— Вся израненная?
— Ja, сплошные дыры от ударов гарпуна. — Капитан глотнул пива с такой жадностью, что в горле у него заклокотало. — Вот оно как, пан Бонди. Тогда только я и заключил с tapa-boys… ну нечто вроде договора. То есть я как бы дал им слово, что, если они будут доставлять мне жемчужницы, я им буду давать за это гарпуны и knives, то есть ножи, чтобы они могли защищаться. See? Это честный бизнес, сударь. Что поделаешь, человек должен быть честным даже с животными. И я дал им еще немного досок и две железных wheelbarrows…
— Ручные тележки. Тачки.
— Ja, такие тачки. Чтобы они могли возить камни на плотину. Им, бедняжкам, приходилось таскать все в своих лапах, понимаешь? Ну, словом, массу вещей они получили. Я бы не хотел их надувать, вовсе нет. Постой, парень, я тебе что-то покажу.
Капитан ван Тох одной рукой подтянул свой живот кверху, а другой извлек из кармана брюк холщовый мешочек.
— Вот здесь, — сказал он и высыпал содержимое мешочка на стол.
Там было около тысячи жемчужин самой различной величины: мелкие, как конопляное семя, немного побольше, величиной с горошину, несколько огромных, с вишню; жемчужины безупречно круглые, как капля, жемчужины бугорчатые, жемчужины серебристые, голубые, телесного цвета, желтоватые, отливающие черным и розовым. Г.X. Бонди был словно зачарован; он потерял всякое самообладание, перебирал их, катал по столу кончиками пальцев, сгребал обеими руками.
— Какая красота, — восторженно прошептал он. — Капитан, это — как в сказке!..
— Ja, — невозмутимо ответил капитан. — Красиво. А акул они убили около тридцати за тот год, что я провел с ними. У меня здесь все записано, — сказал он, похлопывая по нагрудному карману. — Зато сколько ножей я им дал, и пять штук гарпунов. Мне ножи обошлись почти по два американских доллара a piece, то есть за штуку. Очень хорошие ножи, парень, из такой стали, которую не берет никакая rust.
— Ржавчина?
— Ja. Потому что это для работы под водой, для моря. Ну, и батаки тоже стоили мне кучу денег.
— Какие батаки?
— Да туземцы на том острове. У них такая вера, будто tapa-boys — это черти, и они страшно их боятся. А когда увидели, что я с их чертями разговариваю, хотели убить меня. Целыми часами звонили в колокола, чтобы отогнать, значит, чертей от своего кампонга. Ужасный тарарам подняли. Ну, а потом каждое утро приставали ко мне, чтобы я им заплатил за этот набат. За то, что они трудились, понимаешь? Что и говорить, эти батаки — отчаянные жулики. Но с tapa-boys, сэр, с ящерками, можно бы сделать честный бизнес. Очень хорошее дело, пан Бонди.
Г. X. Бонди все происходящее казалось сном.
— Покупать у них жемчуг?
— Ja. Только в Девл-Бэе уже никакого жемчуга нет, а на других островах нет никаких tapa-boys. В этом-то вся суть, парень.
Капитан И. ван Тох раздул щеки с победоносным видом.
— Это и есть то большое дело, которое я обмозговал. Послушай, — сказал он, тыча в воздух толстым пальцем. — Ведь этих ящерок стало гораздо больше с тех пор, как я взял их под защиту! Они могут теперь обороняться. You see? А? А дальше их будет еще больше! Ну, так как же, пан Бонди? Разве это не замечательное предприятие?
— Я все еще не понимаю, — неуверенно произнес Г. X. Бонди, — что вы, собственно, имеете в виду, капитан?
— Ну, перевозить tapa-boys на другие жемчужные острова, — выложил наконец капитан. — Я заметил, что ящерки не могут сами переплывать открытое море в глубоких местах. Они немножко плавают, немножко ходят по дну, но на большой глубине для них слишком большое давление: они чересчур мягкие, понимаешь? Но если бы у меня было судно, в котором можно было бы устроить резервуар, такой бассейн с водой, то я мог бы перевозить их, куда хочу, see? И они искали бы там жемчуг, а я бы ездил к ним и привозил им ножи и гарпуны и всякие прочие вещи, в которых они нуждаются. Эти бедняжки там, в Девл-Бэе, так рас… распоросились… а?
— Расплодились.
— Ja, так расплодились, что им уже почти нечего жрать. Они едят мелких рыбешек, моллюсков и водяных жуков… Но могут жрать и картошку, и сухари, и всякие обыкновенные вещи. Этим можно было бы их кормить в резервуарах, на судне. А в подходящих местах, где не очень много людей, я пускал бы их в воду и устраивал бы там такие… такие фермы для моих ящерок. Потому что я хотел бы, чтобы они могли прокормиться, эти зверьки. Они очень славные и умные, пан Бонди. Вот увидишь их, парень, сам скажешь: хэлло, captain, полезные у тебя зверьки. Ja. Люди ведь теперь с ума сходят по жемчугу, пан Бонди. Вот это и есть тот большой бизнес, что я придумал.
