— А славяне? — поинтересовался я.
— Славян намного меньше, чем мадьяр, но все же больше, чем немцев…
— А как здесь относятся к последним?
— Очень скверно! Особенно их не любят венгры. Национальная рознь между немцами и мадьярами существует с давних времен. Антипатия приобрела тысячи разных форм и оттенков, вплоть до пословиц, иногда весьма грубых: «Еb a nemet kutya nelkiil» — говорится в одной из них, что означает на хорошем французском: «Там, где немец, там и пес».
Соль пословиц — в метафорическом[90] преувеличении, и приведенная выше говорит: нет согласия между двумя народами.
Для застройки верхних кварталов Рагза характерна почти геометрическая планировка.
На набережной и по улице Иштвана Первого[91] капитан Харалан провел меня к рынку Коломан в самое оживленное для торговли время. На рынке, заваленном разнообразнейшими товарами, я увидел отдыхающего крестьянина в национальном костюме. В этом человеке ярко воплотились характерные народные черты: крупная голова, чуть курносый нос, округлые глаза, обвислые усы. Из-под широкополой шляпы торчат две косички. Куртка и жилет с костяными пуговицами шьются из овечьей шкуры, штаны — из грубого домотканого полотна, как и в наших северных деревнях; широкий узорчатый пояс туго стягивает талию. На ногах тяжелые сапоги, иногда со шпорами.
Женщины мне показались живее мужчин — красивые, яркие, подвижные, в коротких разноцветных юбках, с вышитыми корсажами, в шляпах с перьями и заломленными полями на пышных прическах…
В районе рынка толпами бродили цыгане. Несмотря на самобытность, эти горемыки выглядят убого и вызывают сочувствие. В их жалких лохмотьях, сдается, намного больше прорех, чем заплат.
Потом мой добровольный гид провел меня через лабиринт узких улочек со множеством мелких магазинчиков и лавочек, украшенных затейливыми вывесками. Ближе к площади Курш, одной из самых больших в городе, квартал расширился.
В центре бил фонтан. Роскошный — из бронзы и мрамора. Здесь же находился памятник Матиашу Корвину, герою пятнадцатого века, ставшему королем в подростковом возрасте. Матиаш Корвин сумел отразить нападения австрийцев, богемцев, поляков и спас христианскую Европу от варваров Оттоманской империи.
Площадь воистину великолепна. С одной ее стороны возвышается дворец губернатора с флюгерами на острых крышах, сохраняющих черты старинных построек Ренессанса[92]. К главному корпусу ведет лестница с металлическими перилами, и галерея с мраморными статуями разнообразит конструкцию первого этажа. По всему фасаду — окна с каменными поперечинами, забранные старинными витражами. В центре дворца — высокая башня, ее венчает купол со слуховыми оконцами, над которым полощется на ветру венгерский национальный стяг. С противоположной стороны два крыла здания образуют фасадный выступ; они соединяются решеткой с воротами, сквозь которые виден просторный двор, украшенный по углам зелеными газонами.
Здесь мы задержались на некоторое время.
— В этом дворце, — сообщил капитан Харалан, — через двадцать дней Марк и Мира предстанут перед губернатором, чтобы просить о его согласии на брак, перед тем как отправиться в кафедральный собор на церемонию венчания.
— Просить о согласии губернатора? — Недоумению моему не было предела.
— Да, это старинный местный обычай. Не положено жениться, не получив одобрения высоких городских властей. Кстати, это очень укрепляет союз между помолвленными. В случае несостоявшегося брака они не имеют права искать других брачных уз.
Капитан вел меня по улице Ладислас до кафедрального собора Сент-Михай, памятника тринадцатого века. В архитектуре смешаны черты романского и готического стилей, что лишает сооружение художественной цельности. И все-таки собор прекрасен! Фасад с двумя башнями по бокам, главный шпиль[93] на поперечном нефе[94], достигающий в высоту трехсот пятнадцати футов, центральный сводчатый портал[95], лепной орнамент[96] из цветущих роз… Лучи солнца заливают светом большой неф и округлую абсиду[97] среди многочисленных контрфорсов[98], подпорных арок.
— У нас еще будет время, и мы получше осмотрим интерьер[99] собора, — заметил капитан Харалан, — а пока поднимемся к замку, прогуляемся по бульварному кольцу и вернемся домой к обеду.
В Рагзе несколько лютеранских[100] и греческих храмов, не имеющих архитектурной ценности. Подавляющее число здешних жителей — католики.
Венгрия тяготеет преимущественно к религии апостольской[101] и римской[102], хотя в столице ее проживает наибольшее после Кракова количество евреев. Основной капитал, как и везде, сосредоточен в их руках.
Пересекая довольно людное местечко, мы оказались в центре странного происшествия, вызвавшего непонятную панику среди народа.
Несколько женщин, бросив прилавки, окружили крестьянина, внезапно рухнувшего наземь и безуспешно пытавшегося подняться. Мужик был страшно разозлен.
— Да говорю же вам, что меня ударили… Меня толкнули так, что я сразу свалился!
— Кто же тебя ударил? — уперев руки в бока, вопрошала торговка. — Ведь ты шел совсем один, никого, кроме тебя, здесь не было!
— Меня ударили, — упорствовал пострадавший, — сильно ударили, прямо в грудь, черт побери!
Расспросив крестьянина, капитан Харалан получил следующее объяснение: тот мирно шел, когда вдруг ни с того ни с сего получил сокрушительный толчок в грудь. Он не видел нападавшего, но, судя по силе удара, это был настоящий богатырь. Но кто же он, непонятно! Очнувшись от толчка, крестьянин никого около себя не обнаружил.
Странно! Правду ли говорит мужик? Какой смысл ему лгать? Странно! Может быть, это был порыв ветра? Но в воздухе царило полнейшее спокойствие. Итак, человек упал от удара, грубого удара — ситуация необъяснимая.
В толпе предположили, что мужик в стельку пьян, потому и на ногах не держится. Но крестьянин отчаянно защищался, со слезой в голосе уверяя, что ничего не пил. Тем не менее конный жандарм арестовал потерпевшего.
Таким образом, инцидент оказался исчерпанным. Мы отправились дальше по одной из ведущих в гору улиц, держа курс к восточной части города, и попали в запутанное переплетение улочек и переулков, в настоящий лабиринт, из которого чужеземцу не так просто выбраться.
