Одна из ежедневных газет напечатала интервью с древним старцем: там было написано, что ему сто лет, да и на фотографии дед не выглядел ни днем моложе. Так вот, он утверждал, что прожил так долго потому, что никогда не ел ничего горячего. После этого мой хозяин целую неделю сидел на холодной каше. Можете представить? Да я бы лучше умерла в пятьдесят, чем так мучиться. Потом другая газета где-то откопала живой труп, который утверждал, что ему сто два года, и объяснял прискорбный факт тем обстоятельством, что питался такой горячей пищей, какую только в состоянии проглотить человек. Мой хозяин начал кое-что соображать, но было уже поздно. Слишком долго он себя истязал. Бедняга скончался в тридцать два года, причем выглядел на все шестьдесят. Никто не скажет, что он не прислушивался к советам.
В последнюю минуту
— Когда речь заходит о здоровье, все мы падки на советы, — согласился я. — У одного из моих многочисленных кузенов, миссис Уилкинс, была жена, которую время от времени мучила головная боль. Никакие лекарства не помогали. И вот однажды она встретила приятельницу, и та заявила:
— Сейчас же пойдем к доктору Блэнку.
Специалист этот прославился тем, что изобрел новую болезнь, о которой еще год назад никто и не слыхивал. Жена кузена отправилась к доктору Блэнку. Не прошло и десяти минут, как тот убедил бедняжку, что она страдает этой самой болезнью, причем в тяжелой, запущенной форме. Единственный шанс выжить — позволить ему разрезать себя и вытащить заразу. Если не считать приступов головной боли, леди отличалась вполне приличным здоровьем, однако отныне трудно было поверить, что она вернется домой живой, если не позволит немедленно себя прооперировать. Приятельница встретила диагноз с восторгом и начала уговаривать не совершать самоубийства, а немедленно воспользоваться счастливой возможностью.
В результате леди согласилась, а спустя некоторое время прибыла домой на носилках. Муж, вернувшись вечером с работы и узнав, что случилось, пришел в ярость. Заявил, что это чистой воды шарлатанство, и теперь уже супруга была вынуждена согласиться. Джентльмен решительно надел шляпу и отправился выяснять отношения с врачом. Того не оказалось дома, так что сведение счетов пришлось отложить до утра. Ночью жене стало еще хуже, и негодование достигло точки кипения. В половине десятого супруг уже стоял у двери доктора, а в половине двенадцатого вернулся домой — на носилках. Отныне за обоими круглосуточно ухаживали специально нанятые сиделки. Оказалось, что он тоже пришел «в последнюю минуту».
— Наверное, это аппендицит или как там его называют, — отозвалась миссис Уилкинс. — Еще десять лет назад лишь у одного несчастного из десяти тысяч случались проблемы с внутренностями. А теперь без этого и за приличного человека не сойдешь. Чего стоят одни разговоры! Послушать, так можно подумать, что природа до сих пор не успела доделать человека — ждала советов этих молодых умников.
Как избежать всего
— Они считают, что сумели открыть микроб долголетия, миссис Уилкинс, — заметил я, — и отныне готовы прививать нам его в ранней юности. Единственный способ избавиться от назойливых доброжелателей — подарить каждому по машине. Не исключено, правда, что и столь радикальный метод скоро перестанет действовать. Обнаружат, что свойство некоторых сограждан то и дело попадать в неприятности также обусловлено определенным микробом. Человек будущего, миссис Уилкинс, будет уже в детстве получать прививки от всех возможных напастей: взрывов газа, штормов на море, несвежих устриц и тонкого льда. Наука откроет микроб, провоцирующий неудачные браки, склонность к неправильным вложениям и неконтролируемое влечение к чтению стихов в гостях. Религия, политика, образование — все эти начинания приводят к напрасной трате жизненных сил. Чтобы существовать счастливо и вечно, необходимо всего лишь поймать соответствующих микробов и свернуть им шею. Ну или применить какой-нибудь другой эффективный метод. Если верить медицинской науке, то рай — это место, свободное от микробов.
— Мы так много об этом говорим, — поделилась размышлениями миссис Уилкинс, — но все равно чувствуем себя ничуть не лучше, чем прежде, когда еще не заботились по двадцать четыре часа в сутки о собственном здоровье и образе жизни. Бог мой! Если почитать объявления в газетах, то можно подумать, что природа не предусмотрела даже мелких недомоганий. Заболела спина? Если так, добрый джентльмен всего лишь за фунт и шесть с половиной пенсов немедленно снимет боль, и вы броситесь скрести полы и по шесть часов кряду горбиться над корытом, да еще и со счастливой улыбкой на лице. Проснулись утром и не хотите вставать с постели? Бутылка-другая замечательного средства, и будете подскакивать, как на пружине. Признаюсь: в молодости четверо детей и больной муж порой приводили меня в отчаяние, но я всегда считала, что просто немного устала.
