Мариано де Ларра - Сатирические очерки

Эпоха, в которую жил и творил Мариано Хосе де Ларра (1809–1837), один из наиболее выдающихся представителей испанской литературы и общественной мысли XIX столетия, была полна «трагических эпизодов и героических усилий», являясь «одной из самых трогательных и поучительных глав современной истории».[1] Талант писателя созревал под прямым воздействием бурных событий его времени, а его литературное наследие, запечатлев наиболее яркие и существенные черты этого времени, сохранило свою актуальность и живой интерес вплоть до наших дней.

Ларра прожил короткую жизнь. Родился он 24 марта 1809 года в Мадриде. Его отец, Мариано де Ларра, был человеком весьма образованным, страстным поклонником французских просветителей. Он принадлежал к той буржуазной университетской молодежи Испании, которая, как указывал Маркс, с увлечением примкнула к стремлениям и принципам французской революции и одно время Даже питала надежды возродить отечество с помощью Франции. Видимо, этими настроениями было продиктовано вступление отца Ларры, ученого медика, на службу в наполеоновскую армию, оккупировавшую Испанию. Однако в семье не одобряли этого решения. Дед Ларры зарекомендовал себя непримиримым противником французов, а дядя, младший брат отца, присоединился к поднявшимся на борьбу патриотам и погиб в одном из сражений против иноземных захватчиков. В 1813 году родители Ларры вслед за отступающими войсками Наполеона покинули родину, опасаясь преследований, и увезли будущего писателя во Францию. В то время как его отец после поездки в Берлин, Лейпциг, Вену, наконец, в 1816 году обосновывается в Париже, маленький Мариано Хосе был помещен в коллеж в Бордо, где он быстро изучил французский язык и столь же основательно забыл свой родной, испанский.

Когда через несколько лет семья вернулась в Испанию, девятилетнему Ларре пришлось начинать изучение родного языка чуть ли не с самого начала. Он учится в коллегии святого Антония в Мадриде. Здесь, в столице, он становится очевидцем революционных событий 1820–1823 годов, потрясших его родину. Эти годы сыграли значительную роль в формировании мировоззрения Ларры, хотя, конечно, в смысле и значении этих событий он разобрался много позже.

И национально-освободительная война 1808–1814 годов, во время которой в стране развернулась первая буржуазно-демократическая революция, и события второй буржуазной революции 1820–1823 годов ярко обнаружили огромные жизненные силы, таившиеся в демократических массах Испании, на своих плечах вынесших и бремя войны и трудности революции.

Феодальные силы к этому времени еще продолжали господствовать не только в политической, но и в экономической жизни страны: в сельском хозяйстве феодальные повинности попрежнему давили всей своей тяжестью на крестьянство, в городах – давно изжившая себя цеховая организация производства ставила серьезные препоны на пути развития промышленности, ее перевода на капиталистические рельсы. В науке и культуре решающее слово оставалось за католической церковью. Чтобы покончить со всем этим тягостным наследием средневековья, надо было довести революцию до решительного конца. Однако испанская буржуазия, слабая и трусливая, предпочитала компромисс революционным преобразованиям; народа она боялась куда больше, чем феодальной реакции. Правда, местные хунты – органы власти в годы первой революции, – так же как и сменявшие друг друга в 1820–1823 годах правительства двух крупнейших буржуазных партий того времени, так называемых «модерадос» (исп. moderados – «умеренные») и «эксальтадос» (исп. exaltados – «неистовые»), осуществили кое-какие реформы, в известной мере облегчившие развитие капиталистических отношений в стране. Но в положении трудящихся масс не произошло никаких существенных перемен. Буржуазия Испании обнаружила свою полную неспособность довести революцию до конца и возглавить народное движение.

Отчетливо выявились также некоторые особые черты, присущие демократическому движению в Испании и затруднявшие его развитие: приверженность народных масс к старинным средневековым вольностям и привилегиям; провинциальная замкнутость в обособленность, устойчивые «предрассудки лойяльности» (как их называл Маркс), свойственные испанскому крестьянству и городским низам. Вот почему в 1808–1814 годах испанское крестьянство, воодушевленное высокими идеями свободы, сражалось с французскими войсками под лозунгом возвращения на престол «законного» короля Фердинанда VII. Во второй революции (1820–1823) буржуазия снова ничего не сделала для того, чтобы привлечь крестьянство на свою сторону. Разочаровавшись в реальных результатах революции, народные массы, и прежде всего крестьянство, в конце трехлетия 1820–1823 годов отвернулись от нее.

