Отец пообещал поспрашивать знакомых: вдруг кто-нибудь возьмет меня на работу?
– Но сейчас с этим непросто, – сказал он, поднимая номер вечерней газеты. – Каждый раз открываю газету, а там пишут про новые сокращения.
Я и сам об этом прекрасно знал. Знал, что не один я сижу без работы, что миллионы людей с хорошим образованием и высокой квалификацией не могут устроиться. На рынке труда я ценился настолько низко, что не видел смысла в том, чтобы даже пытаться.
Отец был не таким человеком, чтобы делиться переживаниями. Я знал, что разочаровал его. Ему казалось, что я махнул рукой на свою жизнь. Но это было не так. Я старался, просто у меня были свои методы.
Чтобы сменить тему, я спросил, как дела у его детей. Мы с Кэролин и Энтони не были близки и почти не виделись. Отец поинтересовался, какие у меня планы на Рождество: раза два я праздновал с его семьей, но не скажу, что все остались довольны.
– Проведу Рождество с Бобом, – улыбнулся я. – Нам с ним хорошо вместе.
Отец не очень понимал, что у нас с котом за отношения. Он, конечно, погладил его, когда мы пришли, приглядел за рыжим, когда мне нужно было отлучиться в туалет, и даже попросил официантку принести блюдечко молока и угощение для кота, но… Он никогда не был кошатником. Поэтому рассказы о том, как мы с Бобом понимаем друг друга или как он помогает мне держаться на плаву, отца порядком озадачивали. И вряд ли я мог его за это винить.
Отец, как обычно, ненавязчиво поинтересовался, все ли у меня хорошо со здоровьем. Я понимал, что больше всего его волнует, не стал ли я снова принимать наркотики.
– Все отлично, – сказал я. – Недавно у нас в подъезде парень умер от передоза. Неприятное зрелище.
Отца мои слова явно напугали. Он имел слабое представление о жизни наркоманов. Как и большинство людей его поколения, он терялся, когда сталкивался с неприглядной правдой. И вряд ли понимал, что именно творилось со мной, когда я прочно сидел на героине.
В то время мы с ним виделись пару раз, но, как и все наркоманы, я хорошо умел скрывать, насколько все плохо. Я понимал, что выгляжу не лучшим образом, но говорил, что у меня грипп, надеясь, что отец ничего не заподозрит. Думаю, он видел: со мной что-то неладно, но что конкретно – сказать не мог. Он понятия не имел, как ведут себя зависимые люди. Хотел бы и я этого не знать.
Мы просидели в пабе полтора часа, но потом отец засобирался на электричку. Он подкинул мне несколько фунтов, и мы договорились встретиться снова через пару недель.
– Береги себя, Джейми, – сказал он на прощание.
Время близилось к вечеру, у вокзала было полно народу. У меня осталось еще немного журналов, и я решил распродать их перед тем, как отправиться домой. Отыскав свободный участок, я приступил к торговле. Сытый Боб был в отличной форме и охотно работал на публику. Прохожие замедляли шаг, чтобы полюбоваться довольным рыжим котом, а я начинал подумывать, не купить ли на вырученные деньги карри, как вдруг…
Я сразу понял: ничего хорошего от этой парочки ждать не стоит. Худого седоволосого мужчину лет сорока в ярко-красной накидке «Big Issue» я знал, еще когда продавал журналы на Ковент-Гарден. Его лишили удостоверения продавца за многочисленные правонарушения. Человека, который шел рядом с ним, я никогда прежде не видел, но даже без этого я мог сказать, что ему лучше не становиться поперек дороги. Высокий, широкоплечий, он напоминал мешок с картошкой. Очень грозный мешок с картошкой.
Эти двое направлялись к главному входу вокзала Виктория. У старшего в руках был номер «Big Issue», он активно размахивал им, предлагая прохожим, брал деньги, но журнал не отдавал. Этим приемом часто пользовались нечестные продавцы: сочиняли слезливую историю, что это последний номер, что им не на что жить, и люди, махнув рукой, просто давали им пару фунтов. По сути дела, это было чистой воды попрошайничество.
Меня всегда удивляло, что кто-то мог на это купиться. К несчастью, всегда находились жалостливые или просто щедрые люди.
А парочка тем временем подходила к нам все ближе. Они пристроились у входа на вокзал, чтобы отлавливать пассажиров, спешащих на поезд. Красная накидка – фирменный знак продавца «Big Issue» – выглядела так, будто ее достали из мусорного бака. И беджа у старшего тоже не было. Пока он занимался «торговлей», его товарищ недовольно косился на нас с Бобом.
– Ты! Проваливай отсюда, а то я сейчас прибью твоего кота! – рыкнул он с ирландским акцентом, подходя ко мне и дыша перегаром в лицо.
