Он выбрал Анджелу. Джемма выбрала своего ребенка.
– Кэт…
На миг подпрыгнуло сердце – она подумала, что сейчас он скажет, какую сделал ошибку, что хочет вернуться домой, все исправить, начать заново…
– Я еду во Францию. Мы едем во Францию.
Я ничего не чувствую…
– Что, снова работа в Париже появилась? Я и не знала.
А они ведь об этом мечтали. Теперь мечту Кэт выполнит Анджела.
– Мне неделю назад сказали.
Он старался говорить спокойно, но она прекрасно чувствовала, что он волнуется. Как они, наверное, это отмечали!
– Я сам хотел тебе об этом сказать.
– Премного благодарна.
Он быстро взглянул на нее:
– Не знаю, что сделать, чтобы ты поверила, как я сожалею. Обо всем сожалею. Я хотел… Я не хотел… Прости, прости меня.
Кэт пришло в голову, что у Анджелы в один прекрасный день появятся дети от Дэна. Мальчик, которого воображала себе Кэт, миниатюрная копия Дэна, теперь будет принадлежать Анджеле.
У этой женщины теперь будут сбываться ее мечты и будут рождаться ее дети.
А когда Дэн сегодня придет домой и Анджела спросит: «Ну и как все прошло?» – Дэн грустно ответит: «Не очень хорошо», и Анджела будет вся такая сочувствующая, хорошенькая, большегрудая…
Кэт неожиданно вскочила на ноги и встала за Дэном. Другая женщина ни за что не должна узнать, что она плакала.
– Дай-ка я тебя толкну.
– Что-что? – напрягся Дэн.
Она легко толкнула его в спину:
– Тебя что, мама на качелях не качала?
– Ну качала, наверное.
Она уперлась ладонями ему в спину и легко подтолкнула вперед. Ногами он оттолкнулся от земли и уселся на качели поплотнее.
Я ничего не чувствую… Я ничего не чувствую… Я ничего не чувствую…
– Значит, Париж! Наконец-то! – произнесла Кэт самым светским тоном, как гостья на коктейльной вечеринке. – А жилье они вам предоставят?
– На месяц поселят в съемную квартиру, а потом что-нибудь подберем.
– А Анджела? Она что будет делать? Работать?
– Еще не знает.
– Дел, наверное, сейчас полно! Машину продаешь? Вещи на хранение сдаете?
– Машину отдаю Мел.
– Дэн!
Вдруг у нее не стало сил ни делать что-либо, ни выносить все это.
Она наклонилась к его уху и заговорила поспешно и тихо, своим обычным голосом, как будто ей нужно было быстро сказать ему что-то очень срочное:
– Спасибо, что сказал. Все у меня в порядке, правда, в порядке. Но только можешь кое-что для меня сделать? Уходи, пожалуйста, поскорее, и ничего не говори, и не оглядывайся. Пожалуйста!
Он сидел очень тихо. Не в его натуре было повиноваться такому капризному и мелодраматичному приказу. А потом Дэн взял ее руку в свою, очень крепко сжал ее, и на секунду Кэт вдохнула запах его волос. Затем он отпустил ее руку, встал и пошел к машине.
Это была бы подлинно трагическая мизансцена, если бы, идя по набережной, он не поскользнулся и его нога не вытянулась бы некрасиво сзади.
Ну да… Подлинно трагические мизансцены были не в ее стиле. Фарс… Вот что куда больше ей подходит.
Кэт похлопала ему и крикнула:
– Оревуар, увалень!
Не оборачиваясь, он иронически поднял вверх большой палец и пошел дальше, к машине.
Около девяти вечера накануне свидания Кэт и Дэна в парке, когда бабушка Кеттл ела тост с жареным сыром, запивая его хорошим чаем, и смотрела любимый эпизод «Кто хочет стать миллионером», в заднюю дверь ее дома влетел кирпич и с глухим стуком опустился на линолеум.
Бабушка услышала необычный шум и, конечно, подумала, что это опять негодная дедушкина собака. Ей нравилось ругать эту собаку, и поэтому она тут же поставила видео на паузу.
– Ну и что же ты сейчас наделала, глупая зверюга? – грозно крикнула она, как будто дедушке стало бы от этого легче.
Когда она ругалась на собаку, то чувствовала себя так, будто Лес был еще жив и сейчас работает где-то там, в задних комнатах. Она ждала, что вот сейчас он крикнет: «Дорогая, сиди! Я сам посмотрю, что там».
Она прямо с ума сходила от того, как Лес баловал эту собаку.
Бабушка поднялась на ноги, сердито бормоча себе под нос, и вдруг услышала чьи-то шаги.
– Кто там еще? – крикнула она скорее сердито, чем испуганно, проходя через прихожую. И у Фрэнка, и у внучек – у всех были ключи. Но конечно, вежливо было бы постучать.
