Пэлем Вудхауз - Том 7. Дядя Динамит и другие

Летний день подходил к концу, сумерки окутали замок, скрывая старинные башни, смягчая сверкание озера и побуждая свинью Императрицу перейти из собственного дворика в спальный павильон. Она была поборницей правила: «Рано вставай, рано ложись». Если свинья не спит восемь часов в сутки, ей не сохранить своего нежнейшего цвета.

Лишившись ее общества, Кларенс, девятый граф Эмсвортский, хозяин Бландингского замка, тихо побрел в библиотеку и опустился в свое любимое кресло, когда вошел дворецкий по фамилии Бидж. Граф посмотрел на него именно тем взглядом, благодаря которому Констанс, Дора, Джорджиана, Гермиона и Шарлотта, его сестры, говорили: «Ой, Господи! Не смотри ты, как золотая рыбка».

— Э? — сказал он. — Что это?

— Ваш обед, милорд, — отвечал дворецкий.

Лорд Эмсворт успокоился. Собственно, он как бы и знал, что есть какое-нибудь простое объяснение. Бидж не подведет.

— А, да, да! Обед, — сказал он. — Вот именно. Я в это время обедаю, да? И почему-то здесь… Почему я здесь обедаю, Бидж?

— Насколько я понял, — объяснил верный слуга, — ваша милость избегает встреч с мистером Чесни.

— С каким мистером?

— С Говардом Чесни, милорд, другом мистера Фредерика. Он из Америки.

Морщинки, собравшиеся было на лбу несчастного графа, мгновенно исчезли. Бидж, умнейший из людей, снова разогнал туман тайны.

— А, да, Говард! Хм… Чесни. Именно, Говард Чесни. Друг из Америки. А вы, часом, не знаете, его кормят?

— Да, милорд.

— Нехорошо, чтобы он голодал.

— Конечно, милорд.

— И сейчас он обедает?

— Мистер Чесни уехал в Лондон, милорд. Обещал вернуться завтра.

— Вон как… Наверное, обедает там. Где-нибудь в ресторане.

— По всей вероятности, милорд.

— Последний раз я обедал в ресторане с мистером Галаха-дом. Где-то у Лестер-сквер. Мистер Галахад сказал, что любит этот ресторан, потому что его оттуда выгнали. В молодости, не сейчас. Какой приятный запах!.. Что у нас на обед?

— Баранина с картошкой, милорд…

Лорд Эмсворт очень обрадовался. «Совсем другое дело», — думал он. При леди Констанс к обеду приходилось одеваться, и всегда были гости, какие-то жуткие, и блюда жуткие, и скандалы, если ты ненароком проглотишь запонку и заменишь ее медной держалкой для бумаг.

— … и шпинатом, — прибавил скрупулезный Бидж.

— Славно, славно!.. А потом?

— Пудинг, милорд. Роли-поли пудинг.[1]

— С джемом?

— Да, милорд. Я особо напомнил миссис Уиллоуби…

— Кто это?

— Кухарка, милорд.

— Я думал, она Перкинс.

— Нет, милорд, Уиллоуби. Я ей напомнил, чтобы она ни в коем случае не жалела джема.

— Спасибо, Бидж. А вы любите этот пудинг?

— Да, милорд.

— С джемом?

— Да, милорд.

— Это очень важно. Как его иначе съешь? Значит, когда я позвоню, вы его принесете, хорошо?

— Прекрасно, милорд.

Оставшись один, лорд Эмсворт съел баранину, размышляя о том, насколько стало лучше, когда сестра его, Констанс, вышла замуж и уехала в Нью-Йорк. Мало того — Провидение, неуклонно пекущееся о достойных, устранило и остальных сестер.[2] Гермиону он обидел, и она с ним не разговаривала. Джорджиана, Джулия и Дора предпочитали замку французские или испанские курорты. Словом, опасность была так мала, а радость — так велика, что если бы кухарка поскупилась на джем, граф бы этого не заметил. Его младший брат сказал когда-то, что иметь сестер — непредусмотрительно и опасно; однако сестры в отдалении — это еще ничего.

Доев и пудинг, и джем, лорд Эмсворт понес чашку кофе к самым полкам, где стояло его любимое кресло. Оттуда легко было дотянуться до книг о свиньях, в которых он черпал отдохновение уму. Выбрав одну и в нее погрузившись, хозяин Бландингского замка читал до той поры, пока не услышал за окном что-то вроде шороха шин и не всполошился. С отъездом леди Констанс гостей почти не бывало, но он знал, что где-то они притаились и ждут своего часа. Когда вошел Бидж, он спросил:

— Это автомобиль?

— Да, милорд.

— Если ко мне, скажите, что я сплю.

— Это миледи, милорд.

— А? Что? Какая миледи?

— Леди Констанс, милорд.

