Сюда Никиту привел Колян, который, как и Никита, не пил самогон, но любил «ширнуться». Колян уже несколько месяцев жил у дяди Пети, потому что ему негде было жить. Дяде Пете Колян не мешал, иногда он даже подбрасывал ему немножко денег на сахар или дрожжи. Никиту хозяин квартиры принял радушно. Здесь Никита чувствовал себя как дома. Никто не читал ему нотаций, не учил, как правильно жить, не спрашивал, почему он не на занятиях в институте, не таращился на него, когда он доставал свою «скрипку». У Никиты были деньги, и к нему потянулись друзья. Он сорил деньгами налево и направо, давал в долг на «чек» друзьям, а потом забывал, кому дал, когда и сколько. Никите нравилась такая свободная жизнь. Он уже давно забыл дорогу в институт и только иногда с грустью вспоминал о неосуществленной мечте – собственной клинике. В такие минуты на него находила тоска и он впадал в депрессию, но у него было средство от всех бед – «белый».
В один из холодных зимних дней Никита с ужасом обнаружил, что его карманы пусты. Он точно не мог сказать, украли у него деньги или все они пошли на наркотики. Его так называемые друзья сразу куда-то исчезли, а одолжить денег было не у кого. Нужно было что-то срочно употребить, ему не хотелось снова пережить ломку. Он попросил у дяди Пети денег на один «чек», тот неохотно дал. Никита заверил, что в ближайшее время обязательно вернет долг, хотя сам не знал, где возьмет деньги. Один «чек» Никиту не спас. Он знал, что дядя Петр больше денег не даст, поэтому, выбрав момент, вытянул из его стола дневную выручку, забрал свои вещи и покинул жилье. Несколько дней пожил еще у одного знакомого, но деньги закончились, и Никита опять очутился на улице с чемоданом нестиранных вещей и последним «чеком» в кармане.
Никита долго бродил по улицам города. Нужно было двигаться, чтобы не замерзнуть. Зима, поначалу не спешившая приходить, вдруг заявила о себе трескучими морозами. Вечером Никита сгреб с деревянной скамьи снег и присел. Он устал за день, к тому же не мог смотреть на людей, которые начали раздражать его своей суетой. Быстро темнело. Никита вглядывался в причудливые сплетения веток деревьев, за которые зацепилась луна. Сколько ему еще отмеряно? Год? Месяц? Или сегодня ночью он уколется и замерзнет на этой скамье? Не все ли равно? Он умрет в состоянии сладкой эйфории, а это не каждому дано.
Никита уже полез в карман, чтобы достать шприц, когда заметил двух парней. Они немного постояли у обочины, где припарковали свой черный джип. Молодые люди некоторое время явно наблюдали за ним, потом о чем-то переговорили между собой и направились к нему. Возможно, они были из милиции, но Никита не спешил убегать или выбрасывать наркотики. «Какая разница, где подыхать? – подумал он. – Если заберут в “обезьянник”, то хоть будет где переночевать. В крайнем случае я не замерзну этой ночью на скамейке».
На ребятах были дорогие одежда и обувь, выглядели они ухоженными, а лица казались довольными, как будто они только что сорвали в лотерею джекпот. Когда они подошли ближе, Никита заметил у одного на пальце обручальное кольцо, а у второго – дорогой перстень.
– Добрый вечер, – поздоровались они с Никитой.
– Добрый, – сказал Никита. – Если его можно назвать добрым.
– Я – Антон, – представился один из парней. – А это мой друг Олег.
– Никита, – хмуро произнес Никита и добавил: – Говорите сразу: вы из милиции?
– Нет, мы не оттуда.
– Тогда кто вы?
– Несколько лет назад мы были такими же, как и ты, – сказал Антон.
– Как и я?
– Да. Мы оба были наркозависимыми и уже стояли одной ногой в могиле. Теперь мы свободны от наркотиков и помогаем таким, как ты.
– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
– Мы не настаиваем, но…
– Послушайте, ребята, – сказал Никита, перебив Антона, – если вы из какой-то секты и думаете затянуть меня туда, то ничего не выйдет. Я не верю ни в черта, ни в Бога, он у меня один – «белый». Больше мне ничего не надо. Если вы надеетесь на то, что, затянув меня в свою секту, рассчитываете заполучить мое жилье, то советую не расточать на меня свое драгоценное время, а ехать дальше своей дорогой. У меня ничего нет, кроме пары грязных носков и трусов в чемодане.
– Мы были точно такие, как ты, – повторил Антон. – Кроме дозы, нас ничего не интересовало, но нам помогли, а теперь мы пытаемся помочь другим. Мы не входим ни в какую секту, но у нас теперь есть все: и семьи, и дети, и свой бизнес.
– И кто же вам все это дал?
