быть он эта, землю почуял? Я слыхал, что раньше моряки брали с собой в плаванье птиц, чтобы ну, выпустить их в нужный момент и посмотреть в какую сторону они полетят — проговорил Кукуруза, сощурив глаза и пытаясь разглядеть, в каком направление минуту назад исчез попугай. Из тумана, постепенно удаляясь, продолжали доноситься разномастные «пиастры».
— Тысяча чертей! — рявкнул Джон — Поднять якорь матрос кукуруза! Малый ход! Я встану у руля! А ты дуй на нос корабля и направляй меня на крик попугая!
— Вы забыли сказать Аррргх капитан — попытался поправил его Кукуруза, но Джон уже убежал к штурвалу. И матрос отправился выполнять приказ.
Якорь был поднят. Корабль начал движение. Кукуруза, разместившись на носу корабля вслушивался в крики попугая и давал команды левее плыть или правее. А Джон за штурвалом направлял корабль в нужную сторону. Так продолжалось некоторое время, пока вдруг с носа корабля не раздался крик: — Ой мамочки! Капитан, полундра!
А в следующий миг из тумана прямо по курсу выросла огромная, размером с гору, тень. Джон крутанул штурвал быстро разворачивая корабль и вгляделся в белёсую пелену. Перед ними высилась скала во много раз крупнее их корабля. В глубь её основания уходила большая пещера, заполненная водой. При желании они могли бы заплыть внутрь и при этом даже не задеть верхушкой мачты потолка пещеры. Выглядела она жутко. Сверху свисали каменные наросты словно громадные зубы. Из глубины доносился странный рокот и бульканье. А еще периодически вырывались порывы теплого ветра, приносящие зловонный тухлый запах.
— Агрх! Ну и запах, аж глаза слезятся! Точь-в-точь как отрыжка у моего деда пирата! — Джон прикрыл нос рукавом сюртука. А Кукуруза на носу похоже и вовсе упал в обморок от «ароматов».
Проверять что там внутри темной и вонючей пещеры желание у него не было. И Джон начал было разворачивать корабль в попытке обогнуть скалу. Но, в следующий момент вода вокруг корабля забурлила, пошла волнами и стала мощным ревущим потоком проваливаться куда-то вглубь пещеры. Джон отчаянно крутил штурвал в попытке бороться с обезумевшей вокруг водой. Однако силы были не равны. Корабль на малом ходу все равно что лист кувшинки в бурной реке.
Большая часть парусов в сложенном виде. Матрос валяется в обмороке. Мгновение. И вот корабль уже в пещере. Еще мгновение. И его окутала дурно пахнущая темнота.
Уже позже. Сидя с Кукурузой в капитанской каюте, утыканной горящими свечами, Джон рассказывал ему что произошло, пока тот был в отключке:
— Кукуруза? Ты очнулся? Тогда не спеши вставать. Потому как то, что я тебе расскажу все равно уложит тебя обратно. В общем. Помнишь ту пещеру? Да. Согласен. Такую при всем желание теперь не забыть. Так вот. Это оказалась и не пещера вовсе. А огромная разинутая пасть какого-то морского существа. Я так полагаю это кит. Да, ты прав. Потому то из нее и несло как из помойки. Ну и этот самый значит кит нас сожрал. Вот. Прям весь корабль целиком заглотил. И теперь я с уверенностью могу сказать две вещи. Во-первых, попугаям нельзя доверять поиск земли. Во-вторых, выход из китовьева брюха есть только один, и он тебе не понравиться.
— Вы забыли сказать Аррргх капитан — приподнявшись на локтях и держась за голову хрипло произнес Кукуруза.
— АГрх! Кукуруза! Медузу тебе в штаны! Ты меняя вообще слышал? Я говорю нас кит сожрал! И выход у нас теперь только — задний. То есть стать китовьими какашками! — возмутился Джон, закатив глаза.
— Мама говорит: «Если в твоих силах что-то исправить, то незачем об этом переживать. А если исправить ты не в силах, то и переживать об этом ни к чему». — не обращая внимания на грубость капитана спокойно произнес Кукуруза. — А еще она говорит: «Успеха часто достигает тот, кто не знает, что неудача неизбежна». Сдаться — это всегда можно. Но ведь сначала надо же попробовать сделать… ну, не знаю. Хоть что-нибудь? — он немного помолчал, а потом добавил — а уж если и тогда ничего не выйдет, то хоть таво, Не так обидно будет стать китовьей какашкой.
— Кукуруза… — тихонько произнес Джон — твоя мама меня пугает. Мне кажется у нее есть слова на все случаи жизни. Она случаем не бывала в брюхе у кита?
— Нееет — ответил, улыбаясь Кукуруза — но, отец говорит у нее шестеро детей: пятеро нас и отец. Потому она видала больше многих других на своём веку. — он мотнул головой — Ууух. В голове звенит. Словно кто по макушке знатно треснул.
— Ой. Это наверное я перестарался. Когда болтанка прекратилась, а вода вокруг корабля успокоилась. Я зажёг свою поясную лампу чтобы тьму разогнать. И что было силы бросился за тобой. Попытался было тебя поднять. Но, чуть пупок не надорвал. Тебя родители в детстве кирпичами кормили? Весишь ты как настоящий кашалот. В общем, я просто схватил тебя за ноги. Ну и потащил волоком по палубе. Тащил быстро, видать головой ты все ступени на лестнице и пересчитал. — виновато улыбнулся Джон — Прости Кукуруза.
— Ясненько. — Кукуруза поморщился, пощупав набухающую на лбу шишку — Капитан. А можно вопрос?
— Валяй Кукуруза. Все равно сидеть нам тут не пересидеть.
— Я того. Не хочу показаться бес-стактным, — стушевался Кукуруза — но я вижу, как вы ну эта, прячетесь от темноты. И сейчас вон вокруг столько свечей горит, что в обычном доме на неделю хватило бы. Вы что, как принцесса из Шрэка? По ночам превращаетесь в страхолюдину?
— Чтооо? — опешил Джон — Ха ха! Сам ты принцесса кукурузная! Видать и правда сильно я тебя о лестницу приложил. Но, отчасти ты прав. — он грустно вздохнул, понурив голову — На мне и правда лежит проклятие.
И он рассказал Кукурузе свою историю. Про то как был маленьким. Про пещеру и страх, который в ней приобрел. Про безрезультатные попытки от него избавиться. И про последнюю надежду, начерченную черточками на карте старого сумасшедшего пирата.
— Вот — закончил свой рассказ Джон — Наверно за это я тоже должен просить у тебя прощение. Нужно было сразу тебе в этом признаться.
— О! — только и смог выговорить Кукуруза, дослушав рассказ Джона. — Но капитан! Я что-то не возьму в толк. Вы же управляли кораблем в шторм. Того. В полной темноте. И меня бросились спасать. Тоже в полной темноте. Не оставили же лежать на палубе? Нет. А могли в одиночку спрятаться в свою каюту.
— Прав то ты прав. Но, мне стоило
