– О Боже!
На этот раз капитан Филлип не скрывал улыбки.
– Капитан Андерсон с ним согласился. Торжественно подтвердил, что лейтенант Саммерс как нельзя лучше подходит на это место.
– Выходит, лейтенант Саммерс будет капитаном!
– Кто это вам сказал?
– Но я думал…
– С другой стороны, это, конечно, возможно. Ему придется исполнять обязанности начальника порта с окладом, полагающимся на этой должности, так как мы недавно потеряли человека, ранее занимавшего этот пост.
– Уверен, оклад – последнее, о чем помышляет мистер Саммерс. Он жаждет одного: служить Господу и королю.
– Все так говорят.
– Чарльз свято придерживается этих наставлений, которые он получил в самом начале службы от адмирала Гамбьера.
– Да, Гамбьер – человек добропорядочный, благочестивый и уважаемый.
– Я очень надеюсь, сэр, что в первом же письме к крестному я смогу описать, как представил губернатору Филлипу человека высоких христианских убеждений…
– «Губернатору Филлипу»? Что ж, возможно. Выходит, и вы Саммерса прочите в капитаны? Надеюсь, вы понимаете, что губернатор Маккуори должен его утвердить? Разумеется, назначение должны одобрить в адмиралтействе. И все-таки… Ладно. Я согласен.
– Тысяча благодарностей, губернатор!
– Приводите его сюда, и как можно быстрее. Что ж, перейдем к вашим делам, мой мальчик. Неделю-другую вас не станут сильно нагружать: отдохните, присмотритесь. Когда будете писать крестному, можете упомянуть… Впрочем, нет, не подобает…
– Мне доставит глубокое удовольствие упомянуть о вашей доброте, губернатор. Я вряд ли имею право спрашивать… но нельзя ли мне… самому сообщить капитану Саммерсу?
– Торо́питесь, юноша! Я еще не подписал назначение! Боже мой, да нельзя же тяп-ляп подходить к такому серьезному делу, как повышение по службе!
– Прошу прощения, сэр.
– Ничего, ничего. Кстати, ваша матушка не из рода Фицгенри?
– Именно так, сэр. Мой отец…
– Вот бланки, видите – отпечатанные, все по-современному. Впрочем, покамест это все равно только «исполняющий обязанности». Вряд ли потребуется подпись Его Высочества, срочности нет никакой – да и вполне можно подождать, пока подтверждение придет из Англии, если, конечно, придет.
– Разумеется, сэр. В мирное время можно и подождать.
– Лейтенант Чарльз Саммерс… Второе имя? Нет… Корабль… Исполняющим обязанности… Подписано заместителем губернатора.
– Не знаю, как и благодарить вас, губернатор!
Филлип с любопытством оглядел меня.
– Что-нибудь для себя?
– Для себя? Позвольте, я отнесу ему эту бумагу?
Заместитель губернатора встревоженно взглянул на меня, но через секунду разразился громким смехом.
– Это и впрямь было долгое путешествие! Не следует такого говорить, но… Бене и Саммерс, да еще Камбершам, потом Андерсон, теперь вы… Любопытный экипаж на корабле подобрался!
– А поддерживаете ли вы связи с Индией, губернатор?
– Разумеется, через курьеров. Этим занимается Маркхем, передайте ему все, что хотите послать.
– Благодарю вас, губернатор.
– Кстати, Тальбот, – мы, представители власти, должны служить примером для остальных.
– Да, губернатор.
– В таком случае увидимся на заутрене.
Он на пару дюймов привстал над стулом, указывая в сторону двери. Все это было весьма далеко от тех радужных картин, которые я представлял, отплывая из Англии. Но радость, с которой я взял в руки документ для Чарльза, отодвинула все остальное. Я как на крыльях понесся к кораблю, точно Главк с доспехами (уж не знаю какими – золотыми ли, медными ли). Чарльз стоял на шканцах. Две повозки с багажом, подпрыгивая на булыжниках, удалялись от пристани, а за ними поспешали Бене и Андерсон! Да уж, эти двое времени не теряли.
Корабль между тем перевернули вверх дном: все люки раздраили, через борт спускали всевозможную кладь и грузы, матросы катили бочки, складывали штабелями тюки, пыль стояла столбом…
– Чарльз! Чарльз!
Я с разбегу перепрыгнул просвет, отделявший корабль от пристани. Позже, разглядев его ширину, я зарекся проделывать подобные глупости.
– Вот!
Чарльз мельком глянул на бумаги и тут же перевел взгляд на царившую кругом суматоху.
– Не сейчас, Эдмунд! Если за разгрузкой не следить, все тут же передерутся!
– Да прочтите же!