Спад массового движения предопределил исход революции. В апреле 1823 года, по решению реакционного Священного союза, армия интервентов – «сто тысяч сынов святого Людовика» – под командованием герцога Ангулемского перешла Пиренеи; к ним вскоре присоединились отряды испанских роялистов. Преданные большинством командиров, революционные войска не могли долго сопротивляться. К осени контрреволюция торжествовала победу; по стране прокатилась волна чудовищного террора.

Последующие годы – переломные в жизни молодого Ларры. Он учится в университетах Вальядолида, Валенсии, Мадрида, но нигде не проходит полного курса. В 1826 году он провел несколько месяцев на службе в одном из министерств, куда устроили его друзья отца. Но и здесь он не находит удовлетворения. Его все более влечет к себе литература. Еще ребенком, в возрасте 12–13 лет, он переводит с французского отрывки из «Илиады». Сохранились составленная в это же время Ларрой черновая рукопись учебника испанской грамматики с приложением таблиц к ней, а также триста стихотворных строк «Исторической географии Испании». Сейчас, решив стать профессиональным литератором, Ларра снова пробует свои силы в поэзии. Только в начале следующего года он находит, наконец, свое истинное призвание, вступив на трудный путь Журналиста-сатирика.

В январе или в феврале 1828 года в Мадриде появилось новое периодическое издание «Сатирический оборотень современности» («El Duende Satirico del dia»).[2] Под заголовком стояли слова: «Издаваемый по собственному почину Мариано Хосе до Ларра». Эпиграфом молодой журналист избрал слова Буало: «Я ненависть свою обращаю против нелепостей нашего века». Вряд ли, решившись следовать в своем журнале девизу французского классика, Ларра ясно отдавал себе отчет в том, с какими трудностями это сопряжено.

Последнее десятилетие правления Фердинанда VII в Испании (1823–1833) К. Маркс охарактеризовал как «…величайшую из клоак, когда-либо там бывших».[3] Действительно, над страной нависла зловещая тень террора и реакции. В стране все еще находились войска оккупантов. Все еще продолжали действовать «очистительные хунты», приговаривавшие к смерти и каторжным работам сотни и тысячи патриотов. Все еще находились в изгнании тысячи других, которым посчастливилось ускользнуть от скорого и неправедного суда «фернандистов». Люди в черных сутанах снова прибрали к рукам школы и книги, ввели жестокую цензуру и со всех амвонов предавали анафеме «гидру революции». Университеты большую часть времени были закрыты, ибо настроения студенчества не внушали доверия духовным пастырям.

Пору безвременья переживает и литература. За целое десятилетие в Испании но появилось ни одного сколько-нибудь значительного художественного произведения. Безграмотные переводы с французского, английского, немецкого заполонили книжные лавки и сцены театров. Были закрыты не только газеты «Бич» («El Zurriago») и «Карабин» («La Tercerola») – боевые органы крайней левой оппозиции, – но и куда более умеренные периодические издания, игравшие в годы революции столь значительную роль в воспитании общества и названные «наставниками конституции».

Свой журнал Ларра выпускал единолично и весьма нерегулярно. Всего за 18 месяцев вышло 5 выпусков. В каждом из них было по две статьи. Позднее Ларра сурово оценил их и не включил в подготовленное им собрание сочинений. Тем не менее эти юношеские произведения представляют большой интерес, хотя они естественно в идейном и художественном отношении значительно слабее последующей публицистики Ларры. Вступив на путь сатирической публицистики, Ларра унаследовал как богатейшие традиции сатирической литературы Возрождения, начиная с Сервантеса и Кеведо так и рационалистический скептицизм вольтеровской мысли, получивший яркое воплощение в творчестве многих испанских писателей-сатириков XVIII столетия.

Уже в «Сатирическом оборотне» ясно обнаруживается резко критическая оценка молодым литератором окружающей действительности. Он направляет острие своей сатиры против «злоупотреблений, отсталых сторон жизни, одним словом, против всего того, что следует подвергнуть критике» (очерк «Оборотень и книгоиздатель»).