Из опыта, однако, видно, что во многих отношениях наблюдения американских и советских администраторов перекликались, так что при прогнозировании не было большого методологического разрыва между двумя сообществами (во всяком случае, он был гораздо меньше, чем в организационном и ресурсном плане).
Как американский, так и советский опыт прогнозирования показали важную роль целостной структуры фронта фундаментальных исследований как рецепторов национальной научной системы, непрерывно распознающих признаки сдвигов в познании, имеющих шанс привести к научно-техническому прорыву. Как гласит американский управленческий фольклор, «вести фундаментальные исследования надо не ради открытий, а ради того, чтобы распознавать их». Способность покрыть такими рецепторами все пространство науки и техники — залог эффективной системы прогнозирования. В 70-80-е годы такую возможность имели только США и СССР.
Научно-техническое прогнозирование является частью большой познавательной системы, создание и поддержание которой является обязанностью государства и исторической миссией отечественного «общества знания». Эта система — рефлексия и проектирование в масштабах всего общественного бытия в средне- и долгосрочной перспективе и ретроспективе. Общий кризис индустриализма в конце XX века подорвал основания и рефлексии, и выработки нормативных представлений о будущем. Возникли разрывы непрерывности, развитые страны попали в череду переходных процессов. В СССР, а затем и Российской Федерации этот кризис переживается особенно глубоко в результате краха прежней государственности и общественного строя. Пока что не удается ни восстановить инфраструктуру и культуру рефлексии, ни создать площадку для общественного диалога о проекте будущего жизнеустройства. Надо надеяться, что работа над проектом строительства нового «общества знания» создаст условия и для этого большого дела.
В настоящее время правительство приняло программу организации в России комплексного социального и технологического прогнозирования по методологии «Форсайт». Эта методология разрабатывалась и испытывалась в стабильных странах с устойчивыми тенденциями изменений (или располагавших наличием сильных стабилизирующих факторов — как в восточноевропейских странах, получающих поддержку ЕС). РФ является страной в переходном состоянии и объектом действия множества противоборствующих внутренних и внешних сил. Создание прогностической службы в РФ должно базироваться на собственных методологических разработках и выработке моделей, учитывающих собственные, специфические виды неопределенностей — хотя при желании все это можно втиснуть и рамки «Форсайта».
За 90-е годы в РФ возник целый ряд новых, неизученных и плохо описанных порочных кругов, которые на некоторых направлениях успели сложиться в системы. В этих точках пространства мы находимся в ситуации исторической ловушки, для прогнозирования «поведения» которой обычные методы непригодны. Примеры: образование массивного «социального дна», реинтеграция которого в общество является чрезвычайной задачей; «бунт этничности» — распад больших этнических общностей (народов) с возрождением племенного сознания; архаизация хозяйственных укладов и быта; коррупция во власти и управлении.
Прогностическая деятельность включает в себя как непременное условие рефлексию — регулярный анализ предыдущих состояний и собственного понимания их. Создание службы прогнозирования означает переход к рефлексивному управлению. Это было бы очень полезным шагом, и в то же время это — сложный и болезненный переход, который таит в себе опасные подводные камни. Он означает снятие табу на анализ решений 90-х годов, инерция которых еще долго будет определять ход процессов в РФ.
И проект создания новой структуры, и разработка «технического задания» на продукт ее деятельности — типичный предмет системного анализа. Первые полтора-два года и будут заняты проведением этого анализа — в виде нескольких итераций, с принятием, после каждого приближения, организационных, финансовых и кадровых решений.
На первой стадии этого анализа важно будет определить смысл главных категорий и понятий, в которых будут формулироваться исходные положения прогноза, тезисы, аргументы и выводы. Именно здесь ожидаются наиболее интенсивные и трудные дискуссии и именно здесь будут закладываться источники главных ошибок. Очень важно как можно раньше выявить главные расхождения в исходных постулатах и мнениях экспертов и отбрасывать неприемлемые по тем или иным причинам мнения сознательно. Очень вероятно, что на последующих итерациях придется возвращаться и включать в модели отброшенные ранее постулаты, тезисы и выводы.
«Опытный образец» первого прогнозного доклада может быть создан до сбора детальных сведений по частным вопросам — исходя из доступных данных о главных, массивных факторах, влияющих на процессы в хозяйстве, социальной и научно-технической сфере РФ. Как правило, такая грубая, без деталей, прикидка в системном анализе и оказывается верной. При последующих итерациях она лишь уточняется и дополняется хорошими наглядными аргументами.
Сейчас уже в достаточной степени разработан вариант структурирования прогнозируемого объекта («будущее РФ») исходя из особенностей переживаемого РФ исторического периода. «Переходный период» — особый тип бытия, во время которого кардинально изменяется «карта опасностей». В этот период задачей прогнозирования является не только (и даже не столько) распознавание и возможно более ранняя поддержка благотворных тенденций, сколько предвидение назревающих угроз и их предотвращение. Это тем более важно в настоящий момент, поскольку зародившиеся в 90-е годы угрозы только сейчас выходят из латентной фазы и вступают в фазу реализации.
Карта угроз
Все элементы общества, от отдельной личности до государства, всегда имеют более или менее явную доктрину безопасности. Ее выработка и обновление — одна из важнейших функций «общества знания». Эта доктрина всегда не вполне адекватна меняющейся обстановке, она дополняется в зависимости от ситуации актуальной информацией.
Под любой доктриной безопасности лежит «карта угроз» — пригодный для привычного восприятия образ, моделирующий всю осознанную систему опасностей и рисков. Обычно эта карта явно и формально не представлена, воспринимается расплывчато и интуитивно, испытывает на себе все слабости человеческого сознания, склонного «заметать под ковер» неприятные и непонятные вещи. Карта угроз весьма инерционна, но при сильных сигналах может перестраиваться скачкообразно, вовсе не обязательно приближаясь при этом к адекватности. В стабильные периоды неявность карты угроз терпима. В моменты кризиса (который следует рассматривать как цепь переходов «порядок — хаос — порядок») происходит быстрый, не фиксируемый в сознании разрыв между этой инерционной «картой угроз» и новой реальной конфигурацией рисков. «Карта перестает соответствовать местности» и становится не просто бесполезной — она заводит в болото. В отличие от плохой теории, неверная карта не помогает упорядочить эмпирическое знание, а резко затрудняет этот процесс. Лучше не иметь никакой карты и составлять ее из наблюдений на местности, чем иметь негодную.
Таким образом, актуальной задачей следует считать выявление и «визуализацию» (представление в доступных для целостного восприятия зрительных образах) системы реальных опасностей — регулярное составление «карты угроз» с ее периодическим обновлением. Составление такой «карты» есть непосредственное обеспечение процесса подготовки и принятия решений, программирования, проектирования и выполнения конкретных действий по блокированию и предотвращению угроз и устранению ущерба от реализовавшихся опасностей.
Наука — получение достоверного знания о сложных объектах особыми методами, имеющими в ряде отношений большие познавательные возможности, нежели здравый смысл и опыт. Особенно важна роль науки в изучении причин, условий и симптомов быстрых неблагоприятных изменений типа отказов систем, катастроф, конфликтов. Накопленные в науке знания, навыки и методы исследования нестабильных и катастрофических состояний объектов любой природы — важный ресурс в обеспечении безопасности.
Какова готовность науки России к выполнению этой функции? В гл. 11 настоящей книги говорилось о том провале, который произошел в «знании власти» в сфере функции предвидения угроз и опасностей. Здесь выскажем предварительные соображения о том месте, которое будет занимать восстановление этой функции в проекте строительства «общества знания».
