— Как я поняла, прятаться в склепе унизительно…
— Я сам прятался в этом убежище все детские годы. Моя мать попала в гарем на острова Блаженства. А меня оставила на Дальнем. Я отыскал это место в скале. Разумеется, я никому не говорил о том, где скрываюсь во время гона. Никому, кроме своего друга Стато. Мы прятались вместе. Ты же знаешь Стато. Он до сих пор держится за мой хвост…
— Почему ты не сказал ей об этом?
— Чтоб весь остров узнал? Чтобы меня презирали и кликали трупоедом? Меня бы тут же выперли из стражей. Упрямая старуха сама погубила внуков.
— Но у тебя были деньги. Эти дети могли бы жить!
— Тогда мне не хватило бы на взятку архонту Пло. И мы бы погибли. Оба. А эти ребята — на следующий год. Потому что гон повторится не раз и не два, пока они вырастут…
— Они уже не вырастут, Крто…
— За что ты злишься на меня? А? Хочешь, чтобы я исправил жизнь Эгеиды? Это не в моей власти. Так было и будет всегда. Это закон стада. Биологический закон.
— Но ведь вы разумные существа! Вы могли бы что-то сделать.
— Мы и делаем. Детей и подростков увозят в детский интернат на время гона. Многих потом не находят — самцы поодиночке проникают и туда.
— Почему не всех?!
Крто отвернулся и стал смотреть на бегущие к берегу волны.
— Одно время стали увозить всех. И даже самок, которые не хотели стать добычей стада. В те годы стадо после долгого и тяжкого труда на шельфе высаживалось на пустые острова, где им доставались лишь старые или покалеченные самки. И тогда стадо ринулось на острова Блаженства. Стражи не смогла их сдержать. Весь период гона продолжалась оргия насилий, грабежей и убийств. А когда эгейцы вернулись в Океан, весь берег был завален трупами. После этого Император в ярости дал приказ об отстреле части стада. Их выкупил филиал «Гибрида». И отправил на разработку старого шельфа. На глубине, на которую эгейцы могут опуститься, но с которой уже не могут всплыть. Назад не вернулся никто.
— Хочешь оправдаться передо мной?
Крто энергично взмахнул в воздухе рукой — новая перчатка производила впечатление почти настоящей человеческой руки.
— Уж если перед кем мне и оправдываться, то только перед своими. Ибо я постоянно нарушаю их законы… Я — трупоед, я выбрал тебя. За одно это веселист Слокс может меня уничтожить. А о твоих нормах и обычаях я мало что знаю.
* * *
После стольких испытаний, унижений, усилий и боли — достижение цели. Если бы я была уроженкой Эгеиды, то эти достижения обернулись для меня безмерным счастьем. Но я пришла из другого мира. Внешне острова Блаженства напоминали планетку дешевого отдыха, куда отправляются покутить стесненные в средствах практиканты, начинающие космоплаватели и чиновники низших разрядов. Мало удобств, мало развлечений, и лишь теплое море да морепродукты — от которых меня уже начинало мутить — вот все блага островов Блаженства. То, что казалось Крто бесценным даром, было в моей прежней жизни малостью, доступной каждому. Как если бы парень-практикант пообещал пригласить меня в роскошный ресторан, а привел в дешевую забегаловку. Но для Крто, выросшем на Дальнем, острова Блаженства были подлинными островами Блаженства. Он ожидал моего восторга, признательности, восхищения его подвигом. В первый момент я искренне была ему благодарна. Он спас мне жизнь, остров Вдохновения показался мне островом Покоя. Координатор наделял стражей домами, и мы поселились в небольшом домике с бассейном на берегу Океана. Чтобы окунуться в белую кипень прибоя, надо было лишь сбежать вниз с обрывистого берега. Да вот беда: отныне я не могла бегать.
Это открытие привело меня в отчаяние. Что же, я так и буду день за днем сидеть на этом стульчаке, похожем на старинные инвалидные кресла, которыми когда-то пользовались люди. Я, молодая, совершенно здоровая девчонка. Ведь я могу бегать! Могу кувыркаться, могу…
Стоп! Зачем я рассказываю вам все это!
Прошло несколько недель… или месяцев? Точно сказать не могу… У меня появилось ощущение, что я сижу в большом чулане и смотрю на мир сквозь крошечную дырочку. А Крто обживался. Крто притаскивал в наш чулан одну хламину за другой и восторгался приобретениями.
— Крто, я хочу послать письмо родителям через интернет… что я жива.
Я каждый день заново осознавала: жива! И пыталась понять, что означает — это «жива». Восторг… первый восторг быстро прошел, и появилась смутная тревога.
Крто был без маски. И я увидела, как побелел у него нос. Я уже знала, что это значит.
— У тебя есть связь через Интернет? — настаивала я.
Он замотал головой. Этот жест был человеческий — он перенял его от меня. Но я заметила, что у эгейцев на островах Блаженства в ходу была человеческая мимика, особенно, у тех, кто носил человеческие маски.
— Связь только у архонта. И то она вся перлюстрируется. Как только ты сообщишь…
— Я могу иносказательно.
Он взвизгнул — пронзительно, так, что заложило уши.
— Нет! Сам адрес тебя выдаст. Понимаешь?
Я еще не понимала. Лишь чувство тоски усиливалось.
— Что же мне делать?
— Давай подождем и не будем рисковать, — предложил он. — Случай непременно представится. Будем ждать…
Случай представился, хотя и не для меня. Через год на архипелаге во время гона погибли два стража и координатор острова Вдохновения. Два десятка обезумевших самцов из стада пытался прорваться на архипелаг. Крто во время схватки занял место координатора. Но чтобы занять его пост официально, опять пришлось давать взятку. Все наши накопления за этот год пошли на подкуп. Пришлось еще занимать. Эгейцы нашего положения не пользуются услугами банков — все занимают друг у друга. Берут у равных себе, никогда — у начальства.
Став координатором, Крто тут же вызвал с Дальнего Стато. Я вспомнила собачье умиление во взгляде и жаркие шепот: «Не переживу…»
Но пережил. И вот — достиг.
Явившись на острова Блаженства, Стато бухнулся на землю, набил рот камушками и стал их жевать. Кровавая слюна текла по подбородку, но он жевал и жевал, пока не разжевал камни в песок, а потом выплюнул эту кровавую массу в подставленные щупальца Крто. Это была клятва вечной верности. Отныне жизнь Стато принадлежало Крто безраздельно. Древняя форма. Архаика. Так же, как слово «женщина».
— И ты тоже давал такую клятву кому-нибудь? — спросила я у Крто.
— Я? Нет… Я давал только взятки. Это надежнее. А клятву можно нарушить — в любой момент.
— И Стато ее нарушит? — мне был неприятен его цинизм.
— Нет… Стато — не выдаст. Но Слокс давал клятву верности предыдущему императору. А потом перерезал ему горло. Говорят нынешний — жевал камни Слоксу. Говорят, так…