Г. X. Бонди был в нерешительности.
— Мне очень жаль, капитан, — начал он, — но я, право, не знаю…
Лазурные глаза капитана И. ван Тоха подернулись влагой.
— Это плохо, братец! А я бы тебе оставил все эти жемчужины, как… как залог за то судно. Сам я купить судно не могу. А я знаю очень подходящую посудину в Роттердаме. На дизеле…
— Почему вы не предложили это дело кому-нибудь в Голландии?
Капитан покачал головой.
— Я, брат, знаю этих людей. С ними об этом говорить нельзя… А я, пожалуй, — задумчиво прибавил он, — возил бы на этом судне и другие вещи, всевозможные goods[220] и продавал бы их на тех островах. Да, я бы это мог. У меня там куча знакомств, пан Бонди. А при этом я мог бы иметь у себя на судне такие резервуары для моих ящерок…
— Гм, об этом еще можно подумать, — размышлял вслух Г. X. Бонди. — Дело в том, что как раз… Ну да, нам нужно искать новые рынки для нашей промышленности. Случайно я говорил об этом на днях с несколькими лицами… Я хотел бы купить один или два парохода, один для Южной Америки, а другой для восточных стран…
Капитан ожил.
— Вот за это хвалю, пан Бонди! Суда теперь страшно дешевы, можешь купить их хоть целую гавань…
Капитан ван Тох пустился в технологические объяснения, где и за какую цену продаются всякие vessels, boats и tank-steamers[221] Г.X. Бонди не слушал капитана; он только рассматривал его. Г.X. Бонди умел разбираться в людях. Ни на одно мгновение он не принимал всерьез ящериц капитана ван Тоха; но сам капитан стоил внимания. Честный человек, да. И знает тамошние условия. Сумасшедший, конечно. Но чертовски симпатичен. В сердце Г.X. Бонди зазвенела какая-то фантастическая струна. Корабли с жемчугом и кофе, корабли с пряностями и всякими благовониями Аравии! Г.X. Бонди ощутил то странное, необъяснимое волнение, которое обычно предшествовало у него всякому важному и удачному решению; это можно было бы выразить в словах: «Сам не знаю почему, но я, кажется, за это возьмусь». А тем временем captain ван Тох своими огромными лапами чертил в воздухе силуэты судов с awning-decks и quarterdecks[222], — превосходные суда, братец…
— Знаете что, капитан ван Тох, — сказал вдруг Г. X. Бонди, — зайдите ко мне через две недели. Мы возобновим тогда разговор о пароходе.
Captain ван Тох понял, как много значат эти слова. Покраснев от радости, он вымолвил только:
— А как ящерки — смогу я их возить на моем пароходе?
— Разумеется. Только… пожалуйста, никому о них ни слова. Люди подумают, что вы спятили… и я заодно с вами.
— А жемчуг вам можно оставить?
— Можно.
— Ja, только я должен выбрать две жемчужины покрасивее, надо послать их кое-кому.
— Кому?
— А таким двум редакторам, парень. Ja, черт подери, постой-ка!
— Что?
— Как их звали, черт подери?
Капитан ван Тох растерянно моргал своими лазурными глазами.
— Такая, брат, глупая у меня голова… Уже забыл, как звали этих двух boys…
5. Капитан И. ван Тох и его дрессированные ящерицы
— Провалиться мне на этом месте, — воскликнул человек на набережной в Марселе, — если это не Иенсен!
Швед Иенсен поднял глаза.
— Постой, — сказал он, — и помолчи, пока я тебя не узнаю.
Он прикрыл глаза рукой.
— «Чайка»? Нет. «Императрица Индии»? Нет. «Пернамбуко»? Нет. А, знаю! «Ванкувер». Лет пять тому назад на «Ванкувере», в пароходстве Осака-лайн, Фриско[223]. А зовут тебя Дингль, бродяга ты этакий, и ты ирландец.
Человек оскалил зубы и подсел к шведу.
— Right,[224] Иенсен. И, кроме того, пью любую водку, когда угощают. Ты где теперь?
Иенсен показал кивком.
— Крейсирую на линии Марсель — Сайгон. А ты?
— А я в отпуске, — похвастал Дингль, — еду домой посмотреть, сколько у меня прибавилось детей.
Иенсен глубокомысленно покачал головой.
— Значит, тебя опять выставили. Так? Пьянство в служебное время и тому подобное. Если бы ты, брат, посещал YMCA[225], как я…
Дингль ужаснулся.
— Здесь тоже есть YMCA?
— Да ведь сегодня суббота, — проворчал Иенсен. — А где ты плавал?
— На одном трампе, — уклончиво ответил Дингль. Разные острова там на юге.
