ты этого не понимаешь. Рейтинги всех СМИ взлетят до небес. Все, кто хоть отчасти имеет к нам отношение, попадут в осадное положение журналистами федеральных и местных телеканалов, интернет-порталов, газет и даже собственных расследований заинтересованными лицами. Это затронет всех, начиная от твоей семьи и соседей и заканчивая первой учительницей и воспитателем в детском саду. Они разыщут даже твою бабушку в деревеньке за пять тысяч километров отсюда. Тебя будут снимать в окно квартиры. Крупным планом в новостях покажут, как нас ведут на допрос в окружении родителей. Пресса будет сочно смаковать каждый твой взгляд. А потом нас линчуют. Если не по одному в темноте за гаражами, то жизнь тебя отымеет другим способом: твоего имени не забудут будущие работодатели. Ты проведешь остаток дней в киоске, продавая газеты. И то, дела будут идти из рук вон плохо, потому что не будет в стране людей, кто не узнал бы тебя в лицо.
– Ты так говоришь, будто это коснется меня одного, – недовольно хмыкнул Данис.
– Нет, это коснется всех нас. Но виноват будешь в этом ты.
– Ты только что просила меня не перекладывать вину на тебя. Теперь сама делаешь то же самое. В чем я виновен, Марика?
– В том, что не предпринял попыток спасти себя. Не говоря уже обо всех нас, сраный эгоист, – ответила она.
Игра окончилась. На экране высветилась красочная надпись «Game over» с предложением продолжить с момента последнего сохранения.
– Game over, Марика, – сказал Данис и отложил джойстик в сторону. – Game over.
Одной рукой прихватив куртку, он поднялся и покинул быстрым шагом антикафе, даже не обернувшись в её сторону напоследок. Проводив его взглядом, она дождалась, когда захлопнется стеклянная дверь и вытащила из рюкзака смартфон. Развернув на весь экран окно мессенджера, задумалась, что же написать Максу. Он ждет от неё положительного ответа, о том, что всё получилось, и Данис сделал верные выводы из разговора.
«У меня ничего не вышло» – написала сообщение и задержала большой палец на кнопкой «Отправить». Передумав в последний момент, стерла текст и отправила грустный смайлик. Макс прочел сообщение, но ничего не ответил. Она подождала еще пару минут, а потом накинула на плечи пуховик и собралась уходить. Одинокая фигура через диван от неё, замеченная боковым зрением, привлекла внимание, и Мари на доли секунды бросила туда взгляд. Согнувшись над своим графическим планшетом там сидел Скрэппи и тщательно вырисовывал комиксы, сюжеты которых ей иногда пересказывала Юта. Лицо его было полностью скрыто смоляными кудрями, и она посчитала, что разговор велся достаточно тихо для того, чтобы Скрэппи не услышал ни одного лишнего слова. Успокоив саму себя, Мари забросила рюкзак на плечо и направилась к стойке администратора, чтобы оплатить игровое время.
2 февраля. Полночь
Завтра, вернее, уже сегодня у нашей параллели первый пробный экзамен. Это будет математика, которую просто обязан провалить Данис, помешанный на доказательстве своей мамочке собственной состоятельности. Но он не учел одного: классы будут перемешаны между собой, чтобы создать для нас стрессовую обстановку, как на выпускных экзаменах. Не факт, что он попадет с Мари в один класс. Ах да, я не с того начал, мой дорогой дневник. Сегодня я, как обычно, остался незамеченным, к чему за все годы учебы уже успел привыкнуть. Я рисовал в антикафе свои комиксы, когда туда пришла Марика, а следом за ней примчался замотанный в шарф по самые уши Данис. Естественно, они не обратили на меня никакого внимания, ведь я так и остался невидимкой для звездной пятерки.
Они взялись за джойстики и, как ни в чем не бывало, начали играть в приставку. Я даже поначалу подумал, что они пришли просто убить время перед пробниками, потому что разговор у них не клеился. Но потом я понял, в чем тут дело. Оказывается, Данис слился, поставив себя выше всех, кто уже сделал свой ход в моей Игре. Он, наивный, полагает, что все давно забыли о катастрофе и их никто не разыскивает. Услышав это, я едва удержался, чтобы не рассмеяться. Кстати, Марика действительно далеко не глупа. Она пыталась объяснить ему элементарные вещи простым языком, но этот бездарь настолько труслив, самовлюблен и недалек умом, что отчаянно не понимает смысла её слов. Я прекрасно слышал каждое слово их разговора и, подводя итог, понял, что он не собирается выполнять моё задание. Что ж… Дай мне повод, Данис! Дай мне малейший повод разбогатеть на шесть миллионов, и я без сожаления сделаю это через минуту после того, как увижу твою отметку в общих списках.
За все годы унижений. За все мои слезы. За все страдания. За всю физическую боль. За травлю. За то, что я отвергнут вами как человек. Своим случайным видео я поставлю точку в наших с вами отношениях. Я отомщу. А потом с чистой душой смогу вас всех простить за то, что вы со мной сделали. Сам же останусь анонимом. Никто и никогда не узнает, кто именно предал вас анафеме и чьи указания вы выполнили беспрекословно, чтобы видео никогда не стало достоянием общественности.
Если бы кого-то здесь интересовало моё мнение, я бы сказал всего лишь одну банальность: жестокость порождает жестокость. Я не был таким. Это ВЫ сделали меня уродом, готовым жертвовать своей жизнью ради того, чтобы переломать ВАШИ судьбы. Если бы только тогда, в пятом классе, когда я сидел у библиотеки, Нильс прошёл мимо, всё сложилось бы иначе.
Быть может, однажды я раскрою вам, «великолепная пятерка», свою личность только для того, чтобы взглянуть в ваши глаза и понять, что вы, уроды, чувствуете после того, как узнали, кем именно был ваш ужасный Инсинуатор. Может, я захочу увидеть ваше раскаяние. Или ваши ошметки совести, если они у вас еще есть. Я ненавижу вас, «знаменитая пятерка» и от всего сердца желаю всем вам сдохнуть за мою изломанную психику. Да-да, Юта, и ты не исключение. Самая лживая и лицемерная тварь из них. Если по остальным я всегда четко видел, что им доставляет удовольствие унижать меня, то ты, двуличная мразь, улыбалась вместе с ними, когда они швыряли в меня ссаными тряпками или выливали чай с плесенью в мой рюкзак, а после всего этого обнимала меня за плечи и говорила, как сильно тебе жаль. Клянусь, когда ты сдохнешь, я тоже у твоего гроба скажу, как сильно мне жаль.
2 февраля. Утро.
Мари обвела взглядом класс. Среди пятнадцати человек, с которыми по распределению она попала в один кабинет писать пробный экзамен
