Я тоже молчал, давая ему время пережить потерю. Лишь опустил руку в карман, где лежал небольшой двуствольный пистолет – изящная, серебром отделанная игрушка, однако уже сослужившая неплохую службу во время моих зимних лондонских приключений.
– Вы не могли забрать золото, – произнес Сильвер, и я поразился тому, как безжизненно звучит его голос. – Эти доски лежали здесь еще до сезона дождей.
Он кивнул на потемневшие обломки ящиков, валявшиеся на дне ямы; на некоторых из них можно было разглядеть выжженную надпись: «Морж», название корабля Флинта.
– Золота нет, – сказал я. – И больше нет причины резать друг другу глотки. Не пора ли обсудить новые условия договора?
Прежде чем ответить, Сильвер посмотрел вокруг – неторопливо, очень внимательно обвел взором все подходы к громадной сосне, под сенью которой мы стояли. На широкой песчаной прогалине, тянувшейся в сторону двухглавой горы, взгляд пиратского вожака не задержался. Трехчасовая изнурительная работа не пропала даром… Восстановить растительность мы не могли, но срезать весь окружающий дерн оказалось неплохой идеей. Единственный ее недостаток состоял в том, что достаточно было пройти по прогалине треть мили, чтобы вновь увидеть натоптанную Беном Ганном тропу.
Но я очень надеялся: Сильверу не придет в голову мысль о том, что золото и его похититель до сих пор могут оставаться на острове. А когда и если он узнает правду, станет поздно что-либо изменить.
– Мне не о чем с вами договариваться, – жестко сказал пират. – С вечерним отливом мы поднимем якорь.
– Осталось серебро и оружие, – напомнил я. – Так что карта еще имеет цену.
– Я знаю, где лежит серебро, доктор. Я сам зарывал его, за год до того, как Флинт взял груз «Тринидада» и решил, что пора заканчивать… – Сильвер кивнул на яму и продолжил:
– Через месяц я вернусь, вы можете тем временем откопать серебро и перетаскать его, сколько сумеете, поближе к берегу. И тогда, если не станете мешать погрузке, я оставлю вам запас еды на полгода и даже бочонок лучшего бренди для вашего ненаглядного сквайра.
– Приберегите провизию, Сильвер, – невозмутимо сказал я. – Она может вам самим пригодится, когда будете болтаться в океане, гадая, где ближний берег.
– Мимо бразильского побережья я не промахнусь, даже если буду держать курс с закрытыми глазами, – парировал он. – А в Санта-Катарине не составит труда найти десяток отчаянных парней, готовых помахать тесаками. Найдется и знающий штурман, но теперь, клянусь громом, он не выпьет ни капли, пусть мне для этого придется спать на бочке с выпивкой!
– Отчаянные парни, любящие помахать тесаками, могут решить поделить добычу по-своему… – сказал я задумчиво, словно меня и впрямь заботили проблемы пиратского капитана. – Но даже если все будет разделено поровну… И даже если на пути к Бразилии вы не столкнетесь с патрульным судном… Сколько здесь серебра? На сорок тысяч фунтов стерлингов? На пятьдесят?
Я внимательно наблюдал за лицом Долговязого Джона и мне показалось, что догадки мои недалеки от истины.
– А делить придется на двадцать человек, – продолжал я. – А то и на двадцать пять, если конечно вы, Сильвер, не захотите повторить ошибки вчерашнего утра.
– Вы сказали или слишком много, или слишком мало, доктор. Говорите уж до конца.
– У вас есть товар, за который я согласен заплатить больше, чем будет стоить ваша доля серебра, Сильвер.
Он сделал шаг в мою сторону, посмотрел мне прямо в лицо. Спросил коротко:
– «Испаньола»?
Он был душегубом, хладнокровным убийцей, бестрепетно шагавшим к своей цели по трупам. И в тоже время одним самых умных людей, встречавшихся на моем пути.
