не было, некоторое время назад этот разговор был будущим, которое уже наступило. В отличии от будущего прошлое невозможно изменить, так как его не существует. Будущее же мы можем изменять, можем, влиять на него следуя внутренним побуждениям. Будущее, в отличии от прошлого, не существует в нашей памяти, но оно существует вне ее, существует вне нашего тела.
— Охо-хох! — воскликнул Николас. — Александр Петрович, у меня сейчас мозги закипят. Давайте оставим этот разговор в прошлом. Я не совсем… э-э-э… вникаю в то, что вы говорите.
— Конечно, Николас. Прошу прощения. Иногда я забываю, что мне, чтобы понять многое из того, что я знаю сейчас, понадобились долгие часы размышлений и чувствований.
— Я бы хотел с вами как-то еще встретиться, если вы не возражаете. Долго вы еще пробудете в Кременчуге?
— Не знаю, — старик пожал плечами.
— Тогда может, мы с вами встретимся завтра? Вы же завтра еще будете в городе? Где вы остановились? Я мог бы заехать за вами на машине.
— Я не знаю, что вами ответить, Николас, на ваши вопросы. Я словно перекатиполе, нигде не задерживаюсь. Я даже не знаю, где буду ночевать.
— Ах да, я и забыл, вы ночуете, где придется, — Николас на какой-то миг растерялся, не зная, что сказать.
Николас задумался. Старик же улыбнулся и сказал:
— Если хотите, я завтра могу быть на этом самом месте.
Николас свел брови над переносицей и посмотрел на старика.
— А знаете что, — улыбнулся он. — Я вам предлагаю пожить некоторое время у меня.
Старик улыбнулся.
— Я не хочу быть для вас и вашей семьи обузой, Николас…
— О, насчет этого не переживайте. Я не женат и отношений пока тоже никаких нет. Бизнес все время забирает. Поэтому вы никого не побеспокоите, разве что тараканов, которые время от времени заглядывают ко мне на кухню, — рассмеялся Николас. — К тому же у меня вы сможете привести себя в порядок, побриться, помыться… э-э-э… с дороги, да и одежду постирать сможете. У меня и стиралка есть.
Как это было заманчиво. Смыть с тела грязь и пот, умыться, дать возможность старым костям погреться в горячей ванне.
— Это, и правда, заманчиво, — улыбнулся старик. — Пожалуй, я соглашусь на ваше предложение.
— Отлично. Тогда садитесь в машину. Я заеду на работу, а затем отвезу вас домой, — Николас открыл перед стариком дверцу машины, приглашая того забраться внутрь.
— Боюсь, я запачкаю вам сиденье, — сказал старик, увидев чистое кожаное сидение в машине.
— Бросьте, — Николас махнул рукой. — Сиденье всегда можно почистить.
Старик улыбнулся и забрался в машину.
Глава 6
«Научите меня жить сердцем»
Как же было приятно понежить старое тело в теплой воде! Старик уже и не помнил, когда он последний раз предавался такому удовольствию. Сейчас, лежа в ванной у Николаса дома, он чувствовал себя на вершине блаженства. Глаза старика были закрыты, дыхание было спокойным и глубоким. Тело старика было расслабленно, голова упиралась в стену, руки покоились на ручках, вделанных изнутри в ванну. Даже мысли в голове старика, никогда не знавшие ни покоя, ни отдыха, успокоились и перестали тревожить старика своим неуемным присутствием. Старик ни о чем не размышлял, ни о чем не вспоминал. Словно вакуум поглотил старика, вакуум, отгородивший его от окружающего мира.
Со стороны могло показаться, что старик спал. Но это было не так. Если тело и мысли его бездействовали, то ощущения нет. Старик лежал в ванной, погрузившись по грудь в воду, и прислушивался к своему тело, к той физической оболочке, что оберегала его внутренний мир от посягательств окружающего мира. Улыбка появилась на лице старика, когда он почувствовал, как понемногу затекают ладони от долгого лежания на ручках ванны. Но старик забыл о затекших ладонях, когда его внимание привлекло легкое пощипывание кожи бедер, но и про это он забыл, когда зачесался локоть. Старик почувствовал, как проснулось его любопытство. Локоть остался в прошлом, когда старик почувствовал, как заурчал его желудок. Старику нравилось наблюдать за собой, за реакцией организма на воздействие окружающего мира или на происходившие процессы внутри тела. Старику такие наблюдения казались забавными и увлекательными. Благодаря им он лучше понимал, насколько сложен и невероятен тот мир, что сокрыт от посторонних взглядом внутри него, мир удивительный и неповторимый, загадочный и живой. Старику казалось, что внутри него, как и внутри любого другого человека, находится целая вселенная и внутри этой вселенной существует жизнь.
На лице старика появилась широкая улыбка, едва он представил, что во вселенной внутри него живут маленькие жители, живики, как он их назвал. Каждому из живиков старик даже подыскал подходящую для него работу. Самый трудолюбивый и выносливый живик отвечает за биение человеческого сердца. У этого живика есть молоточек, которым он стучит в барабан и благодаря этому бьется человеческое сердце. Другой живик плавает на лодке по артериям, словно по канализации, и чистит их от всякого мусора. А есть злой живик, который сидит у человека в голове и складирует человеческие воспоминания. Часто он любит доставать из хранилища одни и те же воспоминания, особенно не очень хорошие.
Старик понавыдумывал много разных живиков. Это занятие ему настолько понравилось, что он собрался даже придумать живикам имена, да покалывание в желудке заставило его повременить с этим. Едва почувствовав боль, старик открыл глаза и сел. Рука соскочила с ручки ванны и легла на живот.
— Должно быть живик, живущий в моем желудке, умер и теперь некому заботиться о нем. Вот и происходят там разные неприятности. Но ничего-ничего, как-то оно да будет.
Старику стало дурно. Голова закружилась, его начало подташнивать.
— Что ж это такое-то, — пробормотал старик и поднялся на ноги.
Ноги задрожали, старик едва не упал, благо успел ухватиться рукой за ручку ванны. Едва выбравшись из ванны, он склонился над раковиной. Тело его затряслось, спазмы сдавили бока и грудь, лоб покрылся испариной. Старика начало рвать, но из-за того, что он почти ничего не ел за последнее время, рвать было нечем, разве что… Старик как-то безразлично взглянул на сгустки крови и какой-то белесо-желтой слизи, устилавших дно умывальника, затем когда рвотные спазмы прекратились он распрямился и вытер тыльной стороной ладони кровь и слюни с губ.
— Все хорошо, — пробормотал он, глядя в зеркало, висевшее перед ним. — Скоро все закончится. Еще немного. Чуть-чуть.
Старик опустился на ягодицы и сел на пол.
— Скоро, дружок, совсем
