Проблемы со слухом - С. Белый

Клоун смотрел на массивную дверь сорок пятой аудитории. Он огляделся по сторонам — никого нет в коридоре. Вздохнул Лёня, пощупал свой красный круглый нос, широко улыбнулся и схватился за ручку двери.

Почти за сотню человек встали, когда к ним вошел Лёня. Студенты, некоторые уже окончили заведение, пришли и из других институтов ребята. Лёня сделал сальто и упал возле огромной зелёной доски. Присутствующие посмотрели друг на друга и уселись обратно на скамьи. Лёня поднялся, поглядел на женщину в строгом пиджаке и с ноутбуком на коленях. Она сидела на стуле, не как все за протянувшимися партами. Женщина кивнула Лёне, мол, всё хорошо — продолжайте.

Тот двинул плечами и сел за стол возле доски. Послышался глухой звук вышедших газов.

Молчание.

Лёня поглядел на аудиторию и не смог сдержать печали. Он улыбался, но глаза выдавали обиду. «Почему не смеются? Совсем не смешно?». Он наполнил свою грудь воздухом и запрыгнул на стол. Начал танцевать на нём и чуть не упал. Его взор вновь пал на всех собравшихся, а те внимательно глядели на него, молчали.

«Это как понимать?» — подумал он с ужасом. «Как же вас… Ага! Значит, будем так поступать!»

Решил Лёня разговорами разгорячить аудиторию. Он встал посреди доски, наигранно двинул указательным пальцем возле глаз, будто поправляет очки. Сделал умную ухмылку и начал:

— Заходит слепой в магазин с собакой поводырём, — все живо начали записывать. Лёня не стал придавать этому значения. — Затем берёт пса за ноги и начинает им размахивать в разные стороны. Взволнованные и удивленные люди подбегают к нему и спрашивают: «Ты что делаешь?!», а он им спокойно отвечает «Осматриваюсь».

Лёня широко улыбался и смотрел на студентов. Аудитория была наполнена запахом старого дерева и умных книг, которые никто никогда не читает. Деревянный пол блестел и отражал печальную гримасу клоуна. Собравшиеся молчали, лишь тихо издавая ручками конспектирующие строки Леонида Сергеевича Жданова — писателя и сценариста, драматургического специалиста и огромного профессионала в области всего литературного мира.

«Как он еще прыгает в свои-то шестьдесят четыре!» — думали в затишье студенты и рослые мужчины с женщинами. «А маска белая как молодит».

Лёня не стал отчаиваться. Он накинулся мелом на доску и начал что-то писать. Он изображал умный вид и пританцовывал. Затем попросил пиджак у женщины, та чуть ли не с поклоном вручила его. Лёня вытер им доску и кинул обратно. Женщина была в шоке, но потом… поразмыслила и что-то начала печатать на ноутбуке.

Лёня был в отчаянии. Он не знал, что дальше делать. Никто не смеётся, не радуется. Зачем он вообще пришел сюда? Ну да ладно. Главное получить деньги. Ему нужно заработать как можно больше, чтобы он прошел курсы по профессии, и наконец, перестал быть тем, над кем постоянно смеются. Хотя…

А Леонид Сергеевич тем временем озирался по сторонам в просторном помещении и прислушивался к гулу, который доносился из-за маленькой деревянной двери. В руках у него была из кожи коричневая сумка с документами и лекциями. Его тело украшал престарелый пиджак, очень тёплый и заботливый. На носу расположились очки с толстыми линзами. Рядом же сидел абрикосового окраса ретривер Тез — верный друг Жданова. Прошел Тез с Леонидом так много, что не представлял себе писатель жизни без него.

— Что-то шумно здесь, — обратился Жданов к ретриверу.

Шерсть пса чуть блеснула на свету и Леониду показалась довольная мордашка с вынутым наружу языком. Леонид погладил пса и поправил постоянно спадающие очки. Он глубоко вздохнул, проговорив:

— Сколько уже преподаю, а всегда волнуюсь. Ну, пойдём.

Жданов схватился за круглую ручку, потянул дверь на себя и медленно вошел в просторную комнату. Он окинул зрителей приветствующим взглядом, а те умолки в ожидании. Вглубь комнаты уходили лавочки и несколько стульев, на которых сидели, в общем и целом, мамы со своими сыночками и дочерями малых лет.

Преподаватель же не стал акцентировать на этом внимание. Он отошел от двери и не увидел нигде доски. Затем обернулся к зрителям, чтобы поинтересоваться, но из-за упавших очков пришлось замолчать и осунуться в поисках. Смех охватил Жданова со всех сторон. Казалось, будто стены дрожат от вопля детей и хохота мамочек.

Леонид Сергеевич замер на месте, чуть согнув спину. Всё внутри оледенело. Его окаймляло такое отношение к преподавательству. Он сюда вообще бесплатно пришел, только вопросы попросил, чтобы в конце на листочках написали, а тут… Ладно.

— Тез, мальчик… — тихо проговаривал Жданов.

Ретривер уже давно подошел к своему другу и притронулся к ищущей ладони мокрым носом. Писатель следовал за Тезом в поисках очков, пока на приятелей грудой сыпали смех и насмешки.

— Молодец какой, — проговорила женщина своей подруге.

— Как с гримом постарался, — ответила та.

— Смотрите! — чуть ли не крикнул между ними сыночек.

Леонид Сергеевич раскрыл сумку и сунул во внутренность руку. Он долго водил рукой и выбирал на ощупь ту тетрадь, которую нужно. Он долго искал её, потому что очень сильно волновался. Но постепенное затишье слегка успокоило нервы престарелого писателя.

С краю комнаты, напротив двери сидела женщина в красной кофте. Жданов глянул на неё неясно, а та сказала тихо:

— Смелее, вы молодец!

Преподаватель взял всю кипу бумаг и тетрадей, и положил их на стол. Некоторые вывалились из руки и бросились на пол. Жданов опустился, чтобы поднять их и опять забыл про очки. Они, конечно же, упали. Преподаватель выругался про себя. На него вновь накинулся тот хохот, что был зловещим образом для его и так скромного эго. Волнение возобновилось.

Сквозь упорство Леонид поднял очки и выпрямился. Он собрался с мыслями и начал:

— Спасибо, что пришли сюда, — он на момент замолчал, чтобы внимательно всех осмотреть. Вскоре представился. Пока никто не смеётся, можно продолжать. — Я хотел бы в первую очередь посвятить время основам драматургии. А именно, откуда всё следует и к чему. Если знать…

Жданов не смог говорить: смех разил его со всех сторон. Он всего пару предложений произнёс по теме, а уже такая реакция.

«Что же они не слушают? Не записывают?» — огорченно думал Леонид Сергеевич.

«Абы как» прошла лекция. Говорить и показывать тут абсолютно нечего. Над Леонидом Сергеевичем смеялись на протяжении всего времени. Только иногда умолкали, потому что не было уже сил смеяться.

Не сказать, чтобы преподаватель сильно уж оскорбился. Он стоял у входа