Палач вспомнил, как впервые отсек человеку голову мечом. У жертвы оказалось повышенное давление, сердце бешено стучало — вот кровь и хлынула фонтаном. Ее было столько, что тогда, в Багдаде, они предпочли не отмывать полы и стены, а просто больше не появляться в этом доме.
Сегодня предстоит одиннадцатая казнь. Палач ждет ее с нетерпением. Раньше ему не доводилось убивать женщин, во всяком случае мечом. Десятки их погибли от взрывов, что он устраивал по всему свету, от Индонезии до Марокко. Это не считая жительниц Ирака и Афганистана, словивших шальную пулю в перестрелке с американцами.
Об убитых палач не думал. Аль-Джама отдавал приказы — он их выполнял. Прикажи командир не взрывать людей, а здороваться с ними за руку, на душе у палача не стало бы ни легче, ни тяжелее.
Примечательно, да ни для кого в организации и не секрет, что он не правоверный. Родители были мусульмане, но не слишком религиозные, они водили сына в мечеть лишь по праздникам. Прежде чем попасть к аль-Джаме, он служил в Иностранном легионе. Там-то он впервые и почувствовал голод, до сих пор не утоленный. Он сражался, убивал и пытал для себя, а не из абсурдного убеждения, будто так велит Аллах.
Он не пытался понять своих соратников — с их стороны достаточно беспрекословного подчинения. Впрочем, вполне возможно, обычные люди сражаются наравне с профессиональными солдатами из страха, что в противном случае райские врата будут для них закрыты. А чего стоят фанатики, согласные взрываться, — такого оружия не сыщешь ни в одном арсенале. Каждый взрыв бросает вызов западному миру — миру, где человеческая жизнь возведена в абсолют, — и потому навсегда отпечатывается в душах.
С робким стуком в залу заглянул помощник.
— Все в порядке, Мансур?
— Да, — ответил палач ровным голосом, — все хорошо.
— Когда вести американскую шлюху?
— Перед самой казнью. Я заметил: они больше всего трусят в первый момент, когда понимают, что вот-вот умрут.
— Как скажешь. Я тут, за дверью, если понадоблюсь.
Палач не ответил. Дверь закрылась.
Эта женщина не станет молить о пощаде. Мансур видел ее лишь мельком, однако успел почувствовать вызов. Так даже лучше. Предыдущие жертвы плакали, унижались, а Мансура это сердило. Да, именно сердило. Достойнее смириться с судьбой, чем опускаться до мольбы. Интересно, те, другие, правда верили, что могут разжалобить Мансура? Ведь ясно же: раз привели к палачу, значит, смерть неизбежна. Взывать к его милосердию — все равно что руками заслоняться от лавины.
Нет, эта женщина не станет молить о пощаде.
— Следи за правым флангом, — скомандовала Линда и выпустила короткую очередь поверх фальшборта. — Они ползут вдоль обвала — хотят нас обойти.
Ответили пальбой из нескольких точек, чего и ждал притаившийся в стороне Эрик. Он выбрал себе мишень — предположительное место засады одного из стрелявших, — но в полной темноте так и не понял, попал или нет.
В первые секунды боя обе стороны, заставшие друг друга врасплох, пытались перегруппироваться. Линда велела своим лезть на «Сакр» — единственное убежище от пуль в пределах досягаемости. Командир террористов отдал приказ беречь патроны и готовиться к общей атаке.
Враги быстро перемещались. Подобно гигантским светлякам, они включали и тут же выключали фонари, стараясь осветить дорогу, однако не выдать своего местоположения. Американцы сначала повелись на яркие пятна, открыли стрельбу — и вскоре поняли свою ошибку. Террористы включали фонари, лишь надежно укрывшись, — свет предназначался не им, а их товарищам.
— Ну же, ну же, — бурчал Марк, лихорадочно роясь в рюкзаке. — Я знаю, она где-то здесь.
Пули впивались в доски, а иногда попадали в пушечный порт, высекая щепки возле его лица.
Линда крикнула Эрику:
— По моей команде… Давай!
Они вскочили, поливая огнем все вокруг. Один из террористов случайно попал в луч света от фонаря своего же товарища. Он пробирался к высохшему руслу, откуда рассчитывал влезть на пирс — с пирса палуба легко простреливалась, бой был бы недолгим.
Луч света лишь скользнул по его ноге, но этого оказалось достаточно. Линда прицелилась выше, в грудь, и нажала на спусковой крючок. В треске автоматных очередей послышался крик.
Кругом засвистели пули. Эрик с Линдой снова пригнулись.
— Это безумие, — прохрипел Стоун.
Во тьме он не мог разглядеть дерзкую усмешку Линды, зато услышал ее в ответе:
— Бой — всегда безумие.
Что-то тяжелое стукнулось о корму.
— Ложись! — тут же завопила Линда.
Мгновение спустя раздался взрыв. Осколки засвистели над их распластанными телами, застучали по дереву.
У Линды звенело в ушах; нечеловеческим усилием она заставила себя не отвлекаться. Гранату бросили, чтобы они на какое-то время потеряли террористов из поля зрения. А врагу нельзя и секундной передышки давать.
Линда выглянула из-за фальшборта. Огоньки мелькали по всей пещере. На миг ей стало страшно: ведь их фактически двое против двенадцати. Алана безоружна, а Марк сейчас не сможет выстрелить, даже если от этого будет зависеть его жизнь.
Она порылась в подсумке и вытащила брикет взрывчатки, на ощупь нашла детонатор с минутной задержкой, воткнула его и бросила бомбу через борт. Выпустив короткую очередь, Линда снова залегла.
— Нельзя, чтобы нас обошли, — пояснила она Эрику. — Сейчас будет взрыв — попробуй в его свете найти цель.
Она не помнила, сколько уже расстреляла патронов, поэтому на всякий случай перезарядила винтовку. При других обстоятельствах можно было бы поручить Алане снаряжать полупустые магазины.
Раздался грохот. Ударная волна толкнула Линду в грудь, однако девушка была готова к взрыву. Огненный шар вырос до самого потолка и залил пещеру мертвенным светом.
Они с Эриком тут же вскочили. Тех из террористов, что оказались на открытом месте, свои быстро спрятали под плотным огнем. Хорошенько прицелиться и уложить хоть одного мерзавца защитникам корабля не удалось.
Ответные очереди раздались сразу из восьми мест. Острой щепкой Линде оцарапало подбородок. Ей страшно хотелось продолжить стрельбу, пока свет окончательно не угас, но пришлось снова залечь, чтобы укрыться от кинжального огня. Когда пальба чуть поутихла, девушка полоснула вслепую по склону возле пирса, на случай если кто-то из врагов снова решит попытать счастья.
Вдруг сквозь пороховую гарь, к которой уже успели принюхаться, пробился знакомый запах. От взрыва гранаты на корме вспыхнул пожар. Пока дыма была больше, чем огня, — но это пока. Огонь быстро разгорался. Если срочно не потушить, им всем конец. «Сакр» станет погребальным костром для отважной четверки.