Панацея
— Похоже, некоторые из этих людей думают, — продолжала миссис Уилкинс, — что если вам не удается получить от мира все и сразу, если не испытываете того безмятежного счастья, которое, по собственному мнению, заслужили, то лишь потому, что не принимаете нужного лекарства. Честное слово, у всех нас есть один-единственный настоящий доктор, а все остальные говорят ерунду. Этот доктор приходит только один раз, причем бесплатно.
Европа и энергичная молодая американка
— Как ей это удается? — такой вопрос нередко задает европейская девушка. Молодая американка! Она является к нам, и, как негодующе воскликнула одна британская матрона, «считает, что все вокруг должны смотреть только на нее». В Европе молодой леди неизменно приходится оглядываться на родственников. В частности, отчитываться за поступки собственного отца, а возможно, даже оправдывать промахи деда. Гостья из Америки небрежно отмахивается.
— Не беспокойтесь о них, — заявляет она лорду Чемберлену. — Конечно, очень мило с вашей стороны, но волноваться не стоит. Это мое дело, и я отлично присматриваю за стариками. А вам лучше внимательно слушать все, что я говорю, и исправно выполнять поручения. Дел вполне достаточно, чтобы не скучать.
Вполне возможно, что отец решительной мисс — мыловар, а мать зарабатывает на жизнь поденной работой.
— Все в порядке, — успокаивает американка своего посла. — Родители не приедут. А вы передайте королю мою визитную карточку и скажите, что, как только у него появится несколько свободных минут, я буду рада с ним встретиться.
Удивительно, но через день-другой приходит приглашение из дворца.
Один проницательный современный писатель заметил, что в наши дни фраза «я из Америки» воспринимается так же, как когда-то воспринималось утверждение «я — гражданин Рима». Насколько мне известно, покойный король Саксонии однажды отказался принять дочку сапожника. Оказавшись в затруднительном положении, молодая леди телеграфировала отцу в Детройт. Ответ пришел на следующее утро:
«Разве это торговля? Отдаю практически даром. Следите за рекламой». В итоге иностранку представили дочерью известного филантропа.
Следует заметить, что в целом молодые американки приносят Старому Свету заметную пользу. Они сглаживают условности и способствуют простоте нравов. В глазах европейского мужчины их главное обаяние заключается в умении слушать. Трудно сказать, насколько полезно подобное общение. Возможно, собеседница не запоминает ни слова из того, что вы сказали, но пока говорите, прилежно следит за ходом рассуждений. Английская леди делает это далеко не всегда. Встречая вас, она мило произносит:
— Я так хотела побеседовать подольше. Неужели вам действительно пора уходить?
От неожиданности вы теряетесь, поскольку планировали остаться по крайней мере на несколько часов, не меньше. И все же намек так прозрачен, что проигнорировать его невозможно. Вы уже собираетесь подтвердить, что действительно вынуждены покинуть приятное общество, но оглядываетесь и понимаете: реплика относилась вовсе не к вам, а к другому гостю, который в этот момент пожимает хозяйке руку.
— Теперь, может быть, удастся поговорить хотя бы пять минут, — замечает она. — Хочу признаться, что никогда в жизни вас не прощу. Да, вы настоящее чудовище.
И снова вы погружаетесь в недоумение, до тех пор пока не приходите к выводу, что последний пассаж адресовался очередному собеседнику: повернувшись к вам спиной, леди уже успела вступить в почти интимный диалог. Когда соперник удаляется, она наконец дарит вам свое драгоценное внимание. Однако пока вы рассуждаете о недостатках политики протекционизма, лицо очаровательной хозяйки то и дело меняет выражение, что, разумеется, не может не озадачить. Когда же, поясняя, насколько нелегко дался вам только что изложенный вывод, вы упоминаете, что Великобритания — это остров, она вдруг шаловливо качает головой. Но дело вовсе не в том, что обаятельная собеседница забыла географию. Нет, оказывается, все это время она через всю комнату ведет молчаливую беседу с другой, близкой по духу леди. Как только вы сообщаете, что рабочий класс необходимо кормить, она лукаво улыбается и уточняет:
