Ноябрь. Месяц без полутонов. Такие же серые, безликие люли бродят по улицам. Серые души, пропитанные влагой. Замерзшие. Застывшие. Идут, не замечая вокруг ничего… на автомате, по инерции.
Инерция для ноября – отличное решение. Запустив однажды механизм поворотом ключа, все бежали вперед, высоко запрокинув голову. А сейчас завод ослаб, ключ, разматываясь назад, уже не так резво крутит шестеренки. Энергии ноль, сил повернуть ключ обратно нет. Вот и движутся инерционно, вяло. Руки в карманы, голову в плечи, ворот – чем выше, тем лучше, глаза в пол. И никого вокруг. Один на один с ноябрем.
Ноябрь. Месяц без полутонов. Самое время для осеней хандры. Какой уважающий себя человек хотя бы на несколько дней не предавался унынию в это время? Ведь невозможно противиться этой серости, пропитывающей собой все, если только душа не из полиэтилена и влагу не пропускает. А влажная серость деликатна, но настойчива. Она искусно внедряется в тела… Плавно, незаметно. Ее молекулы движутся куда быстрее молекул воздуха. Ну а физику все учили, законы простейшего. Когда осознаешь ее присутствие в себе, сопротивляться уже не можешь.
Ноябрь. Месяц без полутонов. Рука все чаще тянется за бокалом, наполненным горячим сладким вином с медом и пряностями. Все чаще хочется зарыться в мягкий плед, заткнуть уши музыкой, взять в руки книгу и улететь в далекий мир – где солнце, тепло, и цветные души…
Новый год
Новый год. Новые перспективы. Новые надежды. Новые цели, мечты, планы. Все новое. Как будто с чистого листа. Вот пробьют двенадцать ударов – и новая жизнь. Предвкушаешь, ждешь, смакуешь. Глаза закрываешь и чувствуешь, как обновляешься, изнутри готовишься. Чуда ждешь. Сказка же! Дед Мороз, сани, олени. Елка в гирляндах, в шарах стеклянных. Зимой пахнет. А на каждом шаре история целая нарисована. Ночь волшебная, все сбывается. Картинки перед глазами мелькают яркие. Глаза закрыты, картинки летят…
Лес, дом деревянный. Вокруг темно, ели огромные, жуткие, заснеженными лапами нависают, а дом – пятном ярким, сказочным. Огни горят, смотришь – дух захватывает. Снег, мягкий, пушистый, машинами не закатанный, девственный. Лежит белым полотном, а на нем блики электрических лампочек мерцают. Такая мини-вселенная… Красивая, волшебная, твоя. Снежинки с неба хороводом летят, как уникальные изделия ручной работы. Такое впечатление, что на небе цех по производству снежинок. Самые искусные мастера каждую руками, от души… И вниз бросают. Берите, не жалко. И они падают на кожу… Нежно, прохладно искрятся.
А в доме камин. Тепло. Сидишь на мягком, пушистом ковре, ноги в таких же мягких теплых носках, протянутые к камину. И никаких платьев вечерних, причесок помпезных. Свитер – уютный, домашний, в оленях. По плечам локоны, а в них огоньки от камина игриво скачут. В руках бокал с игристым… Пузырьки с воздухом соприкасаются, шипят, нервничают. Огонь подрагивает, мечется из стороны в сторону. Полумрак комнаты. Тени по стенам на животных диковинных похожи – и только яркое, огненное пятно камина. А в углу ель стоит – большая, в потолок макушкой упирается. По шарам ярким стеклянным огни скачут. Запах морозной древесины по комнате ползет. Вдыхаешь аромат этот, ни с чем не сравнимый, и в детство возвращаешься.
…Папа впереди, санки за веревку тянет, а ты на них полулежа. Едешь, предвкушаешь. За елкой идете. Представляешь, как выбирать будешь. Она обязательно огромная должна быть, такая, чтоб на полкомнаты. Ведь чем елка больше, тем и подарков под ней больше уместится! Ведь это же так логично и естественно, особенно когда тебе шесть лет! А желаний сколько… И куклу надо, и платье новое, а еще помадку для губ хочется, детскую, с блеском нежным, другой мама пользоваться все равно не разрешит. А еще медведь плюшевый так грустно с полки в магазине на тебя смотрел. Скучно ему там, как же не хотеть его? И набор посуды тоже надо, ведь хозяйка же будущая. Столько дел, столько желаний!..
Едешь, снежинки ртом ловишь, улыбаешься. Щеки мороз пощипывает, снег под санками скрипит. А вот и базар. Елок на нем полным-полно. Одна краше другой. Папа все поменьше пытается выбрать, но нет, на своем стоишь. Только чтоб в потолок и на полкомнаты. И упирается. И запах такой же, как и сейчас – морозно-древесный. Папа суетится, пыхтит, устанавливает, а мама игрушки из пакетов достает, пыль смахивает. А ты скачешь рядом, улыбка до ушей, ладошки чешутся, сил ждать нет…
Глаза открываешь, воспоминания стряхиваешь, в комнате треск дров – завораживающий, умиротворяющий. Пахнет деревом и сказкой. Ведь искусственными углями топить камин не комильфо. Это как искусственный снег на землю сыпать. Вроде и ничего, но эффект не тот. А вот березовые дрова, настоящие, пахнущие свежей древесиной, и треск у них – как музыка. Вот это да… И ты зажмуриваешься от удовольствия еще больше, и глаза открывать не хочешь.
А желание? Как же без желания на Новый год? Нового желания. Начинаешь суетиться, думать, вспоминать. Елка такая же большая, как в детстве. Под нее много уместить можно. Только куклы, медведи там, в сказке, остались… Теплом изнутри греют. А что же сейчас загадать? Что больше всего надо? Мир во всем мире? Ну да, это круто, но как-то эгоизм срабатывает, не личное. Может, здоровья всем? Тоже не то. Всем здоровья такое размазанное желание получается. И себе ничего, и всем не угодишь. Нет, надо такое особенное, новое. Может, машину новую загадать? Машина новая, желание старое. Да и под елку, даже большую, не влезет. И меркантильно как-то. Шубу? Ну, принято же хотеть шубы. Но ты вроде не носишь их, зверей жалко. Что же? Что же загадать? Нового, особенного. Так хочется под елкой этой большой, волшебной найти то, что так надо, так ценно. Новый год все-таки, сказка. Машина, шуба при чем тут? И ты сидишь, глаза не открываешь, в голове мысли летят, самое ценное, самое нужное ищут. И вдруг раз… В голове тихо стало, мысли замерли. Словила! Словила то, что больше всего хочешь. Как же сразу не поняла. Конечно! Какие духи, помады, шубы?! Зачем? Зачем все это? Ты жизнь новую хочешь… НАСТОЯЩУЮ…
Мысли
Мысли о прошлом просверливают мозг насквозь. Метко подставляя сверло к черепушке, как опытный патологоанатом, ввинчивают в него размытые образы, забытые фразы, звуки, оставшиеся там, позади. Съеживаешься, пытаешься увернуться, спрятаться.
В умных книгах читаешь… «Оставьте прошлое, переступите, не позволяйте себе остаться там, двигайтесь вперед, живите здесь и сейчас»…
Как? Нигде не написано, как это сделать. Вырезать мозг? Тогда у «здесь и сейчас» появится легкий оттенок зыбкости. Запретить себе думать? Абсурд! Невозможно запретить это. Как его оставить?
Как оставить дом, большой светлый?.. На окнах белые гардины, сквозь них светят прямые лучи солнца. Такие четкие, как из книжки детской. Светятся, искрятся, сияют. Бабушка суетится на кухне, готовит обед: галушки с капустой квашенной. Божественное сочетание пресного теста с кислинкой этого овоща. А ты сидишь, маленький, беззаботный, в кресле, с открытым ртом мемуары о ее жизни слушаешь. Интересно.
Как это вычеркнуть, переступить как? Нога не поднимается… Нет дома больше, лучей четких, искрящихся нет. Бабушки нет. Ощущения беззаботности нет, а мысли есть – сверлом в голове.
Но надо «здесь и сейчас». Глаза закрываешь и стираешь образы прошлого, как в книгах умных учат. В ячейку складываешь, ячейку на ключ, а ключ в мусор…
Тогда сны сниться начинают… Отец по плечу трепет, так нежно, в глаза смотрит… Да не реви, говорит, вернется он к тебе… И ты веришь ему. Он большой, сильный. Тепло рядом, комфортно. Прижимаешься покрепче и так спокойно…
Нет отца… И комфорта того нет, тепла, спокойствия, защищенности, а мысли есть. До дыр, насквозь… мозг несчастный. И тоска рядом черная, съедающая, непреодолимая… Тоже перешагивать? Но ноги свинцом налиты, не шагают.
Сколько там позади людей, чувств, эмоций… Калейдоскопом в голове. Все перешагивать? Но выбора нет. Шагаешь. Ноги с трудом поднимаешь. «Здесь и сейчас» надо… Только инструкция не до конца написана. Что «ТАК» надо сказали, а «КАК» – забыли.
С годами закрытых ячеек, как и ключей выброшенных, все больше становится. Только мысли и эмоции никуда не деваются. Им велено было замолчать, они замолчали, но изнутри сверлят…
Жил-был я
Как я устал от солнца! Каждое утро оно включает свет, не спрашивая на это разрешения. При свете все искусственное, вычурное. Каждое утро… как черновик. Набросок. Бездарный корявый набросок. При свете тяжело без ошибок. Свет яркий, дефекты жизни видны. Сколько попыток, сколько скомканных дней в урне… Но я жил, я точно помню… Светился, как вы. Ошибался, начинал по новой. Но искусственность света сильнее. Дома без стен. Семьи без будущего. Глаза без взгляда. Сердца без тепла. Как люминесцентные лампы – светят, а тепла нет. Пытался, терпел, боролся. Но свет едкий, яркий. Очки не спасают. Сил притворяться больше нет.