– Да, – ответил я, соревнуясь с Сильвером в лапидарности.
– Сколько?
– Четыре тысячи фунтов. Неплохой заработок за рейс в должности судового повара. Вы навсегда забываете о поиске сокровищ. Мы забываем о том, что здесь произошло.
– А как же бедные моряки, которые до сих пор надеются найти золото Флинта?
– Пусть ищут. Можно будет оставить им лопаты и заступы. И мешки из-под сухарей – чтобы было куда сложить золото, если вдруг найдут. Решайте, Сильвер. Лучшего предложения вам не дождаться.
– Четыре тысячи фунтов… – медленно произнес Сильвер. – Простой матрос, нанимающий носильщиков, чтобы те тащили почти сотню стоунов серебра, выглядит подозрительно… Поползут пересуды и кривотолки: что за серебро? Откуда серебро? И вот уже бедного старого Джона волокут к судье, а там недалеко и до веселого танца с Конопляной Мери…
Своих семерых товарищей Сильвер, похоже, списал в расход не задумываясь. Подлость этого человека ничуть не уступала его уму.
– За «Испаньолу» мы заплатим золотом, – сказал я и быстро добавил, не дожидаясь, когда мысли Сильвера примут опасную направленность:
– Не здесь, разумеется. В первом же порту, где найдется отделение «Банка Англии».
И все-таки старый лис что-то почуял… Он перевел взгляд на яму, рассматривая ее очень внимательно – словно сокровища каким-то чудесным образом вновь могли оказаться там. Затем снова повернулся ко мне и задумчиво произнес:
– Я вот все думаю: кто же мог привести людей, забравших денежки старого Флинта? Не верю я в случайных моряков, заглянувших сюда за пресной водой и решивших откопать пару трюфелей как раз под этим деревом… Кто-то их привел, но вот кто… Макгроу? Рыжий Айк? Бен Ганн?
Наши лица разделяло фута полтора, не более. Я очень надеялся, что ничем не выдал себя, услышав имя Ганна. Сильвер назвал еще два-три имени, а затем продолжил тем же ровным тоном:
– «Испаньола» стоит больше четырех тысяч. Моя цена – десять, и торга не будет. Сотни три или четыре гиней наличными, остальное – аккредитивами на предъявителя, не больше трех сотен каждый. И, разумеется, мне нужны гарантии. Я вот что придумал, доктор…
Он объяснил свой замысел и теперь уже мне пришлось надолго замолчать, размышляя.
Десять тысяч немалые деньги… Трелони после вчерашнего тяжелого разговора не согласится вновь урезать свою долю ни на фартинг. Доля остальных – капитана, Хокинса и Грея – не так уж велика. А я делиться не имею права, золото принадлежит не мне, но делу, которому служил мой отец и поклялся служить я. Похоже, Бен Ганн родился под несчастливой звездой.
Но гарантии, затребованные Сильвером, оформить непросто…
– Мы обсудим ваши требования, капитан Сильвер, – сказал я. – Вопрос с деньгами, думаю, разрешится. Но документ, заверенный нашими пятью подписями… Вы понимаете, что произойдет, если эта бумага попадет в чужие руки?
– Понимаю, доктор, понимаю… Скажу вам как на духу: если бы у меня был брат, я бы верил вам больше, чем брату. Я поверил бы вашему слову джентльмена без всяких лишних гарантий. Но остальные? Долг прежде всего, так говорит капитан Смоллетт, – вдруг в пути он передумает и решит, что долг велит ему надеть на старого Джона пеньковый галстук? Мы сделаем вот что: вы сочините бумагу, не откладывая. И я сегодня же ее внимательно прочитаю и хорошенько спрячу на «Испаньоле» – так, чтобы нельзя было найти, не разломав шхуну в щепки. С корабля в порту я уйду без нее. Но если меня обвинят в том, что именно я затеял всю свистопляску, я буду знать, что шепнуть на ушко судье.
