Греческое слово для «вообще всего», что мы именуем Вселенной, – КОСМОС. И в данный миг – хотя «миг» есть слово, связанное со временем, и смысла в нем пока никакого (как и в слове «пока»), – в данный миг Космос есть Хаос и ничто, кроме Хаоса, поскольку Хаос есть вообще всё. Идет разминка, оркестр настраивается…
Но все того и гляди стремительно изменится.
Из бесформенного хаоса возникли два творения: ЭРЕБ и НИКТА. Эреб был тьмой, а Никта – ночью. Они тут же совокупились, и их союз принес блистательные плоды – ГЕМЕРУ, день, и ЭФИРА, свет.
В то же самое время – потому что, пока не возникло Время, отделяющее одно событие от другого, все происходит одновременно, – Хаос исторг еще две сущности: ГЕЮ, землю, и ТАРТАРА, подземные глубины и пещеры.
Догадываюсь, о чем вы думаете. Вроде славные это творения – День, Ночь, Свет, Глубины и Пещеры. Но они же не боги и не богини – даже не личности. А еще, возможно, вы заметили, что, раз времени не существовало, не могло быть и повествования о событиях, историй: истории прочно привязаны к «однажды» и «дальше было так».
Вы правы. Все, что возникло из Хаоса первым, – это простые стихии, в них не было никакого настоящего характера, нрава или примечательности. То были ПЕРВИЧНЫЕ БОЖЕСТВА, первое поколение божественных существ, от которых произошли все боги, герои и чудовища древнегреческого мифа. Эти первичные божества созерцали всё и располагались под всем… выжидали.
Безмолвная пустота этого мира наполнилась, когда Гея сама родила двоих сыновей[2]. Первый – ПОНТ, море, второй – ОУРАН, небо; мы привыкли называть его Ураном, и это имя дарит премного веселья детям от девяти до девяноста[3]. Гемера и Эфир тоже совокупились, и из их союза возникла ТАЛАССА, женская ипостась моря-Понта.
Уран, предпочитавший называть себя Уранóсом, сам был небесами в том смысле, в каком поначалу все первичные божества всегда были тем, что воплощали и чем управляли[4]. Можно сказать, что Гея была землей холмов, долин, гротов и гор, но при этом могла принимать некие конечные очертания, способна была ходить и разговаривать. Облака Урана-неба клубились и летели над ней, но тоже могли сгущаться в некую опознаваемую фигуру. То было самое начало всего. Мало что устоялось пока.
Уран-небо повсюду покрывал мать свою Геюземлю. Покрывал он ее в обоих смыслах: так, как небеса по сей день покрывают Землю, – и как жеребец, покрывающий кобылу. Благодаря этому случилось нечто замечательное. Родилось Время.
Кроме того, родилось и еще кое-что… как бы это назвать? Нрав? Действие? Личность? Характер – со всеми его слабостями и пороками, метаниями и страданиями, позами и грезами. Родился смысл, можно сказать. Осеменение Геи подарило нам смысл, претворение мысли в осязаемые черты. Сущностная семантическая семиология из семени небесного. Эти рассуждения я оставлю тем, кто для них лучше подготовлен, однако миг был тем не менее великий. В сотворении и совокуплении с Ураном, собственным сыном, а теперь и мужем, Гея запустила эстафету жизни, что позднее привело к истории человечества и к нам самим – к вам и ко мне.
С самого начала союз Урана и Геи был замечательно плодовит. Сперва появились двенадцать крепких, здоровых ребятишек – шесть мальчиков и шесть девочек. Мальчики – ОКЕАН, КОЙ, КРИЙ, ГИПЕРИОН, ИАПЕТ и КРОНОС. Девочки – ТЕЙЯ, ФЕМИДА, МНЕМОСИНА, ФЕБА, ТЕФИДА и РЕЯ. Этой дюжине суждено было стать Вторым Поколением божественных существ, впоследствии овеянных легендарной славой.
С возникновением Времени где-то пошли часы – часы космической истории, что тикают и по сей день. Возможно, все подстроил кто-то из тех первых младенцев, – разберемся с этим чуть погодя.
Не удовлетворившись рождением этих двенадцати сильных красивых братишек и сестренок, Уран с Геей подарили миру еще потомство: две примечательные, но примечательно некрасивые тройни. Первыми увидели свет три ЦИКЛОПА – одноглазых великана, благодаря которым у их отца-неба возник целый новый набор выразительных средств. Старшего циклопа назвали БРОНТОМ – громом[5], вторым появился СТЕРОП – молния, а следом АРГ – яркость. Уран теперь мог насыщать небеса вспышками и сокрушительным грохотом. Он упивался и звуками, и зрелищем. Но из-за второй тройни, рожденной Геей, Уран содрогнулся еще сильнее – содрогнулись и все, кто их видел.
