Николас Дрейсон - Книга птиц Восточной Африки

— Да, вот и черный коршун, — сказала Роз Мбиква, глядя в небо. Высоко над автомобильной стоянкой Национального музея парила большая темная птица с элегантным хвостом. — Хотя он, разумеется, никакой не черный, а коричневый.

Мистер Малик улыбнулся. Сколько раз он слышал от Роз Мбиква эти слова? Почти столько же, сколько вторников он посвятил птичьим экскурсиям.

Отправляясь утром во вторник с экскурсией восточноафриканского орнитологического общества, заранее не скажешь, каких птиц встретишь и много ли их будет, но черных коршунов увидишь наверняка. Это настоящие санитары Найроби и его окрестностей, благоденствующие на отходах человеческой жизнедеятельности. Уроки физкультуры (когда это было, неужто и правда пятьдесят лет назад?), всякие там стометровки, метание копья, бег в мешках практически стерлись из памяти мистера Малика, однако и по сей день он помнил коршуна, налетевшего незнамо откуда и выхватившего у него из рук жареную куриную ножку. Жесткие перья больно стегнули по щеке, птичьи когти сомкнулись на добыче, и круглые желтые глаза на миг встретились с его глазами… Впрочем, утверждение, что мистер Малик начисто забыл про метание копья, не вполне достоверно. Разве можно забыть, как не повезло собачке супруги генерал-губернатора?

Народу уже собралось порядочно. Возле невысокой ограды музея расселась стайка молодых орнитологов (МО) — в основном будущие гиды с курсов; они оживленно щебетали и чистили перышки. Старая гвардия тоже явилась, не подкачала. Джоан Бейкер и Хилари Фотерингтон-Томас, прислонившись к автомобилю, разговаривали с двумя новичками — один зарос бородой, — чьи костюмы цвета хаки, щедро оснащенные карманами, сразу изобличали в них туристов — австралийских, судя по акценту. В сторонке с несколько преступным видом топтались Пэтси Кинг и Джонатан Эванс. Их вторнично-утренний роман длился уже два года. Мистер Малик сам никогда ни в чем подобном не участвовал, но полагал, что в таких делах аура недозволенности для полного счастья просто необходима. Надо сказать, это была та еще парочка. Представьте себе жирафа, гордо возвышающегося над саванной. А подле поставьте бородавочника. Впрочем, мистер Малик давно перестал удивляться, глядя, как долговязая Пэтси Кинг, сжимая в огромной ладони бинокль с пятидесятикратным увеличением, вышагивает по шоссе или тропинке, а рядом семенит Джонатан Эванс. Они были как родственники, ничем не примечательные, поскольку знаешь их с малых лет.

Как всегда особняком держался Томас Ньямбе. Он стоял спиной к остальным и зачарованно глядел в небо. Мистер Ньямбе любил птиц и начал посещать экскурсии даже раньше, чем мистер Малик. По вторникам у него был выходной (он работал водителем в госдепартаменте). В Кении мало кто из шоферов может позволить себе собственную машину, поэтому от своего дома на Фэктори-стрит, сразу за железнодорожным вокзалом, до музея мистер Ньямбе добирался пешком. А там мистер Малик непременно предлагал подвезти его к месту начала экскурсии.

Стук, грохот, а потом и яростное проклятие, долетевшее из открытого окна «моррис майнора», возвестили о прибытии Тома Тернбула. По своему обыкновению, он не заметил лежачего полицейского (тот лежал на дороге уже больше года, но каждый раз умудрялся подловить Тома). Мистер Тернбул вылез из машины и хлопнул дверцей. Чертыхнулся. Открыл дверцу. Еще раз как следует хлопнул. Вдалеке часы городской ратуши пробили девять.

— Всем доброе утро, — сказала Роз.

Головы дружно повернулись к ней, разговоры стихли.

— Я вижу новые лица и множество знакомых — здравствуйте, здравствуйте! Добро пожаловать на нашу утреннюю экскурсию! Меня зовут Роз Мбиква.

Мистер Малик давно привык к резкой смене обычно низкого контральто Роз на ее деловой голос, отчетливый и поразительно громкий. Роз обвела взглядом собравшихся, кивнула одним, улыбнулась другим, а затем посовещалась о чем-то с молодой женщиной, первой заметившей коршуна.

— Тем, кто с ней еще не знаком, хочу представить Дженнифер Халуту. Напоминаю, что, поскольку на следующей неделе меня не будет, экскурсию проведет она. В прошлый раз мы с вами хотели отправиться в ПРИВАТ, но не хватило машин. А что у нас сегодня?

Роз оглядела стоянку.

— Надеюсь, разместимся. Кто готов взять пассажиров?

Взметнулись руки, состоялись подсчеты.

— Прекрасно, замечательно, — обрадовалась Роз. — Едем в ПРИВАТ. Все знают дорогу?

Джоан Бейкер и Хилари Фотерингтон-Томас объяснили недоумевающим новичкам, что «Приют восточноафриканского туриста» — модный ресторан на южной окраине города.

