— Да, сказалъ Фирминъ, сильно растроганный:- такъ повелѣваетъ Господь. Вы правы, милая Лора. Я пережилъ тяжолое время; страшный мракъ сомнѣнія и печали напалъ на мою душу, когда я разсуждалъ съ собою объ этомъ. И прежде чѣмъ я рѣшился поступить; какъ вы желаете. Но большая тяжесть спала съ моего сердца съ тѣхъ поръ, какъ я сталъ видѣть каково мое поведеніе должно бить. Сколько сотенъ людей также, какъ и я, имѣли потери и вынесли ихъ! Я заплачу по этому векселю и предостерегу написавшаго его, чтобъ… чтобъ онъ пощадилъ меня вперёдъ.
Когда Сестрица ушла въ припадкѣ негодованія, вы видите, что я остался въ меньшинствѣ въ военномъ совѣтѣ, и оппозиція была мнѣ не подъ силу. Я перешолъ къ мнѣнію большинства, Навѣрно, я не единственный мущина, находящійся подъ женскимъ вліяніемъ,
— Какое счастье, что мы не купили тогда ситцевъ! сказала Лора смѣясь. — Знаете ли, тамъ были два такіе хорошенькіе, что Шарлотта не могла рѣшиться, который взять.
Филиппъ захохоталъ своимъ смѣхомъ, отъ котораго тряслись окна. Онъ былъ очень веселъ. Для человѣка, готовившагося раззориться, онъ находился въ самомъ завидномъ расположеніи духа. Знала ли Шарлотта о… объ этомъ векселѣ, который угрожалъ ему? Нѣтъ. Это растревожило бы её бѣдняжку. Филиппъ ей не говорилъ. Онъ хотѣлъ скрыть это отъ нея. Кчему было нарушать спокойствіе этого невиннаго ребёнка? Вы видите, мы всѣ обращались съ мистриссъ Шарлоттой, какъ съ ребёнкомъ. Лора говорила, что не ея дѣло подавать совѣты мужу и женѣ (какъ будто она не всегда читала нравоученія Филиппу и его молодой женѣ!), но теперь она думала, что мистриссъ Филиппъ непремѣнно должна знать настоящее положеніе Филиппа, какая опасность угрожаетъ.
— И какъ удивительно и справедливо поступили вы! прибавила эта восторженная дама.
Когда мы поѣхали въ кэбѣ къ Шарлоттѣ, чтобъ разсказать ей въ чомъ дѣло. Господи помилуй! она не огорчилась, не растревожилась, не испугалась совсѣмъ. Мистриссъ Брандонъ только что была у ней и разсказала ей, что случилось, а она сказала:
— Разумѣется, Филиппъ долженъ помочь отцу.
Мистриссъ Брандонъ ушла почти въ бѣшенствѣ и даже была груба; она не простила бы ей, только отъ знаетъ, какъ Сестрица любитъ Филиппа; а разумѣется она должна помочь доктору Фирмину; и въ какой ужасной нуждѣ долженъ онъ былъ находиться, чтобъ сдѣлать это! Но вѣдь онъ предупредилъ Филиппа, и такъ далѣе.
— А на счоть ситца, Лора, мы ужъ должны остаться при старыхъ чехлахъ. Они продержатся до будущаго года.
Вотъ какимъ образомъ мистриссъ Шарлотта приняла извѣстіе, которое Филиппъ отъ нея скрылъ, чтобы не испугать её, какъ будто любящая женщина будетъ бояться раздѣлить несчастье съ своимъ мужемъ!
Такимъ образомъ Сестрица сдѣлала тщетное усиліе привлечь Шарлотту на свою сторону. Мы посмотрѣли на письмо доктора и удостовѣрились въ числѣ векселя. Онъ долженъ былъ явиться къ Филиппу черезъ нѣсколько дней. Гёнтъ ли привёзъ его? Безъ сомнѣнія, мошенникъ предъявитъ его законнымъ порядкомъ. Съ рѣшительнымъ духомъ приготовились мы принять привезшаго тетиву.
Глава XXXVIII
ПРИВЕЗШІЙ ТЕТИВУ
Бѣдная Сестрица ушла изъ Мильманской улицы, разсердившись на Филиппа, на жену его, на намѣреніе супруговъ принять раззореніе, угрожавшее имъ.
"Триста восемьдесятъ-шесть фунтовъ" думала она: "заплатить за этого стараго негодяя! У Филиппа не найдётся столько со всей его мебёлью и съ тѣмъ, что онъ отложилъ. Я знаю что онъ сдѣлаетъ: онъ займётъ денегъ отъ ростовщиковъ, дастъ имъ векселей, а потомъ возобновитъ ихъ и кончитъ тѣмъ, что раззорится. Когда онъ заплатитъ по этому векселю, старый негодяй поддѣлаетъ другой, а эта милая жонушка велитъ ему заплатить; а эти бѣдняжечки пойдутъ милостыню просить, если не придутъ за хлѣбомъ ко мнѣ, который всегда для нихъ готовъ, Господь съ ними!"
Она сосчитала — это было не трудно — свои собственныя наличныя деньги. Она чувствовала, что выплатить четыреста фунтовъ изъ дохода Филиппа было невозможно.
— А то, что хранится въ моёмъ чулкѣ, онъ еще не долженъ брать, разсуждала она:- это имъ понадобится, когда гордость ихъ смирится и мои милочки будутъ голодать!
Не зная, куда ей обратиться за утѣшеніемъ и совѣтомъ, мистриссъ Брандонъ отправилась къ своему доброму другу, доктору Гуденофу, который всегда радушно принималъ Сестрицу.