Вероятно, деликатнее всего было бы сказать, что состоялась экспериментальная мутация, которую лучше не повторять, генетический тупик. У этих новорожденных – ГЕКАТОНХЕЙРОВ[6] – было по пятьдесят голов и по сто рук, а сами они – могучие, безобразнейшие, свирепейшие, жесточайшие из всех рожденных существ. Звали их КОТТ – яростный, ГИЕС – долгорукий, и ЭГЕОН – морской козел, его еще именуют БРИАРЕЕМ – могучим. Гея их обожала. Урана от них воротило. Может, больше всего его устрашала мысль, что он, Владыка Неба, породил таких странных и уродливых существ, но, думаю я, отвращение его – как и любая ненависть – коренилось в страхе.
Преисполнившись гадливостью, он проклял эту тройню: «За то, что оскорбили вы взор мой, не видать вам больше света!» Проревев эти яростные слова, он запихнул их – и циклопов заодно – обратно в утробу Геи.
Наш интерес, что это на самом деле означает – «запихнул в утробу Геи», – объясним. Некоторые считают, что это значит «погреб гекатонхейров в земле». Натура божеств в ту раннюю пору была текуча: в какой мере бог был личностью, а в какой – свойством, сказать трудно. В те времена прописных букв не придумали. Мать-земля Гея была той же геей, то есть самой землей; также и уран-небо, и Уран Небесный Отец – одно и то же.
Ясно одно: подобное обращение с собственными чадами-гекатонхейрами и отвратительная жестокость к супруге стали первым преступлением Урана. Первичный проступок, который не остался безнаказанным.
Муки Геи оказались невыносимыми, а внутри нее, рядом с троицей метавшихся, буянивших и в триста рук скребшихся – а также в сто пятьдесят голов бодавшихся – гекатонхейров, возникла ненависть, жутчайшая и неутолимая ненависть к Урану – сыну, которого Гея родила, и мужу, с которым зачала целое новое поколение. И словно плющ, обвивающий древесный ствол, вырос замысел мести.
Страдая сокрушительной болью от гекатонхейров, не унимавшихся внутри нее, Гея отправилась к Офрису, великой горе, расположенной в центральной Греции; эти места мы теперь называем Фтиотидой. С вершины этой горы открывается вид на равнину Магнисии, омываемой синими водами западного Эгейского моря, где они плещутся в Малиакском заливе и окружают спорадическую россыпь островов, именуемую Спорадами. Но Гею полностью поглотили мука и ярость, и потому один из красивейших видов на свете был ей не мил. На вершине Офриса она принялась тесать из скалы необычайный и ужаснейший предмет. Девять дней и девять ночей трудилась она и наконец спрятала свое творение в расселине.
Затем навестила дюжину своих прекрасных, сильных детей.
– Убьешь ли ты отца своего Урана и станешь ли править Космосом вместе со мной? – спросила она каждого. – Унаследуешь небо, и все сотворенное будет в наших владениях.
Вероятно, мы представляем себе Гею – Мать-землю – нежной, благой, изобильной и доброй. Что ж, иногда она такая и есть, но не будем забывать: внутри у нее огонь. Временами она бывает жестокой, суровой и устрашающей – похлеще самого бурного моря.
Кстати, о морском царстве: первыми детьми, которых Гея попыталась склонить на свою сторону, оказались Океан и его сестра Тефида[7]. Но у того с Талассой, первичной богиней моря, в самом разгаре был спор за долю в океанах. Все их поколение в то время разогревало мышцы, определяло ведомства и сферы влияния, они цапались между собой, рычали друг на друга и пробовали свои силы и власть, словно щенки в корзине. Океан замыслил сотворить приливы и течения, чтобы неслись великой соленой рекой вокруг всего мира. Тефида собиралась родить Океану ребенка – в ту далекую пору грехом это не считалось, конечно: без кровосмесительных союзов никакого размножения не получилось бы. Тефида забеременела НИЛОМ – рекой и далее родит все прочие реки и по крайней мере три тысячи океанид, или морских нимф, – миловидных божеств, способных перемещаться с одинаковой легкостью и посуху, и по водам морским. У Океана с Тефидой уже имелось две взрослых дочки: КЛИМЕНА, возлюбленная Иапета, и сообразительная и мудрая МЕТИДА, которой в дальнейшем предстоит сыграть очень важную роль[8]. Пара была счастлива и предвкушала жизнь на океанской волне, и потому ни Океан, ни Тефида не сочли нужным помогать в убийстве собственного отца Урана.
Следом Гея посетила Мнемосину – та изо всех сил старалась остаться невыговариваемой. Казалась она очень поверхностным, глупым и дремучим существом, ничего не знавшим, а понимавшим еще меньше. Но как бы не так: каждый день она становилась все смышленее и смышленее, все осведомленнее и способнее. Ее имя означает «память» (откуда происходит и знакомая нам «мнемоника»). Когда же к ней заявилась Гея, мир и Космос были еще совсем юными и Мнемосине не выдалось случая набраться знаний или сноровки. С годами ее беспредельная способность накапливать данные и чувственный опыт сделает ее мудрее едва ли не всех на свете. Придет время, и она родит девять дочек – МУЗ, с которыми мы еще познакомимся.