Один страшный миг лорд Эмсворт думал, что Бидж сказал: «Леди Констанс». В следующий миг он понял, что так оно и есть. За долгие годы дружбы (да, они были скорее друзьями) Бидж не выказывал расположения к шуткам. Собственно говоря, взгляд у него был серьезный — такой самый взгляд, какой бывает, когда лишь социальное неравенство мешает погладить собеседника по голове и напомнить ему, что испытания укрепляют дух.

— Где она? — спросил лорд Эмсворт.

— В янтарной комнате, милорд. С ней гостья, мисс Полт. Судя по выговору, из Америки.

Книга о свиньях давно упала на пол, пенсне — на грудь. Лорд Эмсворт покачал его на шнурочке.

— Наверное, мне надо туда пойти, — глухо сказал он и побрел к двери.

Бидж иногда читал исторические романы, хотя больше любил Агату Кристи, и вспомнил, как аристократы шли на свой эшафот.

Сестра несчастного графа и впрямь была в янтарной комнате. Она пила шерри. Кроме Гермионы, похожей на кухарку, все сестры походили на греческих богинь в плохом настроении, но леди Констанс держалась высокомерней всех. Каждый, увидев ее, понял бы, что перед ним — дочь лордов, точно так же, как, увидев ее брата Кларенса, каждый понял бы, что перед ним — сын и внук бесприютных бродяг. В данный момент на нем были чиненые брюки, мятая рубашка, охотничья куртка с рваными локтями и шлепанцы. Кроме того, он обрел тот запуганный вид, который бывал у него при суровой леди Констанс. Она подавляла его с детства, как подавляла бы Наполеона или, скажем, Аттилу.

— Вот и ты, — сказала она и добавила взглядом все, что думала о его костюме. — Я хочу тебя познакомить с Ванессой Полт. Мы подружились на корабле. Это мой брат, Ванесса. — Голос ее стал немного виноватым. Он всегда бывал таким, когда она представляла графа гостям, словно бы говоря: «Простите, я не причем».

Посмотрев на Ванессу Полт, каждый мог понять, что с ней не захочешь, а подружишься даже без корабля. Леди Констанс глядела на лорда Эмсворта, как богиня, обнаружившая в салате червяка, а гостья улыбалась, словно всю жизнь ждала этой встречи. Лорд повеселел. Он понял, что обрел друга. Это понимал всякий, кому она улыбалась.

— Как поживаете? — сердечно осведомился он и тут же вспомнил очень хорошую фразу: — Добро пожаловать в наш замок. — А потом прибавил от себя: — Я вам покажу мою свинью.

Обычно он этого не обещал, зная по опыту, что женщины не могут понять Императрицу, но Ванесса Полт, сразу видно, была совсем иной. И впрямь, она спросила:

— У вас особенная свинья?

А лорд Эмсворт гордо ответил:

— Моя Императрица три года подряд получает первый приз на сельскохозяйственной выставке.

Гостья была поражена.

— Вы шутите!

— Могу показать медали.

— Чему же она обязана таким успехом?

— Мы ее очень хорошо кормим.

— Так я и думала!

— Некоторые, — великодушно сказал лорд Эмсворт, — тоже чего-то добиваются, но я верю только Вольфу-Леману. По его рациону свинье нужно съесть до пятидесяти семи тысяч калорий в день. Белков — четыре фунта пять унций, углеводов — двадцать пять фунтов. Содержится это в овсянке, маисовой каше, картошке и сепарированном молоке. Иногда, по вдохновению, я ей даю банан…

Леди Констанс неприятно закашлялась. Лорд Эмсворт умолк. Он был не очень умен, но тут понял, что она недовольна, и кротко, хотя и печально, переменил тему.

— Знаешь, Конни, — со всей возможной приветливостью заметил он, — я просто удивился, что ты приехала. Удивился. Да, да…

— Не вижу, чему удивляться, — ответила леди. — Я тебе все написала.

Лорду Эмсворту показалось, что его шлепнули по лицу мокрой рыбой. Письмо он видел, оно лежало у него на столе уже две недели. Правда, он его не распечатал. Теперь, без приставучего секретаря, он редко читал письма, если они были не из свиноводческих обществ Шропшира, Хертфордшира и Южного Уэлса.

— О, а, э, — сказал он. — Конечно, конечно.

— Чтобы освежить твою память, — сказала сестра, — напомню, что я собираюсь пробыть здесь до осени…

Так умерла слабая надежда, что она едет на курорт к Доре, Шарлотте или Джулии.

— А скоро приедет Джеймс. Он задержался, у него в Нью-Йорке дела.

Лорд Эмсворт спросил бы: «Кто такой Джеймс?», если бы леди Констанс не спросила:

— Чья это шляпа?

— Шляпа? — не понял он. — Ты хочешь сказать, шляпа?

— В холле какая-то шляпа, — пояснила она. — Хорошая, не твоя. Здесь кто-то гостит?