Боб, почуяв опасность, злобно зашипел на нарушителя спокойствия. Я подхватил кота на руки, пока он не попал в беду. Несмотря на грозный вид краснолицего громилы, я не собирался отдавать ему выгодный участок.
– У меня есть право здесь торговать, и я собираюсь продать еще несколько журналов, – твердо сказал я. – А вы двое занимаетесь попрошайничеством, хотя это запрещено.
Ему мои слова явно не понравились.
– У тебя две минуты на то, чтобы собрать свои вещи и свалить отсюда, – пригрозил он, отвлекшись на старшего товарища, который махал ему рукой. Громила оставил нас в покое и затерялся в толпе.
Я на время потерял неприятную парочку из виду. Эти двое были наркоманами; я знал, что они уйдут, как только наберут денег на дозу. Я надеялся, что мужик в накидке ушел именно поэтому. Но нет.
Большой парень возник из ниоткуда. И на этот раз он всерьез разозлился.
– Ты что, не понял, что я сказал? – выплюнул он.
И ударил меня. Подошел и двинул мне в нос. Это случилось так быстро, что я не успел среагировать. Раз – и гигантский кулак впечатывается мне в лицо. У меня не было никаких шансов отразить удар.
– Какого?.. – заорал я, отскакивая назад.
Боб спрыгнул на землю от греха подальше.
Отняв руку от лица, я увидел, что она вся в крови. Судя по ощущениям, этот громила сломал мне нос. Связываться с ним не было никакого желания. Полиции поблизости не наблюдалось, а в одиночку против двух наркоманов я бы не выстоял.
Я знал, что работать на улице непросто. Но иногда это становилось опасно для жизни. Случалось, продавцов «Big Issue» убивали ради пары фунтов. В Норвиче одного парня забили до смерти. И я не хотел пополнять статистику.
– Так, Боб, надо убираться отсюда, – пробормотал я, подхватывая вещи.
На меня навалились злость и отчаяние. Когда же в моей жизни хоть что-то измениться? Так не могло продолжаться. Но я понятия не имел, что делать. Все разговоры с отцом про поиски работы и курсы показались пустыми мечтами. Кому нужен бывший наркоман? Кто возьмет на работу человека с резюме таким же унылым, как австралийские пустоши, где я провел часть детства? В тот день я, как никогда, отчетливо осознавал свою ненужность.
Если не ошибаюсь, это случилось в сентябре 2010-го. Мы с Бобом, как обычно, продавали журналы у метро, когда к нам подошла Давика. Она работала кассиром на станции и с самого первого дня в Айлингтоне стала нам с котом верным другом. Давика часто покупала угощение для Боба и выносила ему попить в жару. Но в тот день она пришла с новостями.
– Привет, Джеймс! Тут кое-кто искал вас с Бобом, – сказала она. – Вроде как репортер из местной газеты. Попросил перезвонить, если вы согласитесь дать ему интервью.
– Да ладно! – воскликнул я. – Думаю, мы не против, правда, Боб?
Я вопросительно посмотрел на кота. Тот благодушно прищурился.
– Передай ему, что мы тут работаем целый день, пусть приходит.
В общем-то, я знал, что мой кот – настоящая знаменитость. По Интернету ходило немало любительских видео с Бобом в главной роли, несколько лондонских блоггеров писали про рыжего у себя в журналах, многие выкладывали его фотографии в сеть, но газеты нами заинтересовались впервые. Честно говоря, я отнесся к этой новости с изрядной долей скепсиса. За прошедшие годы со мной случалось много чего, на первый взгляд, чудесного и замечательного, но в большинстве случаев выходил из этого один пшик.
Тем не менее через пару дней репортер ждал нас возле станции.
– Привет, Джеймс, я Питер, – сказал он. – Я могу взять у тебя интервью для «Айлингтон Трибьюн»?
– Почему бы и нет?
Для начала он сфотографировал Боба, сидящего у меня на плечах, так чтобы табличка с названием станции попала в кадр. Я чувствовал себя неловко, поскольку не был одет для интервью и начал отращивать зимнюю бороду. Но репортера это не смутило.
Мы поболтали о моем прошлом, я опять рассказал о том, как встретил Боба. Журналист задавал немного вопросов и не лез мне в душу, но собрал достаточно информации для полноценной статьи. Он пообещал, что она появится в следующем номере «Трибьюн». Я кивнул, но не очень-то поверил его словам. Поверю, когда увижу своими глазами. По крайней мере, не придется расстраиваться.
И вот, несколько дней спустя, в четверг утром, я подошел к стойке координаторов «Big Issue». Рита и Ли смотрели на меня, загадочно улыбаясь.
