– Хорошо. – Я не скажу сразу «нет». Я дам ей высказаться.
– Я сегодня поеду в Чэпл-Хилл и останусь там на ночь. Я…
– В Чэпл-Хилл? Сегодня? Зачем?
Она взглянула на меня с досадой.
– Есть одна девушка, – сказала она. – Она – студентка, и Дженни ее знает. И она – эта девушка – хочет повидаться с друзьями в Чэпл-Хилл, но у нее нет машины, так что она поедет со мной, а завтра я вернусь.
Впервые в жизни у меня не находилось слов. Грейс боялась садиться за руль, а я боялась видеть ее за рулем.
– Ну, во-первых, – сказала я, наконец, – ты не можешь ехать.
– Мама, я же просила тебя не реагировать сразу! – Она еще сильнее сжала руки, и глаза ее умоляюще расширились. – Послушай, пока я все объясню.
– Это имеет какое-то отношение к Кливу? – спросила я, хотя вопрос был бессмысленный. Клив весь уик-энд провел дома, так зачем ей ехать в Чэпл-Хилл?
– Да, – призналась она. – Он должен вернуться туда сегодня, и мне очень нужно увидеть его. К тому же я хочу посмотреть университет. Может быть, я захочу туда поступать.
Я знала, что это все чушь. Это внезапное желание увидеть Университет Северной Каролины было таким жалким оправданием, что она сама поняла, насколько неубедительно оно прозвучало, и отвернулась, избегая смотреть мне в глаза.
– Ты же понимаешь, Грейс, что это не имеет никакого смысла, – сказала я. – Если ты хочешь видеть Клива, будь, по крайней мере, честной со мной и не болтай вздор о том, что ты вдруг захотела увидеть университет.
Она расслабила руки на столе.
– Клив не знал, что ему придется вернуться сегодня рано утром, а мы вчера не закончили разговор, и он просил меня приехать.
– Вы снова вместе?
Я видела, что она пытается решить, сколько мне рассказать.
– У него смешанные чувства по этому поводу, – сказала она. – Он думает, что нам не следует возобновлять отношения, но нам необходимо хорошенько поговорить об этом, а такой возможности у нас не было. – Она смотрела на меня, нахмурившись. – Я расстроена, мама! Я должна поговорить с ним.
– А где ты остановишься? – спросила я.
– У подруги Дженни.
– Как ее зовут?
– Елена.
– Откуда у Дженни подруга-студентка?
– Она… я не знаю. Соседка или что-то вроде. Хочешь поговорить с ней? Я могу…
– Нет, потому что ты никуда не поедешь.
– А если машину поведет Елена?
– Нет, Грейс. Мне очень жаль, что у тебя с Кливом не наладились отношения, но ты можешь поговорить с ним по телефону. Если ты в будущем захочешь поступать в УСК, мы это обсудим. Сначала ты должна показать мне, что за рулем ты чувствуешь себя свободно и уверенно и…
– Машину может вести Елена.
– Это несерьезно. Я запрещаю тебе ехать. Прости, но это не обсуждается.
Она вскочила со стула.
– Ты не понимаешь! – крикнула она, и слезы выступили у нее на глазах.
– Тогда помоги мне понять. – Я крепко взяла ее за плечи, чтобы она не могла вывернуться из моих рук. – Почему вы с Кливом не можете решить все это по телефону?
Она все-таки вырвалась.
– Я просто хотела поехать, вот и все! – Она направилась к лестнице.
– Грейс! – позвала я. – Не уходи так. Поговори со мной!
Но ее шаги уже отзвучали на лестнице, и я опустилась на стул. Снова я все испортила, но я не знаю, что бы я могла сделать или сказать по-другому. Это нормально, сказала я себе. Матери и дочери ссорятся.
Я дотронулась до того места на щеке, которым я прижалась к ее волосам. Я хотела снова почувствовать на своей коже эту сладкую влажность. Это напомнило мне время, когда я держала и укачивала ее маленькую на руках, и она была счастлива.
Это было давным-давно.
Эмерсон
Пока что мой план не складывался. Я не рассчитывала, что Дженни разболеется и не сможет выйти, поэтому с тревогой смотрела в окно, ожидая Йена. Небо было серое и все в тучах. Скоро начнется ливень. Я держала в руках журнал Ноэль, тонкий файл с ее письмом Анне и копиями информации, скачанной мною с сайта БРПД.
Я отошла от окна лишь на мгновение, чтобы достать из духовки остатки пирога, а когда вернулась, то увидела машину Йена, но не его самого, поскольку он уже, наверно, шел по дорожке к боковой двери.
Все всегда входили ко мне на кухню без стука, поэтому я стремительно бросилась к двери, чтобы встретить его до того, как он успеет войти.
– Дженни дома, – прошептала я. – Я надеялась, что ее не будет, но она заболела, так что… подыгрывай мне, что бы я ни сказала.
Йен нахмурился.
– Что происходит? – спросил он.
Я приложила палец к губам.
– Я тебе потом расскажу.