Вот почему, когда на нее надвинулся незнакомец, в ее же собственном доме, в ней поднялась волна страха – от кончиков пальцев ног до самого рта.
Она упала. Плечо больно ударилось о стену.
На несколько секунд мир вокруг покрылся красным налетом. Из глаз брызнули слезы. Она почувствовала, как из носа потекла кровь.
В гостиной снова включилось видео. «Что же вы выбираете? Рискнуть или все же забрать деньги?» – спрашивал участника Эдди Макгир.
Она слышала, как в спальне кто-то хлопает дверцами шкафа, перебирая ее вещи.
«Думаешь, я, старая бабка, совсем выжила из ума и храню все деньги под матрасом, – подумала она. – Не повезло тебе, друг! Они все до последнего гроша лежат себе спокойненько в Банке Содружества!»
Потом уже она обнаружила, что он забрал ее кошелек, лучшие украшения, горшок с двухдолларовыми монетами, которыми она пользовалась как фишками, и новенькую десятидолларовую бумажку, которую она заранее приготовила, чтобы вложить в поздравительную открытку для Кары. Он прихватил и новенький фотоаппарат, который она выиграла в ночном радиошоу, правильно назвав цену кольта в фильме «Человек с заснеженной реки».
Целых двадцать минут он болтался по ее дому, выбирая то, что ему нравилось, – так спокойно, будто разгуливал по супермаркету.
Вышел он через парадный вход, даже не оглянувшись.
Пес прибежал со своей прогулки и минут пять взволнованно бегал вокруг бабушки, задыхаясь и повизгивая.
Она попробовала приподняться, но рука отказывалась слушаться.
Она попробовала еще раз и поняла, что у нее не получится.
– Лес… – позвала бабушка в ковер.
На следующее утро, часов в десять, Бев заметила своему мужу Кену, что Гвен Кеттл что-то до сих пор не выходит поливать свой сад. По субботам она всегда делала это, а накануне не говорила, что у нее другие планы. Может, у Гвен гости? Хотя никаких машин во дворе нет… Кен, как думаешь?
Кен никак не думал. Недовольно поцокав языком – невозможно с этими мужчинами разговаривать! – Бев пошла на разведку, осторожно толкнув открытую входную дверь дома соседки.
Когда она увидела распростертую на полу прихожей Гвен, то опрометью выскочила на крыльцо и завопила: «Кен!» – так громко, что он чуть не повредил себе спину, когда перепрыгивал через заборчик и со всех ног бежал к дому Кеттлов.
– Ради всего святого, Бев, где тебя так долго носило? – с иронией спросила Гвен.
У нее под носом запеклась лужица крови.
Бев опустилась на больные колени, бестолково дернула Гвен за рукав и впервые в жизни лишилась дара речи.
Кэт поймала такси и поехала в больницу. Она сидела на заднем сиденье, твердо сжав коленями ладони, и рисовала себе параллельный мир, в котором, по счастливой случайности, она заскочила к бабуле именно в тот момент, когда подонок забрался к ней в дом.
«Стой, урод!» – крикнула бы она ему.
Он обернулся бы, и тогда она двинула бы ему прямо по яйцам.
Он согнулся бы от боли, и тогда она ухватила бы его за уши и наподдала бы коленом по лицу. А потом, когда он, поверженный, валялся бы на полу, она еще дала бы ему несколько раз по почкам.
«В следующий раз выбирай жертву себе под стать!»
Перед тем как увидеть бабушку, Кэт увидела все свое семейство. Все они очень прямо и очень спокойно расселись полукругом вокруг бабулиной кровати.
– Хорошо, что ты приехала, – сказала Максин.
Фрэнк ничего не говорил, только поднял руку в приветствии. Вид у него был такой, будто его била лихорадка. На шее краснели пятна.
Джемма, напротив, была смертельно бледна. Сэл лежал в переноске у ее ног и только беспокойно водил туда-сюда темными глазенками.
– Бабуля, посмотри, это Кэт! – сказала Джемма.
– Кэт, привет. – Лин сжала губы в подобие улыбки. Она ставила цветы в вазу, а глаза у нее были красные и мокрые.
– Бабуля… – У Кэт даже не было сил радостно поздороваться.
Теперь она заметила, как подавлены все, будто каждого неожиданно и больно ударили по лицу.
Смотреть на бабушку было все равно что наблюдать, как на твоих глазах избивают человека.
Вместо рта у нее был большой синеватый синяк, на нижней губе запеклась кровь. Одна рука была на перевязи. Особенно плохо выглядели волосы. Бабушка всегда уделяла им много времени, накручивая на горячие бигуди, чтобы получились белоснежные локоны. Сегодня они были перепутанные, грязные, прилизанные.
Перед ними лежала хрупкая, некрасивая старая женщина. Совершенно чужая. Не удивительно жизнелюбивая бабушка Кэт.
