– О, да!.. совершенно!
– При одних обстоятельствах психозы обостряются, а при других бесследно исчезают, например в дороге… стоит убийце уйти с места преступления, как он останавливается на мосту и принимается удить рыбу… отныне его мысли совершенно спокойны!.. он начинает думать по-другому!.. не так ли, Харрас? я видел сотни похожих дел! во Франции… в Польше… в Германии… но когда это происходит здесь, совсем рядом! в ста километрах!.. я вам уже сказал: это просто недопустимо!
Но мой авторитетный коллега ни о чем не сожалеет…
– В противном случае я бы не имел удовольствия встретиться с вами!.. и с мадам! для меня это великая честь! а сейчас все должны уехать! главное – движение! Моорсбург! им будет неплохо и в Штеттине… и дальше!.. их уже ждут…
Я согласен… ждут?… ну пусть ждут… особенно Кретцершу с ее двумя мундирами, которые она по-прежнему прижимает к себе… она и здесь их всем пихала в нос, а уж в Кенигсберге ей будет, где развернуться!
Ну а теперь, кажется, пора отправляться?…
Двое CA становятся по бокам повозки… позади… они пойдут пешком… Николя впереди, он ведет первую пару коров… Крахт подает знак, и они трогаются… очень медленно… мы машем руками… прощаемся… никто не отвечает… ни Изис, ни Кретцеры, ни Николя… они на нас даже не смотрят… наконец их повозка сдвигается с места… на ней нет рессор… «на танке тоже!» замечает Харрас… он мне все объясняет…
– Я оставлю свою машину здесь, эту, бронированную… для вас с Крахтом!.. и четырех CA… для поддержания порядка! в качестве жандармов! у вас ведь больше нет сельского полицая!.. оооа! и пастора тоже!.. какой напрашивается вопрос?… а не начнутся ли беспорядки, коллега? важно это? или нет?… не волнуйтесь, больше ничего не случится!
– Превосходно!
– Тысяча сожалений, мадам… мне действительно жаль… но я должен отправляться, это необходимо… прямо сейчас!
– Пешком?
– Нет!.. нет!.. на танке!.. вместе с коллегой генералом! и со всеми этими мотоциклами!.. спереди!.. сзади!..
– Дороги заминированы?
– О, само собой!.. само собой! немцами! русскими!.. пленными!.. уже даже непонятно кем! оооа!
– Тогда как же?
– Ave Cesar! брум! эти дамы в повозке подвергаются меньшему риску! ну, разве что за Штеттином?… за Штеттином у них тоже могут быть кое-какие неприятности!.. а у нас? прямо сейчас!.. мы же на танке! железо!.. оооа! брум!
Я вижу, это его забавляет…
Генерал настроен более серьезно… он подходит… говорит с CA у повозки… достает карту… показывает им какую-то деревню… название… на их пути… указывает им… там! там!.. ладно!.. на востоке не слишком бомбят… но вот на юге? а именно туда и направляются наши выдающиеся коллеги… там уже вовсю грохочет салют!.. небо! облака!.. земля!.. и дороги тоже, наверное? их там обслужат по полной программе!.. чайки уже привыкли… они пикируют, делают виражи… задевают повозку… падает снег, правда не очень густой… в этих краях снега много не бывает… настоящий снег нас ждет за Ростоком…
А теперь официальное прощание!.. мы все выходим вперед!.. вскидывая руки!.. Леонар, Жозеф… барышни из Dienstelle… heil! heil!.. генерал, Харрас, Крахт… и мы втроем, Ля Вига, я и Лили… heil! heil! Николя нам отвечает… heil!.. а другие – нет… ах, да!.. еще Силли!.. heil! heil! она поднимает к нам свою маленькую ручку… heil! heil! она довольна, ей весело… она отправляется в путешествие!.. путешествие!..
Они поехали не по дороге и не по шоссе… нет… другим путем… это, скорее, дорожка, причем довольно грязная… между бороздами… Геринг, наверное, им ее показал… они удаляются… правда быстро ехать они не могут… и вдруг – яркий свет!.. показалось солнце!.. невероятно, но это так! малышка Силли никогда раньше не смеялись, во всяком случае, я ни разу не видел ее веселой на ферме, а тут она просто вне себя от счастья!.. путешествие! она еще раз кричит нам heil! одна! никто нам не ответил, кроме нее… Тулф-Чеппе храпит, ну, эта проснется уже за Штеттином!.. спите, мадам! о, но тут Геринга озаряет еще одна идея!.. внезапно!..
– Крахт! Крахт! тапиока!
– Wo? wo? где?
– В танке!
Ах вот, что им нужно!.. halt!.. halt! пусть повозка остановится! мы тоже все вопим!.. чтобы они подождали!.. Крахт бежит… и с ним трое bibel'ей… вот они! вот! они все нашли!.. и возвращаются!
– К повозке, быстрей!.. für die kleine! для малышки!
Один bibel снимает свои сабо и бросается босиком прямо в грязь… он вязнет в ней… ему тяжело… но это настоящий преданный атлет… сейчас он их догонит, хотя они уже далеко… вот он уже и там!.. передает пакеты Изис, а в ответ – ни слова благодарности!.. все снова отправляются в путь… коровы, телега, Николя, сопровождающие CA… Харрас замечает…
– Видите, мой дорогой Детуш, это что-то вроде бегства русских, но наоборот… возвращение! возвращение! оооа!