– Привет, – сказала Дженни, стоя в дверях кухни. Она была все еще в пижамных штанах и майке. Волосы с одной стороны торчали торчком.
– Привет, Дженни, – кивнул Йен. – Плохо себя чувствуешь?
– Слишком бурная была вчера вечеринка, – просипела Дженни, потирая горло. Она бросила на меня вопросительный взгляд, говоривший: «Что здесь делает Йен?»
– Йен и я должны кое-что обсудить в связи с имуществом Ноэль, – сказала я. Она бросила подозрительный взгляд на журнал и файл в моих руках. Но, может быть, у меня просто развилась паранойя. – Дать тебе что-нибудь, Джен? – спросила я. – Хочешь чаю с лимоном и с медом?
– Я сейчас снова рухну, – сказала она.
– Неплохая мысль. Может быть, возьмешь с собой какой-нибудь сок?
– Может быть.
Она направилась к холодильнику, но я ее опередила. Положив журнал и файл на кухонный стол, я быстро налила ей стакан апельсинового сока. Йен стоял на месте, и я понимала, что он не знает, что ему делать или говорить. Я вручила Дженни стакан.
– Спасибо, – сказала она. – Увидимся попозже.
– Бедняжка, – вздохнул Йен. Мы смотрели ей вслед, пока она поднималась по лестнице.
Я выложила пирог на блюдо.
– Можем воспользоваться остатками вчерашнего пиршества, – сказала я, ставя блюдо на стол.
– У тебя руки дрожат, – заметил Йен и добавил, понизив голос: – Речь правда идет о завещании Ноэль или о… других вещах, о которых мы говорили в связи с ней?
– Ни о том ни о другом. – Я позволила себе несколько раз перевести дух. – Я тебе сейчас расскажу, – сказала я, наконец, глядя в коридор и на лестницу. Мне хотелось, чтобы в доме никого не было во время этого разговора. Особенно больного ребенка, которому в любую минуту могла потребоваться моя помощь. Я указала на стул. – Сядь, – велела я. – Кофе? Чай со льдом? Я могу сварить тебе без кофеина, если хочешь. А может быть, лучше стакан вина, чтобы услышать, что я тебе скажу?
– Кофе подойдет. – Не спуская с меня глаз, он опустился на табурет.
Я налила ему кофе и сама села у краешка стола, снова оглядываясь на коридор.
Йен взглянул на журнал и файл, лежавшие на столе, но не прикоснулся к ним.
– Что это? – спросил он.
Я глубоко вздохнула.
– Я открыла огромную банку с червями и не знаю теперь, как загнать их обратно, – негромко сказала я. – Я хотела молчать об этом, но не могу. Я не знаю, с кем еще поговорить. – Я прижала пальцы к вискам. – Мне нужна твоя помощь, чтобы понять, что делать.
– Это юридический вопрос? – спросил он.
– И да и нет. – Я взяла копию письма Ноэль к Анне и положила перед ним. Читая его, он заметно побледнел. Потом взглянул на меня и покачал головой.
– И что дальше? Я серьезно спрашиваю. Какой еще кошмар приготовила нам Ноэль? И кто такая Анна?
Я объяснила, как я наткнулась на это письмо и как мы с Тарой выяснили ее личность.
– А на твой вопрос, что дальше, я могу ответить совершенно точно.
У Йена был такой вид, как будто он сомневался, хочет ли он это знать.
Я наклонилась к нему.
– Я полагаю, что ребенок, которого уронила Ноэль, был ребенком Тары, – тихо сказала я.
Он отшатнулся, как будто я его уколола.
– Какого… почему ты так думаешь?
– Я узнала дату, когда исчез ребенок Анны Найтли, – ответила я. – Или, по крайней мере, дату ее рождения. Единственный ребенок, которого Ноэль приняла за это время, была Грейс. То есть… настоящая Грейс. – Я достала из файла листок. – Это я нашла на сайте Бюро розыска пропавших детей. Тут говорится, что Лили Энн Найтли родилась 29 августа 1994 года и исчезла из роддома в Уилмингтоне вскоре после ее рождения.
Йен все еще хмурился, рассматривая бумагу.
– А разве Дженни родилась не в то же время?
– Дженни родилась 31 августа, а Грейс – 1 сентября. Но я родила Дженни в больнице, и Ноэль не имела к этому никакого отношения. Тара рожала в тот момент, когда мне делали кесарево сечение.
Йен перевел взгляд на потолок.
– Я прекрасно помню ту ночь, когда родилась Грейс, – сказал он. – Ты помнишь, что мы с Ноэль были тогда помолвлены.
Я кивнула.
– Она звонила мне несколько раз от Тары и Сэма и говорила, как тяжело проходят роды. Она была очень встревожена. Она хотела, чтобы Тару забрали в больницу. Но в конечном счете все обошлось благополучно. – Он резко тряхнул головой. – Это лишено всякого смысла, Эмерсон, – сказал он. – Тара бы знала, если бы ребенка подменили.
