделал вид, что задумался, опустив взгляд в пол. Однако для себя-то он уже давно все решил.
Шаг в сторону, нервная улыбка на лице Захара, сменившая неким подобием облегчения…
– Извини, я не могу тебя отпустить, – холодный голос Маршала заполнил собою пространство, после чего парень сорвался с места чем-то очень быстрым и крайне опасным.
Как и ожидалось, Захар не смог выстрелить. Пистолет полетел в сторону. Где-то за спиной вскрикнула Юля. А кулаки Глеба, наконец-то, настигли свою цель. Первый удар…
И тут его словно освободило. Что-то внутри щелкнуло, будто отпустив невидимую тетиву, отправляя всю его силу, ярость, злость, беспокойство разливаться по телу волнами, дающими едва ли не полное могущество. Все тело казалось невероятно легким, но вместе с тем неуязвимым.
Златов бил его, бил в ответ, руками, ногами, но все это казалось смешным. Глеб просто не чувствовал ничего. В голове билась одна единственная мысль – отомстить за Милу. Раздавить, уничтожить одного единственного человека виновного в том, что его девочке пришлось последние дни жить как на минном поле. И все из-за того, что кто-то не смог подумать головой и остановить свою придурочную сестрицу.
Они оказались на улице, катаясь в грязи, как две сцепившиеся собаки. Рыча точно так же, стремясь разорвать друг друга на куски. Один боролся за жизнь, другой желал смерти. И каждый из них готов был идти до конца.
Перевернувшись в очередной раз, Глеб оказался сверху в этом клубке. А Захар уже слишком слабо сопротивлялся.
– Я же говорил, что трогать мое запрещено, – прорычал совсем уж нечеловеческим голосом Маршал, склонившись низко к окровавленному лицу Златова.
– Я до…о… лжен б… ыл, – запинаясь на каждом слове, ответил Захар. – Она м… оя сес… стра. Т… оже мо… е.
– А это меня уже мало волнует, – оскалился Маршал. – Умей рассчитывать свои силы, чтобы не попадать в такие ситуации. А сейчас тебе придется умереть.
В глазах Златова мелькнула тень животного ужаса, когда он понял, что этот измазанный в крови, жуткий, больше похожий на какого-нибудь демона, парень не шутит.
– Прощай…
Звонкий хлопок, сильный удар в районе лопаток, резкий вдох, который тут же задержан. И что-то липкое начинает стекать по коже. Во рту противный металлический привкус. И откуда-то очень много крови. И боль…
Медленно обернувшись, Маршал увидел, как сильно дрожит пистолет в руках Минаевой…
Очередной хлопок, девушку передернуло, и она тут же упала на землю. Истошный вопль Златова. Глеб завалился набок, уткнувшись лбом в дорожную грязь. Сознание медленно поплыло в небытие, позволив парню все же услышать напоследок грохот от появившегося вертолета.
Забавно, неужели это будет последнее, что он услышит в своей жизни? Как жаль…
«Держись, Глеб» – яркие зеленые глаза цвета летней травы и мягкий голос.
Мила.
– Держись, Глеб! – вопила Мила, тряся Маршала за плечи. Буквально пару минут назад все люди Златова сдались, оставшись в количестве не превышающем дюжину. Перестрелка закончилась и девушка тут же побежала к Стасу, которого заметила первым в толпе. Однако Привалов с крайне обеспокоенным лицом куда-то побежал, даже не обратив внимания на нее.
В груди затрепыхалось что-то крайне неприятное, и Кредова последовала за ним. Через минуту ей показалось, что у нее остановилось сердце. Глеб лежал на земле в расцветающей под ним луже крови. Рядом лежал Златов, а чуть дальше Юля. Но до них девушке не было дела. Все ее внимание было обращено к одному человеку. К дорогому человеку, не подающему признаков жизни.
– Глебушка, – пролепетала она, переходя с шага на бег. – Глеб. Глеб!
– Остановите ее! – громкий крик Андрея, который вместе с Никой и другими законниками уже был тут.
Кто-то дернулся навстречу девушке, но ловко избежав их рук, Мила приземлилась на колени рядом с Глебом, тут же хватая его за плечи.
– Не смей умирать! Слышишь?! Не смей! – кричала она, не замечая, как слезы ручьем бегут по щекам. – Глеб, держись!
– Мила, не трогай его, – рядом возникла Ника, пытаясь обнять девушку.
– Нет! – Кредова оттолкнула от себя подругу, с отчаянием продолжая тормошить Маршала. Взгляд девушки стал безумным. Как загнанный напуганный зверь, полный отчаяния. – Глеб! Открой глаза!
Тонкий, незаметный укол в шею… Тьма…
– Я думаю, так будет лучше, – Антон спрятал в карман небольшую вещицу, которую посторонним видеть не обязательно. – Пусть поспит пока что.
– Спасибо, – кивнул Андрей.
– Как-то нехорошо получилось, – виновато закусив губу, проговорила Ника. – Снова я все завалила.
Капитан посмотрел на сержанта долгим взглядом, после чего все же ответил:
– Да нет, ты отлично справилась, – Андрей покосился на Минаеву, выстрелившую в Глеба, и на Захара. – Ты все правильно сделала.
Со стороны послышался топот бегущих ног.
– Всем разойтись, – гаркнул капитан, сам отходя в сторону.
Рядом с Глебом притормозили санитары с носилками…
Девушка вышла на крыльцо школы и не сдержала тяжелого вздоха. Вот и все. Школа закончена, и все документы получены в кабинете директора. Без праздников, без веселья, без смеха и радости. Не будет никаких торжественных гуляний. Ничего не будет…
На улице стало по-летнему тепло. Намного теплее, чем было месяц назад. Утренний ветерок под ранними лучами солнца скользнул по щеке, намереваясь, как и прежде, запутаться в длинных русых волосах. Ветер промахнулся. Не было больше этих волос. Теперь кончики не доставали даже до плеч.
Дернув головой, от чего солнцезащитные очки соскользнули на нос, Мила пальцем поправила их и, сунув руку в карман джинсов, все же двинулась к ставшей уже едва ли не родной за этот месяц машине.
Кеды делали ее шаги практически бесшумными. В туфлях так не походишь. Да и нет больше никаких туфель. Крайне неудобная обувь. Да и не нужная. Желание быть красивой отпало.
Усевшись рядом с водителем, Мила устало проговорила:
– Кофе хочу.
– Без проблем, – Антон, сменивший деловой костюм на обычные футболку и шорты, завел машину, и через минуту они выезжали на проспект. – Все забрала?
– Ага, – в голосе девушки не было ни единой эмоции. Как и на ее лице. Как и в ее поведении. Порой казалось, что душу из нее вытряхнули, оставив одно тело, живущее так, как должен жить нормальный среднестатистический человек.
– И что теперь? –