Геринг прерывает его…
– О, пардон! пардон, Харрас! простите меня! они никогда не ездили по этому пути! никогда!
– А я-то думал!
– Ну нет! нет! мой дорогой Харрас! тут и думать нечего!.. вообще через Штеттин мало кто отступал!.. разве что какая-нибудь горстка!
– Но все же!..
– О нет Харрас! уверяю вас, что это так!.. я-то знаю!..
Врач-генерал был полностью в этом уверен…
– Позвольте-ка я присяду…
И он садится, тут же, прямо на снег…
– Минуточку! минуточку, Харрас!
Впервые за все время он по-настоящему оживился…
Серьезная история с ландратом… смерть риттмайстера… все это не особенно его интересовало, он просто сделал, что мог, вот и все!.. но вот вопрос с историей отступления русских он не собирался оставлять просто так!..
– Но Геринг, мне казалось…
– Не знаю, что там вам казалось! подождите, Харрас!..
Сидя в снегу, он пытается что-то вспомнить…
– Вовсе не через Штеттин, Харрас!
Он обхватывает свою голову руками…
– Сперва Инстербург… да! а потом Элбинг! и Гумбиннен…
Торн!.. вот где они проходили!.. а потом Плок!.. Ландсберг!.. вот их этапы!.. Нейенкирхен!.. но это все же не Штеттин!.. Нейенкирхен!.. и у них было много больных… Нейенкирхен! там до сих пор остались кое-какие следы!.. вы знаете тамошний госпиталь! я ведь служил там в чине заместителя майора… там еще на деревянных балках остались имена… кто еще мог их вырезать, кроме них?…
Имеется в виду Ганс фон Зект (1866–1936) – командующий немецкой армией с 1920 по 1926 год. Ушел в отставку, когда его соперник Гинденбург был избран президентом. Многие историки считают, что Гитлер бы не пришел к власти, если бы фон Зект остался на своем посту. В 1931 году фон Зект стал военным советником Чан Кайши.
Мараскин – сорт вишни.
Речь идет о Хьельмере Шаште, директоре Немецкого банка с 1933 по 1938 год, потом он был министром экономики.
Намек на знаменитые валансьенские кружева.
Ратафия – сорт ликера.
Вокзал в центре Парижа.
Имеются в виду участники движения Сопротивления, входившие в СНК – Силы Национальной Консолидации (букв, по-франц. «fifi» – происходит от FFI (Forces Françaises de l'Intérieur) по созвучию.
Прочий сброд (итал.).
Сорт рыбы.
Би-би-си, Браззавиль, Шо-де-Фон – названия радиостанций, передававших передачи Свободной Франции, излагавшие точку зрения союзников.
Глава посольства (нем.).
Имеется в виду роман Селина «Из замка в замок».
Уха по-марсельски.
Мародеры (англ.).
Кавалер Де Грие – герой романа А. Ф. Прево «История кавалера Де Грие и Манон Леско».
Название пирожного.
Имеется в виду Робер Ле Виган (настоящее имя Робер Кокийо) – актер, ближайший друг Селина, родился в Париже в 1900 году и умер в Аргентине в 1972 г. Дебютировал в кино в 1931 г. и к концу своей карьеры в 1944 г. успел сыграть более чем в пятидесяти фильмах (среди них «Дети райка» и «Набережная туманов» Марселя Карне, «Мадам Бовари» Жана Ренуара и т. д.). В своей трилогии Селин намекает на три фильма, в которых играл Ле Виган: «Голгофа» Жюльена Дювивье, где он выступал в роли Христа, «Гупи Красные Руки» Жака Бекера, сценарий которого был написан Пьером Вери и где Ле Виган сыграл Гупи-Тонкина, бывшего бойца колониальной армии, больного лихорадкой; «Человек ниоткуда» Пьера Шеналя по повести Луиджи Пиранделло «Покойный Маттиа Паскаль», где Ле Виган сыграл Папиано, интригана, соперника в любви и преследователя Паскаля. Вообще выражение «человек ниоткуда» очень подошло бы и к остальным персонажам, сыгранным Ле Виганом. Он создал во французском кинематографе в период между двух войн нечто вроде мистического персонажа, заблудившегося или галлюцинирующего, похожего на того, каким Селин изображает его в своей трилогии. Они познакомились с Селином в тридцатые годы на Монмартре, где были соседями. Во время оккупации Ле Виган принимал активное участие в создании на парижском радио пронемецких программ, в частности передачи «В ритме времени». В начале августа 1944 года он уехал в Германию. В Баден-Бадене он встретился с Селином и Лили, за которыми поехал в Берлин, а потом в Зигмаринген, там между ними произошел разрыв. Ле Вигам остался в Зигмарингене после отъезда Селима и Лили. После прибытия союзных войск он отправился в Швейцарию, где и был арестован. Его судили в Париже в 1946 г. и приговорили к десяти годам каторжных работ. Отбыв три года в заключении, он был временно отпущен на свободу и уехал сначала в Испанию, а затем в Аргентину, где и провел последние годы своей жизни, снявшись еще в нескольких фильмах.
