XIV. Корабль без матросов
В гавани Сан-Франциско стоит корабль, на корме которого написано «Кондор». Это небольшое судно, около 600 тонн, предназначенное для мирных коммерческих операций, и, судя по названию, принадлежит Южной Америке, так как птица, в честь которой его назвали, водится именно в этой стране. Трехцветный флаг, развевающийся на корме, подтверждает эту догадку. Нижняя полоска — красная, верхняя, у флагштока, голубая, а другая половина — белая, на голубой — одинокая звезда с пятью лучами.
Это чилийский корабль. На «Кондоре» чилиец только сам капитан. Матросов нет совсем. Они бежали на прииски, едва стали на якорь. Остался только один повар, уроженец Занзибара. Есть еще две большие обезьяны, привезенные с острова Борнео. Часть груза доставлена в Сан-Франциско, другая часть идет в Вальпараисо, но когда «Кондор» попадет туда — капитан и сам этого не знает.
Антонио Лантанас, так зовут капитана, типичный испано-американский моряк. Он целый день проводит на передней палубе, в своей шляпе с широкими полями, защищающей его лицо от солнца, то свертывая, то покуривая папиросу. Хоть какое-то разнообразие в жизнь на пустом судне вносят обезьяны, самец и самка, веселые и смешные животные. В определенное время, три раза в день, негр-повар подает капитану на стол, после чего предается обычному ничегонеделанию. Раз в день капитан отправляется в гичке к берегу, не для того, чтобы искать матросов, а для того, чтобы встретиться с капитанами таких же безлюдных судов, как и его, и поговорить с ними об их тяжелом положении.
Сегодня капитан сидит на корабле и ждет гостя по газетному объявлению. Недавно он дал публикацию о том, что берет груз и пассажиров в Вальпараисо, а по дороге зайдет в Панаму и другие порты. Через агента Томаса Сильвестра он получил уведомление, что в 12 часов у него будет посетитель по делу. Покуривая папиросу, он думает, чего от него хочет посетитель. На берегу он собрал кое-какие слухи. Рассказывали, что один богатый помещик продал свои владения за полмиллиона долларов и, как испанец по происхождению, собирается возвратиться на родину.
Вон от берега отвалила лодка с двумя гребцами. Третий, очевидно, не моряк. Капитан различает на нем тот полунациональный костюм, который носят в Калифорнии помещики. Лодка подходит, и на борт судна поднимается приезжий и подает свою карточку. Это человек лет шестидесяти, выше среднего роста, сутуловатый. Походка у него не совсем твердая, лицо хранит следы недавно перенесенной болезни. Кожа бледная, но щеки покрыты румянцем. Длинная волнистая борода и волосы белы, как снег. Глаза у него серо-голубые, и если он родился в Испании, то не иначе как в Бискайе.
Это Грегорио Монтихо.
— Вы капитан Лантанас, если не ошибаюсь? — спросил дон Грегорио.
— К вашим услугам, — ответил хозяин с низким поклоном.
— Вы должны знать, кто я, — проговорил дон Грегорио. — Вы получили мою записку?
— Получил.
— Тогда приступим к делу. Мне нужен человек надежный и, мне кажется, я могу положиться на вас. Сколько вы можете взять пассажиров?
— Как изволите видеть, сударь, это судно коммерческое. Но потрудитесь посмотреть сами. Есть рубка, спальни для шести персон, две приличные гостиные.
— Я полагаю, вы найдете место и для груза, который займет 30—40 кубических футов?
— Поместится и больше.
— Прекрасно! Вы можете взять трех пассажиров: мужчину и двух дам, то есть меня, мою дочь и внучку?
— Не угодно ли вам пройти за мной в каюту и самому решить вопрос?
Они осмотрели рубку и спальни.
— Это как раз то, что нужно, — говорит дон Грегорио, очень довольный. — Сколько вы с меня возьмете?
— Куда прикажете доставить вас?
— В Панаму. Груз весит около тонны. Кроме того, домашние вещи и три пассажира.
— Плата должна быть соразмерна ценности фрахта. Вы везете, надо полагать, золото?
Грегорио Монтихо, опасаясь за свой груз, решил воспользоваться коммерческим кораблем вместо почтовых пароходов, делавших хоть регулярные рейсы, но переполненных золотоискателями, народом грубым и подозрительным. Так как он доверяет честности капитана, то торговаться не желает.
— Тысячу долларов за груз и по сто за пассажиров, — говорит капитан.
— Крупная сумма, — отвечает дон Грегорио, — но я согласен. Когда вы снимаетесь с якоря?
— Я готов, но…
— Если вы опасаетесь задержки с моей стороны, — говорит помещик, — то напрасно. Мы будем готовы за какие-нибудь три дня, самое большее, через неделю.
— Мое судно к вашим услугам, — поклонился Лантанас. — Но прежде чем покинуть порт, я должен преодолеть одно препятствие.
— Вам нужны деньги вперед? Сколько?
— Благодарю вас. Не в этом дело. Я мог бы уйти из Сан-Франциско через полчаса, но у меня нет матросов.
— Признаюсь, мне показалось странным, когда я увидел на вашем корабле только этого негра. Я думал, что экипаж съехал на берег.
— Все сбежали на прииски, кроме этого негра. Да и тот остался только потому, что боится, как бы кто-нибудь не сделал его своим невольником, или как бы он не натолкнулся на своего прежнего хозяина.
— Какая досада! — воскликнул дон Грегорио. — Придется искать другой корабль.
— Все корабли в одинаковом положении.
— Тогда я полагаюсь на вас, капитан. Дон Томас — ваш друг. Он отзывался о вас, как о человеке безусловно честном. Я только что продал имение и выручил за него триста тысяч долларов в золотом песке. Вы знаете, капитан, что наша страна представляет теперь сборище проходимцев со всего света. Я не дождусь момента, когда вырвусь отсюда. Мне хотелось бы скорее перевезти свое состояние в безопасное место.
— Понимаю, — ответил чилиец. — И состояние ваше, не сомневайтесь, здесь будет в безопасности.
— У меня дом в Кадисе, — продолжал дон Грегорио. — Вы испанец, вы понимаете, что общество в Калифорнии теперь мне не по душе… Но как набрать экипаж?
— Надо предложить высокую плату. Матросов тьма-тьмущая, но все бегут на промыслы. Придется поместить объявление, которое привлекло бы их.
— Во что это выльется?
— В какую-нибудь тысячу долларов.
— Я заплачу, если вы предоставите судно в мое распоряжение, не беря ни груза, ни других пассажиров.
— Согласен. Я думаю, что мы наберем людей. Извольте быть готовы к отплытию.
— Сборы недолги. Надо только осторожно доставить груз. Я думаю перевезти его ночью в лодке Сильвестра. Никто не догадается, где он будет храниться?
— Не беспокойтесь, я никому не скажу.
XVI. В поисках секундантов
Выехав из ворот и очутившись на большой дороге, Франк Лара оглянулся на дом, где ему так невежливо отказали в приеме. Он увидел, что к крыльцу подвели четырех оседланных лошадей, и догадался, что их барышни поедут кататься с ненавистными соперниками. Эта мысль причинила ему и Кальдерону нестерпимые страдания. Спустившись с горы, оба всадника остановились.