– Вера. Вера в Бога. Нам никто не дал материальных благ, мы все заработали своими руками, избавившись от наркотической зависимости. Мы идем навстречу тем, кто хочет, но сам не может изменить свою жизнь.
– Направлять на лечение в отделение наркологии? – подколол Никита. – Номер не пройдет – я уже был там.
– Мы тоже пробовали и лечение в больнице, и переносили ломки дома, это не дало никаких результатов. Когда, казалось бы, мы были уже на самом дне, один человек предложил нам поехать в село, где есть реабилитационный центр.
– Доить коров, копаться в огороде? Трудотерапия? – Никита посмотрел на ребят с недоверием.
– По желанию. Можешь поработать, если захочешь. Да, там есть подсобное хозяйство. Скажем сразу: в любой момент ты сможешь покинуть реабилитационный центр, тебя там никто не будет держать. Хочешь – приезжай, не хочешь – насиловать тебя никто не будет. Там нет никаких медикаментов, туда приезжают такие, как ты.
– И многим помогло?
– Всем, кто к нам приехал. Вот наша визитка, – сказал Олег и подал Никите визитку. Никита сунул ее в карман, даже не глянув, что там написано. – В любое время дня или ночи ты можешь позвонить по нашим номерам, мы тебя туда отвезем.
– Это платно? – на всякий случай спросил Никита, хотя знал, что никуда он не поедет и никто не сможет удалить из его мозга «гвоздь», который засел там навечно. – Спасибо, но я никуда не поеду.
– Сейчас ты говоришь «нет», а потом, возможно, передумаешь. Если есть такая возможность, то почему бы ею не воспользоваться? Можно попробовать. А где ты сегодня собираешься ночевать? – поинтересовался Олег.
– Здесь, на скамейке.
– Едем с нами, – предложил Антон, – мы тебе оплатим ночь в гостинице. Ты сможешь помыться, отоспаться, а завтра подумаешь о нашем предложении.
Перспектива провести морозную ночь под открытым небом Никиту не привлекала, потому он согласился.
Никита решил наведаться в «Венеру». Возможно, там ему удастся у кого-то взять в долг денег хоть на один «чек». Был четвертый час утра, вот-вот заведение должны были покинуть последние посетители, потому Никита торопился. Едва он подошел к входным дверям, как навстречу ему, сильно хромая, выбежал взволнованный Тимур.
– На ловца и зверь бежит, – бросил на ходу Тимур.
Никита не успел открыть рта, чтобы ответить ему колкостью, как Тимур сообщил новость:
– Диана нашлась. Она в больнице.
– Что с ней?!
– Точно не знаю, но по ее голосу понял, что она чувствует себя не очень хорошо. Чего стоишь? Лови такси! Если бы сестра не попросила приехать вместе с тобой, я бы…
Никита не дослушал. Новость о том, что Диана больна и хочет его видеть, взволновала его так, что он тут же выбежал на проезжую часть и начал махать двумя руками, останавливая машины.
– Дурак! – сказал Тимур.
…Они примчались в больницу, но их не пустили, объяснив, что нужно подождать врача, который подойдет к семи утра. Тимур уточнил, действительно ли здесь находится его сестра, и, получив утвердительный ответ, вышел на крыльцо.
Когда пришел врач, Тимур и Никита сразу же подошли к нему.
– Пройдем в кабинет, – позвал доктор. – Кто из вас родственник?
Никита открыл рот, но Тимур отстранил его.
– Я единственный родственник, – сказал он. – Я – брат Дианы.
Никита остался у закрытой двери кабинета. Он тихонько приоткрыл ее, чтобы слышать разговор. Врач сказал, что у Дианы анорексия. Девушку нашли в гостинице полностью истощенную и без сознания.
– В моей практике это второй такой случай, – говорил доктор. – Часто моделям кажется, что они набирают лишний вес, который может поставить крест на их работе, и тогда они начинают голодать, сидеть на жестких диетах.
– Но сестра и так была худенькой, – заметил Тимур, – у нее не было склонности к полноте. Зачем ей потребовалось сбрасывать вес?
– Сейчас не время для выяснения причин ее поступка. Ваша сестра… Она безнадежна.
– Как?! – вырвалось с отчаянием.
– Ее нашли слишком поздно. Я сам не понимаю, как за такой короткий период девушка довела себя до такой стадии. Ее осмотрели специалисты, состоялся консилиум, мы делаем все возможное, чтобы спасти больную, но у нее уже третья стадия анорексии.
– Что это значит? – упавшим голосом спросил Тимур.
– У нее наступила дистрофия внутренних органов, нарушен водно-электролитный баланс, существенно снижен уровень калия в организме и серьезные нарушения сердечно-сосудистой системы. – Доктор помолчал, словно собирался сказать что-то важное. – Этот процесс уже необратим.