Взор его заметался между документом и работающими матросами. Вдруг Чарльз круто развернулся и уставился в бумаги, округлив глаза и разинув рот от изумления. Казалось, прошла вечность. Я развернул документ так, чтобы он прочел его от начала и до конца. С лица Чарльза схлынул румянец, он протянул руку и тяжело осел на палубу. Вот они – золотые доспехи!
Наконец Саммерс немного пришел в себя. Мы уселись на голую койку в опустевшей капитанской каюте. Выяснилось, что новоявленному капитану полагается носить эполет на правом плече. Мой дорогой друг застенчиво признался, что эполет у него действительно припасен – вернее, припрятан, – что, на мой взгляд, отлично характеризовало его скромную, но полную надежд натуру! Плавание изменило Чарльза, так же как и всех нас. Тем не менее я надеялся, что время вернет ему открытость и дружелюбие, коими он когда-то отличался. Несмотря на все мои мольбы сойти на берег, Чарльз отказался.
– Не успеешь оглянуться, они тут что-нибудь непотребное выкинут или вообще сбегут. Люди потеряли всякую осторожность – того гляди, кого-нибудь тюком придавит. Вы не представляете, чего мне стоит эта разгрузка. Хорошо хоть плавание затянулось, и у нас не осталось спиртного.
Я раздумывал, стоит ли сказать другу, что и Бене, и Андерсон рекомендовали его на пост капитана, но немедленно отбросил эту мысль. Вместо этого я не отставал от него до тех пор, пока он не согласился нацепить эполет. На мой взгляд, Чарльза требовалось срочно взбодрить – от потрясения у него наступил упадок. Провалявшийся где-то столько времени злосчастный предмет помялся, позолота стерлась и походила на медь, и в общем казалось, будто огромная птица – какой-нибудь орел или гриф – замарала с мачты плечо новоявленного капитана.
– Изумительно, Чарльз! Можно по-прежнему называть вас Чарльзом? Вы не станете возражать, если с моих губ случайно слетит обращение «капитан»?
– Я брежу.
– Пойдемте на берег, отпразднуем!
– Нет, на берег – к губернатору – я отправлюсь завтра. А сегодня…
Чарльз погрузился в молчание, и я заподозрил поначалу, что его мысли имеют отношении к вере, но вовремя заметил, как его пальцы ласкают деревянный бок койки – словно жених гладит столбики брачной кровати! Он встал, подошел к переборке и погладил ее тоже, постоял у окна, стер со стекла дымку, появившуюся от его дыхания…
– Что с вами?
Чарльз вернулся и снова сел рядом со мной.
– Вам не понять, Эдмунд. День, когда я стал гардемарином и впервые взял в руки секстан… День, когда я предстал перед адмиралтейским советом, где объявили о том, что мне присвоено звание лейтенанта… И вот теперь – капитан! Капитан? Да! И у меня есть корабль – мой корабль!
– Полноте! Вы заслужите и лучший! Капитан.
– Нет, вам не понять…
Наконец я оставил его, чтобы самому устроиться на берегу, в комнате, любезно указанной мне Маркхемом. Ушел я с чувством некоего разочарования, источник которого поначалу не мог определить. Подумав, я решил, что дело в той радости, с которой Чарльз принял командование полуразрушенным, поставленным на прикол судном!
Маркхем еще не вернулся с какой-то встречи. Я решил, что мое уныние и легкое недомогание объясняются голодом и жаждой, а потому отправился в единственное приличное заведение по соседству – где почувствовал себя еще более одиноким. Внезапно я вспомнил о письмах, расплатился и поспешил в губернаторский дворец. Тугая связка адресованной мне корреспонденции лежала на столе Маркхема. Я вскрыл конверт, который, судя по знакомому небрежному почерку, пришел от отца. Как обычно, не заботясь ни о грамотности изложения, ни о деликатности повествования, он сообщал, что крестный мой скончался от апоплексического удара – сказались неумеренные возлияния по случаю вестей о падении корсиканского тирана. Будущее мое лежало в руинах.
Так началось для меня странное время. Мне не давали никакой работы – считалось, что я привыкаю к новой обстановке. На самом деле я сторонился всего нового и постепенно понимал, что скучаю по своим друзьям – тем самым друзьям, с которыми провел прошедший год и которых знал не хуже, если не лучше, своих родных и близких! Олдмедоу, Брокльбанк, миссис Ист, миссис Пайк, Пайк, Боулс, Смайлс, Томми Тейлор, Преттимен, милая миссис Преттимен – почти не осознавая, что делаю, я принял решение их разыскать! Но приятели мои словно испарились – исчезли! – и даже Чарльз совсем пропал, погруженный в заботы о нашем старом корыте.
На следующее утро я отправился в губернаторский дворец и навел справки. Преттимен не стал ложиться в больницу, но, говорят, они с женой сняли жилье. Отряд Олдмедоу направился на север, согласно полученному приказу. Никто не знал, куда делись Брокльбанки…