Томас Ньямбе скромно проскользнул на переднее сиденье старого зеленого «Мерседеса 450 SEL» мистера Малика. Задние места пока пустовали. Может, с ним захотят поехать новенькие? Мистер Малик открыл рот, собираясь предложить их подвезти, но тут на стоянку, подскочив на лежачем полицейском, элегантной дугой влетел еще один «мерседес», блестящий красный «SL 350». Опустилось тонированное стекло, из окна высунулась рука с золотым браслетом, показалось мужское лицо в солнечных очках.

— Привет, Роз, я не опоздал? — Мужчина выпрыгнул из машины. — Дэвид, Джордж, салют, вот вы где! Карета подана.

Туристы — Дэвид и Джордж, как знал теперь мистер Малик, — поспешили к автомобилю. Последовали улыбки, рукопожатия, похлопывания по плечам.

— Роз, эти ребята тоже живут в «Хилтоне», вот я их и пригласил, ничего?

Роз не возражала. Когда все трое заплатили за экскурсию, владелец красного «мерседеса» усадил в него Дэвида и Джорджа, прыгнул обратно за руль, завел двигатель и выехал на дорогу, успев проорать в закрывающееся окно:

— Всем пока! До встречи!

Черт побери, что за тип? Смуглый, седовласый, в дорогой одежде. Судя по акценту, из Америки. Но в нем есть что-то знакомое… и он знает Роз Мбиква… интересно, откуда?.. Впрочем, у мистера Малика не было времени на размышления: на заднее сиденье его машины набилась целая стайка молодых африканцев. Прочие МО заполонили «моррис майнор» Тома, «универсал» Роз, а также многочисленные «лендроверы», «тойоты» и другие транспортные средства Старой гвардии. Заурчали двигатели. Мистер Малик осторожно одолел лежачего полицейского и аккуратно вывел свой под завязку загруженный экипаж в плотный утренний поток машин. На лице его застыло озабоченное выражение.

Неужели он? Нет, не может быть. После стольких-то лет.

Прежде чем мы снова встретимся с загадочным незнакомцем, я должен побольше рассказать о мистере Малике и о Роз.

Вот уже шестнадцать лет почти каждый четверг, в половине девятого, в дождь и в ведро, она паркует перед музеем свой «Пежо-универсал 504». Роз купила его в 1980-м, через год после того, как этот автомобиль третий раз подряд победил в восточноафриканском ралли. В те времена ей было проще самой отвезти сына в школу, чем смотреть, как он болтается на автобусной остановке (Роз любила водить машину и не хотела нанимать шофера, даже когда начались проблемы). И вообще, по утрам на улице столько птиц, а она всегда питала к ним слабость. Но после первого ареста мужа Роз решила отослать сына в безопасное место и отправила его учиться в пансион недалеко от дома, где сама выросла и где до сих пор жили ее родители, — в Морнингсайде под Эдинбургом, как раз против тринадцатой лунки на поле гольф-клуба.

Вы уже представили Роз чернокожей? Нет, она — белая. Роз Макдональд (так ее тогда звали), рыжая и белокожая, приехала в Кению в 1970 году на отдых. Поездка была подарком от родителей за успешную сдачу последних экзаменов в юридическом колледже. Роз ждало счастливое будущее: она уже обеспечила себе прекрасное место в адвокатской конторе «Херрингтон, Херрингтон, Макбрейс и Харкорт» рядом с Принцесс-стрит. А там, глядишь, сказала мать, выйдешь замуж за кого-нибудь из партнеров. Но когда подошло время возвращаться домой, получать диплом и начинать трудиться, Роз успела потерять интерес к гражданским правонарушениям и имущественным тяжбам — она влюбилась в Кению, и особенно в одного ее гражданина. Вопреки бурям, разразившимся одновременно в Морнингсайде и «Матайга-клубе», Роз и Джошуа Мбиква — новоиспеченный доктор антропологии, питавший неодолимую страсть к политике, — поженились в найробийском соборе Святого Семейства 16 июля 1971 года. В следующем ноябре у них родился сын Ангус, а еще через месяц Джошуа стал членом парламента. Переизбрали его в 1977-м, впервые арестовали в 1985-м (чтобы поумнел, как ему сказали), а в 1988-м он сделался лидером оппозиции. Декабрь следующего года: новый арест, обвинение в подстрекательстве к мятежу, судебный процесс, приговор. Роз денно и нощно боролась за освобождение мужа и усердно писала всем влиятельным людям, которых знала лично или хотя бы понаслышке, и тогда же начала изучать растительный и животный мир вокруг. Она преуспела в обеих задачах. Освободительная кампания создала такое напряжение в Кении и за ее пределами, что Джошуа выпустили из тюрьмы, реабилитировали и восстановили в парламенте. А Роз между тем поняла, что обожает африканских бюльбюлей[1] и ткачиков не меньше, чем прежде — голубых соек и пересмешников Шотландии.