Она нашла Гуденофа одного въ его большой столовой, за очень не длиннымъ обѣдомъ, послѣ визитовъ въ его больницу и къ его пятидесяти паціентамъ, между которыми, я думаю, было больше бѣдныхъ чѣмъ богатыхъ. Услышавъ извѣстіе, принесённое сидѣлкой, докторъ разбранилъ Филиппа и его мошенника отца, "такъ что утѣшительно было слышать", говорила намъ послѣ мистриссъ Брандонъ. Потомъ Гуденофъ вышелъ изъ столовой въ библіотеку, вынулъ связку ключей, отперъ бюро и вынулъ изъ него переплетённую книгу, которая была просто банкирская. Должно быть, чтеніе этой книги понравилось почтенному доктору, потому что на его почтенныхъ чертахъ появилась усмѣшка, и онъ тотчасъ не вынулъ изъ письменной шкатулки небольшую тетрадь сѣрой бумаги, на каждой страницѣ которой были написаны имена банкировъ: Стёмни, Роуди и К.; на этой сѣрой бумагѣ докторъ написалъ рецептъ денежнаго пріёма и подалъ своему маленькому другу.
— Вотъ вамъ, глупенькая! сказалъ онъ. — Отецъ мошенникъ, но сынъ славный малый; а вамъ, глупенькой, я долженъ помочь въ этомъ дѣлѣ, или вы раззоритесь. Отдайте это тому человѣку за вексель. О, постойте! Сколько денегъ въ домѣ? Можетъ быть видъ банковыхъ билетовъ и золота прельститъ его больше чека.
Докторъ опорожнилъ свои карманы; не знаю сколько тамъ нашлось блестящихъ шиллинговъ и совереновъ, завёрнутыхъ въ бумагу; опорожнилъ ящикъ, въ которомъ было еще больше золота и серебра, потомъ сходилъ въ свою спальную и воротился съ бумажникомъ, набитымъ банковыми билетами, и изъ всего этого составилъ нужную сумму и отдалъ её Сестрицѣ.
— Отдайте этому человѣку и постарайтесь за это взять вексель отъ него. Не говорите, что это мои деньги, скажите, что это ваши и больше неоткуда взять; улестите его, наговорите ему разной лжи. Сердце ваше отъ этого не разорвётся. Какой безсмертный мошенникъ этотъ Фирминъ! Хотя изъ двухъ случаевъ, которые я пробовалъ въ больницѣ…
Тутъ докторъ вступилъ въ медицинскій разговоръ съ своей любимой сидѣлкой, который я не возьму на себя передавать не врачамъ.
Сестрица призвала благословеніе Господа на доктора Гуденофа и отёрла свои влажные глаза носовымъ платкомъ, спрятала билеты и золото трепещущей рукою и пошла лёгкими шагами и съ счастливымъ сердцемъ. На тоттенгэмской дорогѣ она пришла въ раздумье, идти ли ей домой или отнести эти деньги къ мистриссъ Филиппъ? Нѣтъ; ихъ разговоръ былъ сегодня не очень пріятенъ, они размѣнялись довольно запальчивыми словами, и наша Сестрица должна была признаться себѣ, что она была нѣсколько груба въ своёмъ послѣдвемъ разговорѣ съ Шарлоттой. А Сестрица была горда, ей не хотѣлось признаться, что она была непочтительна въ своёмъ поведеніи къ этой молодой женщинѣ. Она была слишкомъ самолюбива для этого. Развѣ мы говорили, что наша пріятельница была изъята отъ предразсудковъ и суётностей этого нечестиваго міра? Выручить Филиппа, выкупить гибельный вексель, пойти съ нимъ къ Шарлоттѣ и сказать: "Вотъ, мистриссъ Филиппъ, свобода вашего мужа"- это было для нея рѣдкимъ торжествомъ! A Филиппъ долженъ дать честное слово, что это будетъ послѣдніи вексель, по которому онъ заплатитъ за отца. Съ этими счастливыми мыслями въ сердцѣ, мистриссъ Брандонъ пришла въ Торнгофскую улицу и захотѣла поужинать. Свѣчи освѣщали ея сторы, такъ что можно было всякому видѣть съ улицы, что она дома; и вотъ часовъ въ десять на мостовой раздались тяжолые шаги, которые, я не сомнѣваюсь, заставили Сестрицу вздрогнуть. Тяжолые шаги остановились передъ ея окномъ, a потомъ послышались на ступеняхъ ея дома. Когда раздался звонокъ, я считаю весьма вѣроятнымъ, что щоки ея вспыхнули. Она сама отворила дверь.
— Какъ! это вы, мистеръ Гёнтъ? Я никакъ… то-есть, я думала, что вы можетъ быть придёте.
Освѣщаемый луною, сіявшей позади его, Гёнтъ шатаясь вошолъ.
— Какъ вы комфортэбельно посиживнаете за вашимъ столикомъ, сказалъ Гёнтъ въ шляпѣ надвинутой на глаза.
— Не хотите ли войти и присѣсть за этотъ столикъ? сказала улыбающаяся хозяйка.
Разумѣется, Гёнтъ присядетъ. Грязная шляпа снята съ головы и онъ входитъ въ маленькую комнатку бѣдной Сестрицы, стараясь принять небрежный, свѣтскій видъ. Грязная рука тотчасъ схватилась за бутылку.
— Какъ! и вы попиваете немножко? говоритъ онъ, любезно подмигивая мистриссъ Брандовъ и бутылкѣ.
Она признаётся, что понемножку пьётъ. На огнѣ кипитъ чайникъ, — не приготовитъ ли самъ мистеръ Гёнтъ стаканчикъ для себѣ?
Когда она повернулась вынуть изъ буфета стаканъ, она знала, что Гёнтъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы порядкомъ хлѣбнуть изъ бутылки.
